— Евгения Викторовна, расскажите об основной деятельности организации. Что представляет собой ФАО?
— Продовольственная организация ООН создавалась после Второй мировой войны для борьбы с голодом, основной причиной которого была нехватка продовольствия. Решить проблему хотели путем наращивания производства сельскохозяйственной продукции. Спустя какое-то время выяснилось, что главной причиной голода является не столько нехватка продовольствия, сколько нехватка доходов на покупку еды. Таким образом, вопросы бедности и социального развития стали все больше входить в повестку дня ФАО. Изменение климата, которое оказывает существенное влияние на сельское хозяйство и производство пищевых продуктов, тоже стало предметом нашей заботы. Тренд последнего времени — это внимание к качеству продовольствия. Людей с ожирением в мире теперь больше, чем голодающих. Ожирение, рост сердечно-сосудистых заболеваний, распространение диабета — все это признаки в том числе и некачественного питания. Словом, мы боремся за продовольственную безопасность мира, которая включает все вышеупомянутые аспекты.
— Ну а если все же вернуться к голоду, удалось ли ФАО справиться с этой проблемой?
— Задача тысячелетия, которую поставила перед собой ООН в 2000 году, сводилась к «уполовиниванию» статистики голода. Были обозначены две разные цели: снизить число голодающих и снизить процент голодающих. Сократить процент удалось, а число — нет. Сейчас произошел отскок назад, число голодающих немного выросло — их насчитывается по миру порядка 1 млрд человек, но цифра варьируется год от года. Это много, но поставленная изначально задача постепенно выполняется. Текущая цель — полное искоренение голода к 2030 году. Результат, которого удалось достичь за минувшие 15 лет, дает надежду, что голод на планете будет окончательно ликвидирован.
— За счет чего происходит сокращение процента голодающих?
— У каждой страны есть свои методы. Для начала необходимо обозначить причины голода. Больше всего голодающих там, где низкие доходы и где происходят военные конфликты: Сомали, Эфиопия, Сирия и ряд других стран. Голод свойственен странам, где большая доля населения находится за чертой бедности. В первую очередь речь идет об Африке, если смотреть в процентном соотношении неимущих к общему числу населения. Если анализировать ситуацию с точки зрения численности населения, то бедных больше всего в Азии, где проживает более 4,2 млрд человек.
В то же время резкий рывок по снижению голода совершил Китай. Сам по себе экономический рост не обязательно снижает долю бедности, так как может сохраняться и даже расти имущественное неравенство. Но в Китае он транслируется в выравнивании доходов. Индия в этом смысле — другой полюс. Там практически такой же экономический рост, как в Китае, но неравенство в доходах населения сохраняется. Число людей, живущих за чертой бедности и голодающих, в Индии довольно велико.
— Вы также сказали, что помимо голода есть и другой бич — некачественные продукты, которые зачастую приводят к ожирению. Население каких стран больше других подвержено этому недугу?
— Людей с ожирением в мире сегодня больше, чем голодающих. Такая тенденция прослеживается на всех континентах, за исключением Африки к югу от Сахары, но и там есть страны, где эта проблема стоит остро. При этом надо понимать, что все-таки ожирение — это не столько следствие переедания, сколько результат некачественного питания, что, как правило, удел бедных. Некачественное питание — это несбалансированная еда с низким содержанием витаминов и микронутриентов, с избыточным содержанием сахара и соли. Во многих странах Европы сейчас принимают законы, устанавливающие для предприятий пищевой и перерабатывающей промышленности верхний предел применения сахара и соли. К низкокачественной пище также относятся продукты с высоким содержанием добавок, которые делают человека зависимым от какого-то вида еды, как от наркотика. Очень сильно страдают от ожирения страны Океании, Латинской Америки, США и Европы.
— Ваша организация как-то противостоит этой напасти?
— ФАО не регулятор, но совместно со Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ) мы являемся основателями и держателями Codex Alimentarius — основного свода стандартов на продовольствие, включающего в себя все стадии его производства. Кодекс признают почти две сотни стран и Евросоюз. Эксперты из стран-членов регулярно встречаются по отдельным направлениям, регулируемым Кодексом, и вырабатывают рекомендации, а после принимают стандарты. При этом каждая страна сама может принять и более жесткие нормы. Существует также ряд международных соглашений, имеющих отношение к качеству питания, например, по отслеживанию применения химии в сельском хозяйстве, по кормлению животных. Секретариаты некоторых из этих соглашений также находятся в ФАО.
— Но, по вашим словам, проблема ожирения только усугубляется. Получается, что закрепленные международными соглашениями нормы не соблюдаются?
— ФАО не обладает полицейскими функциями. Мы разрабатываем стандарты, которые страны соглашаются или не соглашаются применять. Дальше государства должны сами следить за тем, что происходит. ФАО может только дать рекомендации государству. Для того чтобы избежать последствий некачественного питания, необходимо просвещать население, в частности, вести работу с детьми.
Когда СССР только распался, я поехала в командировку в Германию. В глаза сразу бросилось то, что еду можно приобрести на каждом шагу. Пресловутые автоматы с сандвичами на тот момент казались настоящим благом цивилизации. Но моя немецкая коллега возмущалась самим наличием таких аппаратов, говорила, что лучше бы в них продавались яблоки, а не сандвичи. Это вопрос социальной психологии. Многие граждане нашей страны, к примеру, по сей день продолжают есть «про запас». Не могут забыть времена продовольственного дефицита.
Правда, сейчас Россия начала развивать собственную стратегию здорового образа жизни. Да, пусть и с опозданием, но и население, и производители озаботились проблемами продовольствия. За последние 8 лет, с точки зрения качества и безопасности еды, страна сделала огромный рывок вперед.
