Суть дела состоит в следующем.
Весной 2013 года москвич Андрей Абрамов 1971 года рождения обратился в ногинское агентство недвижимости с просьбой продать его двухкомнатную квартиру, которая находится на Профсоюзной улице, 46, корпус 1. После смерти матери он приватизировал эту квартиру и был ее единственным собственником.
Его спросили: почему он пришел продавать московскую квартиру в ногинское агентство? Абрамов ответил, что ему так удобней, потому что они с невестой живут в Электростали и в Москву им ездить не с руки.
17 июня 2013 года Абрамов заключил с Анной Мазуриной договор купли-продажи своей квартиры. Причем Абрамов сам собрал все необходимые документы, в том числе и о состоянии своего здоровья — о том, что он не состоит на учете в ПНД и НД.
18 июня 2013 года, еще до сдачи документов на государственную регистрацию в Росреестр, Анна Мазурина полностью рассчиталась с Абрамовым. По его просьбе половину денег она передала ему наличными в конторе нотариуса В.К.Гончарова на улице Т.Макаровой, дом 3. А вторую половину суммы она в присутствии Абрамова перевела на его расчетный счет в Сбербанке.
28 июня 2013 года сделка была зарегистрирована, причем Абрамов по собственной инициативе написал и зарегистрировал в Регпалате заявление о том, что свою квартиру он продал по своей воле и все деньги получил до окончания государственной регистрации.
Мало того, в этот же день Андрей вместе с Анной Мазуриной поехал на Профсоюзную улицу и познакомил ее со своими бывшими соседями, чтобы все было сделано по-людски.
25 июля 2013 года Мазурина приехала на Профсоюзную и обнаружила, что купленная ею квартира опечатана полосатой лентой, на которой почему-то стояли штампы похоронного бюро. Анна в ужасе позвонила Абрамову, который молниеносно взял трубку и закричал, что он попал в беду. И выяснилось, что еще до окончания регистрации сделки на деньги, полученные от продажи квартиры, он купил дом с земельным участком по адресу: Липецкая область, Чаплыгинский район, село Зенкино, улица Октябрьская, 48.
После регистрации сделки они с невестой Машей поехали в Зенкино. А дальше он ничего не помнит. Очнулся на следующий день на кладбище, без денег, которые он накануне лично снял со своего счета, и без документов. Рядом с ним был только ящик пива.
Три дня Абрамов ждал возвращения невесты, но не дождался. На собранные соседями деньги он купил билет на обратную дорогу и вернулся в Москву, к тетке, Валентине Семеновне Афанасьевой. И вот сейчас, когда ему звонит Анна, они с теткой находятся во дворе психиатрической больницы имени Алексеева, потому что Валентина Семеновна хочет признать его недееспособным и расторгнуть сделку по продаже квартиры.
Мазурина вместе со своим риелтором приехала к больнице, и они с Абрамовым отправились в ОУР ОМВД по району Черемушки. Там Андрей написал заявление о том, что деньги за проданную им квартиру получил в полном объеме и претензий к Мазуриной не имеет, но просит найти невесту Машу.
Майор полиции Новиков спросил Абрамова, какая у Маши фамилия и где она живет. Этого Абрамов не знал.
Потом они с Мазуриной поехали в прокуратуру, где написали такое же заявление: квартиру продал по собственной воле, деньги получил, найдите Машу.
Вскоре МВД и прокуратура провели проверку и пришли к выводу, что Абрамов добровольно продал свою квартиру, купил в Липецкой области дом с участком, зарегистрировался по новому адресу, а оставшимися деньгами распорядился по своему усмотрению.
* * *
А потом произошло вот что.
Из-за диких выходок Валентины Афанасьевой, которая устроила настоящую травлю Мазуриной и ее риелтора, Мазурина приняла решение продать квартиру, купленную у племянника Афанасьевой.
Квартиру на Профсоюзной улице купил Бекир Сыров. Бекир — переводчик с английского языка, его жена Хиджера окончила математический факультет Бишкекского университета. У Сыровых четверо детей. Конечно, маленькая двухкомнатная квартира в хрущевской пятиэтажке для этой семьи была явно маловата, но на вырученные от продажи своего прежнего жилья деньги удалось купить только эту «двушку». Они потратили все свои сбережения в надежде дать детям хорошее образование и обеспечить будущее.
