В прошлом октябре Ольга Семенова, младшая дочь писателя, получила душевное письмо от жителей Гороховца с предложением создать музей Штирлица. Это письмо ее так растрогало, что она даже не смогла сдержать слез. Она сразу пообещала, что передаст в дар будущему музею все хранящиеся в семье архивные документы, связанные со Штирлицем. Но что общего между разведчиком-нелегалом, истинным арийцем с нордическим характером и древним русским городом?
Оказывается, Гороховец в культовом романе Юлиана Семенова появился совсем не случайно.
— В 1948 году папа поступил в Институт востоковедения. Там была военная кафедра, и летом будущих переводчиков и разведчиков отправили в гороховецкий военный лагерь, — рассказывает Ольга Юлиановна. — И папа влюбился в эти места на всю жизнь и подарил Штирлицу детство в Гороховце. Мне кажется, что для Юлиана Семенова Гороховец стал символом глубинной, настоящей России.
Мы приехали в городок жарким майским вечером, когда сады накрывает белым кисейным покрывалом цветущей вишни. Сонная российская провинция нежилась в лучах заходящего солнца, сверкавшего на маковках православных храмов. Сочные заливные луга густыми зелеными мазками подчеркивали синь вольно разлившейся Клязьмы.
Когда-то, хочется сказать — во времена царя Гороха, в России славились и местная вишневая наливка, которую бочками сплавляли по реке Клязьме, и крепкая анисовая водка. Да и вообще город, чудом сохранивший свои древние монастыри, каменные купеческие палаты и прихотливые деревянные наличники, давно впал в экономическую кому. Здесь даже хлеба своего нет — привозят из Дзержинска и Вязников. От знаменитого судостроительного завода, на котором собирались корабли и буксиры, осталась только судояма для подъема судов со стапелей.
Встал и «Гороховецкий пищевик». По сути, работают лишь два крупных предприятия: турецкий «Русджам», выпускающий стеклянные бутылки, и старый завод «Элеватормельмаш». Молодежь уезжает, старики доживают.
В общем, вся надежда на туризм. И в этой связи всенародно любимый бренд «Штирлиц» был бы весьма кстати. В конце концов город Мышкин придумал музей мыши. А Гороховец со своим культовым земляком разве хуже?
Некоторые литературные герои так достоверны и популярны, что быстро начинают жить своей отдельной жизнью. Кто не слышал про музей Шерлока Холмса на лондонской Бейкер-стрит? Свой дом есть и у героев сказок Астрид Линдгрен, естественно, в Стокгольме. В Испании можно заглянуть в гости к Дон Кихоту, а во Франции — наведаться к д’Артаньяну. Было бы странно, если бы немцы не открыли музей доктора Фауста! А барон Мюнхгаузен прописался в Латвии.
Но все эти персонажи, несмотря на то что многие из них превратились в имена нарицательные, все-таки воспринимаются как сказочные. А Штирлиц для нас почти реальный человек с лицом и голосом Вячеслава Тихонова. Этот образ слишком плотно вписан в исторический контекст.
В «Семнадцати мгновениях весны» Юлиан Семенов пишет: «Штирлиц остановил машину возле озера. Он не видел в темноте озера, но знал, что оно начинается за этими соснами. Он любил приезжать сюда летом, когда густой смоляной воздух был расчерчен желтыми стволами деревьев и белыми балками солнечных лучей, пробивавшихся сквозь игольчатые могучие кроны. Он тогда уходил в чащу, ложился в высокую траву и лежал недвижно часами. Поначалу ему казалось, что его тянет сюда оттого, что здесь тихо и безлюдно, и нет рядом шумных пляжей, и высокие желто-голубые сосны, и белый песок вокруг черного озера... Потом Штирлиц понял, что его тянуло именно к этому озеру оттого, что вырос он на Волге, возле Гороховца, где были точно такие же желто-голубые сосны и черные озерца в чащобе, прораставшие к середине лета зеленью. Это желание приехать к озерцу было в нем каким-то автоматическим, и порой Штирлиц боялся своего постоянного желания, ибо — чем дальше, тем больше — он уезжал отсюда расслабленным, размягченным, и его тянуло пить...»
И дальше: «Это место в Германии было его Россией, здесь он чувствовал себя дома...» Здесь он ломал однажды черный хлеб и ел его большими кусками, запивая молоком и погружаясь в воспоминания детства, где был такой же синий лес, и черный хлеб, и кружка молока, и материнские руки… И от этих картинок, всплывающих в памяти, ему становилось и сладостно, и грустно.
…Вообще-то Гороховец давно хотел приватизировать Штирлица. Весной 2002 года во владимирских газетах прошла информация, будто бы местные почитатели полковника Исаева решили поставить ему памятник в Гороховце. Но то ли денег не нашлось, то ли энтузиазм иссяк, но тогда дальше идеи дело не пошло.
Однако четыре года спустя опять всплыла мысль увековечить Штирлица во Владимирской области. И это благодаря местным краеведам, которые в своих изысканиях установили, что предки разведчика Исаева-Штирлица по отцовской линии пошли из деревни Исаево, что под Вязниками. Но опять не случилось.
Пока на владимирской земле гадали, как поступить со Штирлицем, памятник Максу Отто фон Штирлицу, он же Максим Максимович Исаев, открыли в историческом центре Владивостока. У гостиницы «Версаль». И, что характерно, не без оснований. Оказывается, именно в этой гостинице где-то в начале шестидесятых годов прошлого века Юлиан Семенов и придумал образ разведчика.