— Но люди неправильно питаются не только из-за нехватки продовольствия, но и из-за нехватки денег: многие не могут себе позволить купить качественную еду или у них нет средств на продукты в принципе. Насколько остра проблема ценообразования на еду?
— Цена — это предмет взаимодействия покупателя и продавца. Остальное — от лукавого. Это не значит, что в регулировании цен нет необходимости, но оно вторично. С точки зрения продовольственной безопасности страшен не уровень цен, а их волатильность. Если цена постоянно высокая или стабильно низкая, с помощью внутренних национальных ресурсов эта проблема снимается. Если же цены прыгают, к этому невозможно подготовиться. У государства есть рычаги регулирования, но надо дать рынку шанс, он сам разберется. Когда государство все время то затягивает узду, то ослабляет, рынок теряет всяческую ориентацию.
— Еду надо производить и сегодня, и завтра, и послезавтра. Глобальному агропромышленному комплексу хватит для этого ресурсов?
— Необходима устойчивость агропродовольственного производства, сельского хозяйства — это еще одна составляющая сегодняшней работы ФАО. Для того чтобы производить продовольствие, нужны ресурсы. Человечество дошло до той точки, когда больше не существует незадействованных ресурсов. Используются вся земля и вода, есть серьезные ограничения в наращивании производства энергии. Устойчивость в производстве продовольствия — это такое развитие, при котором система сохраняет свои потенциальные возможности удовлетворять потребности общества в продовольствии при одновременном сохранении и воспроизводстве всех ресурсов. Это основная тема в мировой повестке дня. В России, на мой взгляд, этого понимания пока еще нет. Все твердят только о темпах роста и экспорте любой ценой. Надо производить еще больше, чтобы потом это вывезти. Такой подход можно назвать психологией «первого хапка». Я не выступаю против экономического роста и экспорта, но надо думать на два-три шага вперед. Вполне возможно, что доходы от экспорта позволят России улучшить технологии и дальше сохранять гумус (основное органическое вещество почвы, содержащее питательные вещества, необходимые высшим растениям. — Л.А.), но только если об этом думать заранее. Если же нет, то эти доходы пойдут на яхты и особняки для богатых.
— Что же можно сделать, чтобы изменить парадигму?
— Нужен психологический слом в мышлении. Хотя бы на уровне государственных людей. Бизнес мог бы озаботиться развитием долговременного производства, чтобы передать опыт наследникам. Но сегодня предприниматели мыслят иначе. Они пытаются за пять лет поднять капитализацию до максимального уровня и затем все продать. Бизнес, по большей части, не видит смысла вкладываться на длительное время в науку, селекцию, поддержание плодородия, кадры.
— Каковы основные факторы продовольственной безопасности, которыми занимается ФАО?
— По расчетам ФАО, одна треть всего производимого продовольствия в мире теряется. Происходит это по разным причинам и разными способами. В развитых государствах — из холодильников и тарелок. В бедных странах — в процессе производства, потому что технологии отсталые. Это не картошку выбросили из тарелки, а выбросили все те ресурсы, которые были использованы по всей цепочке от поля до тарелки. У американских индейцев есть пословица: мы не унаследовали землю от наших предков, мы взяли ее взаймы у наших потомков. У них было неограниченное количество ресурсов, но они думали об этой проблеме. Мы же сейчас живем так, что потомков не видим, не слышим, не чувствуем.
— Офис ФАО в Москве как-то влияет на продовольственную ситуацию в России?
— Задача нашего офиса заключается в установлении действенных связей между ФАО и правительством России, а также неправительственными кругами: частным бизнесом, наукой, некоммерческими структурами. Наша цель — принести повестку дня ФАО в Россию, с одной стороны, а с другой — привлечь российские экспертные группы к работе ФАО. Нас также попросили взаимодействовать с Евразийским экономическим сообществом (ЕАЭС). Из конкретных дел отмечу, что офис ФАО в Москве сыграл не последнюю роль в актуализации темы потерь в продовольственном комплексе и привлечении к ней внимания со стороны государства, бизнеса, научной общественности, прессы.
— В России активно говорят об успехах в развитии АПК на волне импортозамещения. Насколько данный оптимизм разделяет ваша организация?
— По моему мнению, страна прошла один очень важный рубеж, который почему-то никто не заметил. Несколько лет назад Россия полностью решила проблему голода. Сельское хозяйство России — это сегодня наиболее динамично развивающийся сектор, показывающий относительно высокие темпы развития в последние несколько лет на фоне общей рецессии и спада в экономике. Страна стала мировым лидером по экспорту зерна, растет также вывоз других видов агропродовольственной продукции. Существенно улучшилась ситуация с безопасностью продовольствия за последнее десятилетие. Государственные расходы на сельское хозяйство в России находятся в пределах, типичных для стран ее уровня развития. Тем не менее, несмотря на убедительность уже достигнутых результатов в сфере обеспечения продовольственной безопасности страны, существует проблема устойчивости агропродовольственного сектора в России, которая имеет несколько аспектов. Прежде всего главным фактором стратегической неустойчивости являются сильно отстающие наука и образование, и эта проблема не может быть решена только финансовыми инвестициями — требуется более глубокий подход. Вторая причина — это отсутствие подходов как на государственном уровне, так и в частном секторе к устойчивому использованию природных ресурсов для аграрного производства — прежде всего почвы и воды. Такая нестабильность аграрной политики только и делает, что снижает желание частного сектора инвестировать в продовольственные отрасли.