Однако через два с половиной года в этой крошечной квартире начался кошмар.
28 октября 2015 года от имени Андрея Абрамова представитель по доверенности, сочинская жительница Диана Александровна Мильниченко, обратилась в Черемушкинский суд с иском о признании сделки купли-продажи квартиры на Профсоюзной улице недействительной.
В ноябре 2015 года в Черемушкинском суде началось слушание дела по иску Андрея Абрамова к Анне Мазуриной и Бекиру Сырову.
И вот, представьте себе, Абрамов, который через два с лишним года неожиданно понял, что остался без квартиры, ни разу не появился в суде.
Вместо него в суд ходили разные люди: Руслан Косенко, Дмитрий Потекин, Алексей Сорочихин, Мария Голякова и Диана Мильниченко. В материалах дела имеется сильно перекособоченная доверенность (криво отксерокопирована), из которой следует, что Абрамов в городе Спас-Клепики Рязанской области 29 сентября 2014 года выдал судебную доверенность некой Ольге Михайловне Смирновой. А гражданка Смирнова через год рванула в Москву и в октябре 2015 года передоверила свои полномочия вышеупомянутым энтузиастам.
Но вот загадка: в материалах дела отсутствует основная судебная доверенность от 29 сентября 2014 года, выданная Абрамовым гражданке Смирновой.
Несмотря на многочисленные требования представителей Мазуриной и Сырова предъявить эту доверенность, судья Елена Анатольевна Белянкова никак на них не отреагировала. И слушание продолжалось без этого документа.
Но если в деле нет основной доверенности, а в суд ходят какие-то энтузиасты, которые действуют по доверенности в порядке передоверия, и при этом в суде никто ни разу не видел ни самого Абрамова, ни выданную им доверенность на гражданку Смирнову, возникает естественный вопрос: кто эти люди и чьи интересы они представляли? Абрамова или Смирновой?
Второй вопрос: а как обстоят дела с паспортом гражданина Абрамова, которому 2 января 2016 года исполнилось 45 лет? Согласно закону он должен был получить новый паспорт.
Никто не поинтересовался, получал Абрамов новый паспорт или нет. И вот что выходит: доверенность на Смирнову никто в глаза не видел, нового паспорта никто не спрашивал, и, стало быть, непонятно, жив ли, собственно, Андрей Абрамов?
Представители Абрамова заявили ходатайство о проведении комплексной психолого-психиатрической экспертизы, и эксперты пришли к выводу, что два с половиной года назад, в момент продажи квартиры, Абрамов находился в запое, то есть не мог руководить своими действиями. Стоит напомнить, что в этой же больнице имени Алексеева в юридически значимый период, а именно перед оформлением сделки, Абрамову выдали справку о том, что он на учете не состоит и алкоголиком не является.
Анна Мазурина, как любой нормальный человек, очень боялась купить квартиру у алкоголика, и она лично перепроверила, действительно ли Абрамов не состоит на учете в ПНД. И возникает головоломка: как одна и та же больница в разное время на один и тот же важнейший вопрос дает два прямо противоположных ответа?
Сами понимаете, если бы Мазурина перед сделкой получила сведения о том, что Абрамов долгие годы злоупотреблял алкоголем, никакой сделки и в помине не было бы. А так она получила официальный документ из государственной медицинской организации и все равно вляпалась в историю. А за ней пострадала и многодетная семья Сыровых. Потому что именно в результате фокусов с медицинскими документами решением суда 30 мая 2016 года сделка купли-продажи квартиры Андрея Абрамова была признана недействительной.
Чудно, правда? Самого Андрея Абрамова никто в суде не видел, ни оригинала, ни копии выданной им на имя Смирновой доверенности — тоже, срок действия его старого паспорта истек, а сведения о новом паспорте в деле отсутствуют. То есть, говоря прямо, физическое существование Андрея Абрамова не подтверждается ни одним документом. Но права этой тени героически защищали энтузиасты по доверенности, выданной отнюдь не Абрамовым, и они — вот чудо! — победили!
* * *
Между тем, раз Абрамову вернули квартиру, он по закону должен был вернуть деньги покупателю Мазуриной.
Мазурина обратилась к Абрамову с иском о взыскании 5 миллионов рублей, уплаченных за квартиру.
