«Следственные органы привлекли 19 декабря 2017 года моего мужа Олега Валентиновича Сорокина к уголовной ответственности и добились заключения его под стражу.
Я считаю, что моего мужа обвинили предвзято, а заключение в тюрьму преследует цель сломить его волю и заставить признать несуществующую вину. В то же время я понимаю, что следствие имеет для своих действий необходимые санкции. Если эти санкции даны в рамках закона, то следствие должно его неуклонно соблюдать.
Государственные и общественные интересы требуют соблюдения необходимых правовых процедур, в которые не включается проведение, поощрение и инспирирование медийных кампаний с целью создать отрицательный имидж обвиняемого и его семьи, воздействовать психологически на членов его семьи, создать вокруг близких обвиняемого отрицательную общественную атмосферу.
Дело против моего мужа было начато обыском в нашей квартире, в котором принял участие руководитель пресс-службы следственного органа. Практически сразу появились сообщения, что у нас обнаружили наличными свыше миллиарда рублей, что было заведомо ложной информацией. Готовившиеся три месяца фильмы, порочащие меня и моего мужа, появились сразу после ареста, что показывает высокую степень согласованности якобы частной инициативы с правоохранительными органами. С этого времени, как я считаю, с подачи следствия, ложная или неточная информация вбрасывается синхронно с действиями следователей на протяжении всех прошедших с момента возбуждения дела 2, 5 месяцев.
Следствием умышленно создается впечатление, что я и все дети навсегда покинули страну, хорошо понимая: это может создать впечатление, что мне есть от чего прятаться, подогревая слухи, о том, что я как индивидуальный предприниматель могу не исполнить своих деловых обязательств.
Такого рода действия наводят на очевидную мысль о том, что мотивом следствия является не объективное разбирательство в материалах уголовного дела, а стремление нарушить мою предпринимательскую деятельность и найти искусственную возможность изъятия моего имущества, приобретенного открыто, в соответствие с законодательством Российской Федерации на доходы, с которых выплачены миллиарды рублей налогов.
В связи с вышесказанным заявляю, что я хочу и надеюсь жить в своей родной стране и в своем родном Нижнем Новгороде, а все ранее принятые мной деловые обязательства будут неуклонно выполняться.
Заявляю, что, если мой муж будет переведен под домашний арест, я, несмотря на рекомендации врачей о необходимости продолжать лечение, сразу вернусь для того, чтобы его поддерживать и создать необходимые условия для его пребывания в нашей общей квартире, о чем я уже письменно сообщала суду 15 февраля 2018 года.
Заявляю, что я готова дать следствию в письменном виде ответ на любые вопросы, которые могут быть переданы мне через моих адвокатов.
Сообщаю, что на следующий день после ареста моего мужа мне в Нижнем Новгороде поступили угрозы в адрес моей семьи, которые я воспринимаю, как реальные.
Еще я убедительно прошу журналистов сохранять хотя бы видимость приличий в отношении моей семьи и не демонстрировать в телепередачах фото моих несовершеннолетних детей - особенно моей дочки Лизы, ей ведь еще нет и двух лет. Хотя дело стало публичным, но все же не стоит безудержно вмешиваться в частную жизнь, нарушая и этические, и правовые нормы».