Зато теперь герой «Семнадцати мгновений» начинает обживаться в Гороховце. Некоторых смущало лишь одно несоответствие: у Юлиана Семенова упоминается Волга, а Гороховец стоит на Клязьме. До великой русской реки километры пути. Кто-то считает, что писатель просто ошибся с географией, но есть и другая точка зрения. Руководители Гороховецкого района Василий Бондаренко и Алексей Бубела поведали нам, что в те времена, когда родился будущий Штирлиц, Гороховецкий уезд был в 4 раза больше, чем сегодня, и простирался чуть ли не до Волги. Поэтому прочь сомнения! Всеволод Владимирович Владимиров, как на самом деле звали разведчика, известного под оперативным псевдонимом Максим Максимович Исаев, для Гороховца свой человек.
В ФСБ уже направлен запрос — по возможности представить рассекреченные документы о деятельности советских разведчиков, которые трудились в годы Великой Отечественной войны в Германии. Запрос уже переадресовали в Службу внешней разведки, и кто знает, возможно, будущий музей Штирлица пополнится сенсационными материалами.
— Основа выставки — это иллюстрированная биография Исаева-Штирлица, созданная на основе романов Юлиана Семенова и стилизованная под официальные документы, — рассказывает Алексей Репин, куратор выставки и консультант Дома-музея Юлиана Семенова в Крыму. — Отрывки из романов о Штирлице, кадры из экранизаций — художественная составляющая экспозиции. Но есть и исторический пласт, в котором зритель оказывается лицом к лицу с героями ХХ века, с реальными событиями новейшей истории, с местами, где они разворачивались. Поскольку детство героя прошло в Гороховце, воссоздан уголок гимназиста того времени.
Дом-музей передаст в Гороховец настоящие раритеты — черновики романов, наброски, рабочие записи бесед с прототипами действующих лиц, одну из пишущих машинок, на которой печатался роман «Семнадцать мгновений весны».
Штирлиц — сквозной герой Юлиана Семенова. Самую большую славу разведчик снискал именно в качестве штандартенфюрера СС. Но первый (по времени издания) и второй (по хронологии) роман из цикла о разведчике Владимирове-Исаеве-Штирлице был «Пароль не нужен», написанный еще в 1966 году, где рассказывается о перевороте на Дальнем Востоке и создании Дальневосточной республики. Будущий Штирлиц увековечен и в книгах «Бриллианты для диктатуры пролетариата», «Нежность», «Испанский вариант», «Альтернатива», «Бомба для председателя», «Третья карта», «Майор Вихрь». Потом появились «Семнадцать мгновений весны», «Приказано выжить», трилогия «Экспансия», «Отчаяние». А в кино первым Исаевым стал Родион Нахапетов.
В романах Юлиана Семенова разведчик работает в Прибалтике, на Дальнем Востоке, в Китае, Германии, Южной Америке — куда только не забрасывала его служба, как, впрочем, и самого писателя. Главный прототип Штирлица — сам Юлиан Семенов, который примерил на себя эту роль. Хотя среди тех, с кого он писал своего «вымышленно-собирательного» героя, множество разведчиков — от Рихарда Зорге до Николая Кузнецова.
Имел ли писатель, которому благоволил сам шеф КГБ Юрий Андропов, доступ к закрытым архивам?
— Военных разведчиков-нелегалов, чьи документы были рассекречены, можно по пальцам пересчитать: Рихард Зорге, Лев Маневич, Николай Кузнецов, — говорит мой собеседник. — История Штирлица не столько вымышлена, сколько соткана из различных биографий. Юлиан Семенов пользовался открытыми архивами. Андропов, с которым у него действительно были хорошие отношения, сказал ему: «Зачем вам становиться невыездным, если вы умеете пользоваться открытыми источниками, а все остальное вы как писатель можете придумать?». Единственный раз его знакомили с уголовным делом агента Трианона — эта история легла в основу романа «ТАСС уполномочен заявить». Хотя, конечно, чтобы в Советском Союзе получить доступ к этим архивам, надо было собрать кучу справок и разрешений. На выставке, посвященной Штирлицу, мы поместили документ — ходатайство журнала «Огонек» перед Хабаровским краевым архивом о разрешении Юлиану Семенову там работать с делами Дальневосточной республики. В этом архиве писатель откопал записку о том, что во Владивосток переправлен от ФЭДа (сокращение от Феликса Эдмундовича Дзержинского) некий «чудесный» молодой товарищ, очень хорошо себя проявивший.
Семенов не собирался ставить на своем герое точку. В архивах есть наброски романа о Белом движении в 1919 году, было придумано название «Сомнения». Это была бы история о том, как будущий Штирлиц собирался работать в русском бюро печати Колчака. Задумывался также роман «Внедрение», где Исаев превращался в Штирлица, когда его из Владивостока перебросили в Китай. Биография разведчика-нелегала настолько универсальна, что литературного героя можно было представить в самых разных коллизиях…
В музей Штирлица планируется передать копии любопытных исторических документов, в том числе и по тайным переговорам в Берне. Это та самая операция «Санрайз», когда представители США и Великобритании обсуждали с высшими руководителями рейха вопрос капитуляции немецких войск в северной Италии в марте и апреле 1945 года. Из Берна Штирлиц отправил в Центр шифровку с подтверждением факта сепаратных переговоров между Даллесом и Вольфом.
В Гороховце решили на Штирлице не останавливаться и создать отдельную экспозицию, посвященную выдающимся разведчикам: и Зорге, и Кузнецову, и Абелю. Не исключено, что там представят и материалы о Путине, который в известной степени был коллегой полковника Исаева.