Дело слушалось в том же Черемушкинском суде у той же судьи Елены Анатольевны Белянковой. И в декабре 2017 года судья Белянкова вынесла решение: в иске Мазуриной отказать.
Да как же так? Ведь в деле имеется нотариально заверенная расписка Абрамова в получении 2,5 миллиона рублей, а вторую половину суммы, согласно условиям договора, ему перевели на его расчетный счет в Сбербанке.
А вот нет же: судья пришла к выводу, что в момент получения денег Абрамов не руководил своими действиями, то есть факт получения 2,5 миллиона просто-напросто не доказан.
А вторую половину суммы на счет Абрамова положил какой-то посторонний человек (это была риелтор Комкова, которая сделала это по просьбе Мазуриной). А раз так, совершенно непонятно, почему какой-то посторонний волшебник перевел деньги Абрамову. И несмотря на то, что только после этого, 19 июня 2017 года, Абрамов сдал документы на государственную регистрацию, все же это была не Мазурина — на этом основании будем считать, что никаких денег именно от Мазуриной Абрамов не получил.
То есть, по мнению судьи, там он ничего не соображал, а тут деньги поступили не от Мазуриной. Вывод: никаких денег Андрей Абрамов не получал.
Отдельного упоминания заслуживает история с «представителем» Абрамова Русланом Александровичем Косенко.
Дело в том, что это был один из энтузиастов по защите прав трудящихся, о которых я упоминала выше. Так вот, в начале последнего заседания суда представитель Мазуриной заявил ходатайство о проверке полномочий Косенко и предъявлении той самой загадочной доверенности от Абрамова на Смирнову, о которой уже много говорилось.
Судья попросил Косенко предъявить документы, подтверждающие его полномочия. Косенко в который раз показал затертую копию доверенности от Смирновой и объяснил, что основной доверенности у него с собой нет.
На вопрос суда, чем он может подтвердить свои полномочия, Косенко ответил: я принимал участие в первом суде. Следите за полетом мысли? Раз ходил — это и есть полномочия…
Судья отстранила Косенко от участия в процессе.
И тут возник второй вопрос: а как был оповещен ответчик Абрамов?
Секретарь ответил, что в повестке о вызове в суд расписался Косенко. Но только зря он расписывался: дело в том, что срок действия загадочной доверенности, по которой Смирнова передала свои полномочия группе энтузиастов, закончился 29 сентября 2017 года. Скандал! Ответчик не был оповещен. Грубейшее нарушение закона, влекущее отмену решения.
А второе грубое нарушение закона: перед началом судебного заседания суд обязан проверить полномочия сторон. И выходит, что три месяца Косенко принимал активное участие в заседаниях «просто так». И вот, несмотря на бесспорные нарушения закона, судья Белянкова в иске Мазуриной отказала.
Не могла же Елена Анатольевна не понимать, что происходит: ответчик не оповещен о дате последнего заседания, представитель ответчика — дядя просто так. Это два грубейших нарушения норм процессуального права. А решение принято такое, после которого люди лезут в петлю.
* * *
И, наконец, последняя новость.
В конце января Бекиру Сырову, купившему квартиру у Анны Мазуриной, позвонил судебный пристав-исполнитель и попросил явиться в службу судебных приставов за повесткой о выселении из квартиры.
Для Сырова это сообщение было полной неожиданностью. Он понятия не имел о том, что 27 октября 2017 года в присутствии прокурора Ф.М.Кузьмина судья Черемушкинского суда С.С.Чурсина принял решение о его выселении.
Думаете, так не бывает?
Ошибаетесь.
Дело в том, что повестки Сырову присылали не к нему домой на Профсоюзную улицу, 46, корпус 1, а в гостиницу по несуществующему адресу: Профсоюзная улица, дом 4, квартира 1.
А в исковом заявлении о выселении и снятии с регистрационного учета указан адрес: Профсоюзная улица, дом 46, квартира 1.
Ну подумаешь, там описка, здесь чуть-чуть ошиблись! Зато в решении суда и в исполнительном листе адрес указан без сучка без задоринки. И там говорится, что ответчик игнорирует судебные извещения, а от явки в суд уклоняется. А еще там написано, что суд предпринял все необходимые действия для извещения ответчика, «однако они во внимание приняты не были… Учитывая, что ответчик неоднократно извещался о времени и месте судебного заседания, а также учитывая, что ходатайство о невозможности рассмотрения дела в его отсутствие суду не поступало, суд считает возможным рассмотреть данное дело… признав неявку ответчика неуважительной».
То есть было сделано все возможное, чтобы Бекир Сыров не знал о судебном слушании, не явился в суд, пропустил срок исковой давности и, таким образом, оказался полностью обезоружен в борьбе за свою квартиру.
* * *
Нет такой волшебной силы, которая заставит меня поверить в то, что многочисленные участники процесса по делу Бекира Сырова не заметили, что в судебных документах неправильно указан его адрес.
И, честное слово, невозможно поверить в то, что федеральный судья случайно дважды грубо нарушил закон.
Выходит, если все вышеописанное — не цепь случайностей, значит, история с квартирой Абрамова — это мошенничество, организованное группой лиц.
Кто эти лица?
В первой публикации я писала о том, что, судя по всему, Андрей Александрович Абрамов, 1971 года рождения, стал жертвой шайки негодяев. Они спрятали или убили его, от его имени подали иски в суд и в конце концов добились того, что добросовестные покупатели Анна Мазурина и Бекир Сыров лишились всего, а квартира и деньги, которые были получены от ее продажи, вернулись к Абрамову.
Однако после истории с решением о выселении Сырова, разыгранной с применением «перепутанного адреса», я увидела всю эту историю в новом свете.
Выходит, что предполагаемая жертва мошенников, Андрей Абрамов, на самом деле получил все, что хотел: он продал квартиру, купил дом с участком в селе Зенкино Липецкой области, а второй половиной денег, полученных от продажи квартиры, распорядился по своему усмотрению. И после всего этого он неожиданно пропадает. А на сцену выходит его тетка Валентина Семеновна Афанасьева, которая делает все возможное, чтобы разыграть пьесу про обманутого племянника и отобранную у него квартиру.
«МК» обратился к главе Следственного комитета России Александру Бастрыкину с просьбой вмешаться в эту таинственную историю и найти Андрея Абрамова. Но в нарушение закона, согласно которому в течение тридцати дней на официальный запрос должен быть дан официальный ответ, мы не получили ни строчки, даже и пустяковой отписки.
И получается, что мошенничество с квартирой на Профсоюзной улице никого не заинтересовало?
Да нет, именно потому, что заинтересовало, все и молчат. Ведь плохонькая «двушка» в пятиэтажной хрущевке — это 5 миллионов рублей, которые на дороге не валяются. А сейчас, судя по всему, дом попадает в программу реновации, и вместо плохонькой «двушки» кто-то получит отличную новую квартиру.
И вот интересно: кто же ее получит?
Исчезнувший Андрей Абрамов?
И что делать добросовестному покупателю Бекиру Сырову, который с детьми и женой на днях будет выдворен на улицу? Ведь он лишился всего без всякой надежды на будущее. И напрасно многие злорадно думают о том, что приехавшему в Москву из Средней Азии дикарю так и надо. Этот «дикарь» и его жена — люди с высшим образованием, у них прекрасные дети, и на его месте в любую минуту может оказаться каждый из нас, в том числе и москвич в двадцать пятом поколении.
Вы еще не поняли? Каждый из нас.
Деньги по-прежнему не пахнут, и у них по-прежнему нет национальности. И то, что с нами можно делать все что угодно, в том числе выгонять, как шелудивых собак, на улицу, — не наша беда, а наша вина. Это мы позволяем так обращаться с собой. Так почему бы не отобрать у нас последнее?
Кроме неизлечимой болезни, какая же беда может быть горше?
Человека, который по всем правилам на честные деньги купил квартиру для своей многодетной семьи, выселяют в никуда.
Теперь у него нет ни жилья, ни денег, ни надежды на будущее.
За что наказаны он, его жена и их дети?
За то, что ничего не нарушили и жили по правилам?
А мошенники, имена и адреса которых известны правоохранительным органам, продолжают свое черное дело. Они живут в Москве, их никто не ищет, у них все в порядке.
Кто следующий?
Прошу считать эту публикацию официальным обращением к уполномоченному по правам человека Татьяне Москальковой.
