Казалось бы, вопрос о депортации полдюжины малых народов и народностей (чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкарцы, немцы Поволжья) в период Великой Отечественной войны окончательно был решен законом, принятым Верховным Советом РФ в 1991 году, «О реабилитации репрессированных народов».
Но нет-нет, и по сию пору снова появляются какие-то публикации о «предательстве» чеченцев и ингушей. Так, в документальном фильме, посвященном «гению управления» Лаврентию Берии, прошедшем в начале февраля 2018 года на одном из телеканалов, авторы повторили известные клеветнические утверждения о якобы массовом участии чечено-ингушского народа на стороне немцев в 1941–1942 годах. При этом авторы ссылаются на «доказательную базу» — признания Берии, сделанные им после ареста. Так, на вопрос военного следователя, почему он не ввел дивизии НКВД численностью в 120 тыс. солдат и офицеров в бой с немцами, Берия ответил, что эти дивизии готовились им для проведения «операции» по выселению чеченцев-ингушей. Получается, что их «подготовка», по словам Берии, длилась 1,5 года?! Даже Гитлер не готовился к войне с СССР столько времени! Но составители фильма не придали значения исключительно важному вопросу следователя, в котором содержался прямой намек на государственное вредительство особой важности.
Конечно, судя по документам (многие из них я сам читал в 1990–1993 годах), депортация готовилась заранее, но мотивы Берии, не введшего подчиненные им войска в бои за Кавказ, совершенно иные. Они абсолютно не связаны с подготовкой к депортации.
Отметим и следующее: если бы хорошо обученные и превосходно вооруженные части НКВД вступили бы в бои с немцами, стратегическая ситуация в целом для СССР существенно бы изменилась. Быстро разгромив вражеские части, войска ринулись бы на Украину. И, возможно, не было бы Сталинграда, миллионов погибших солдат и мирных жителей. Вот в чем был смысл вопроса следователей, а Берия попытался выкрутиться ссылкой на массовое «пронемецкое движение» горцев Кавказа. И эту примитивную ложь повторяют авторы фильма. Более того, они утверждают, что «лишь после депортации чеченцев и ингушей в 1944 году обстановка на Кавказе стабилизировалась». Подчеркнем: это 1944 год, когда советские войска уже вовсю готовились к тотальной атаке на гитлеровскую Европу!
Следует отметить и то, что элитные части НКВД проявляли необычайную жестокость в ходе операции по выселению. Один из таких леденящих кровь эпизодов был подробно описан в молодежной газете Чечено-Ингушетии в 1990 году. Чекистское подразделение во главе с полковником Гвишиани согнало всех жителей горного селения Хайбах (более 700 человек — женщин, детей, престарелых) в колхозную конюшню. Затем солдаты заколотили наглухо двери и окна, обложили сухостоем, соломой, облили бензином и подожгли. Выламывающих двери и окна несчастных расстреливали из пулеметов. Погибли все. Это разве не фашизм?!
Почему Берия не ввел непосредственно подчиненные ему войска в бой с немцами в то смертельно опасное для Отечества время? Моя гипотеза следующая. Известно, что Лаврентий Павлович находился в весьма напряженных отношениях с командованием фронта. И он, не особо разбираясь в воинском искусстве, в то же время понимал: введение в действие 120-тысячного корпуса немедленно переломит ситуацию, и немцы побегут. Победа будет приписана генералам фронта. А зачем это ему, Берии? Лучше подождать, пока войска фронта и немецкие армии измотают друг друга, а затем он, Берия, бросит в бой свежие дивизии и разобьет ослабленные немецкие части. И станет победителем-триумфатором, утрет нос всем этим Жуковым, Рокоссовским, Коневым, Баграмянам и прочим генералам, которые слишком зазнались.
Но мечтам Берии не суждено было осуществиться: в кровопролитных боях под Моздоком и Малгобеком немцы оказались разгромлены и отброшены. Но и тогда Берия не ввел свои войска, что можно назвать если не изменой, то откровенно подрывной акцией общегосударственного значения. Это отчетливо видели и понимали советские генералы, которые вовсе не были так боязливы и затравлены, как их привычно изображают. Сталин и Берия стали бояться их с самого начала войны, особенно с периода, когда немцы оказались под Москвой. Судьба СССР, лично Сталина и Берии перешла в руки советских генералов. Они быстро взрослели, былой страх перед людьми Берии исчезал перед лицом грозной опасности. Были случаи, когда войсковые командиры, возмущенные действиями особистов, буквально гнали их во главе наступающих подразделений, угрожая расстрелом за трусость, если они отступят.
Напомню также о хорошо известном факте решающего влияния сибирских и дальневосточных дивизий в боях под Москвой зимой 1941 года, отбросивших немцев. Их численность была в пределах 50 тысяч солдат и офицеров. А в рассматриваемом случае, затронутом следователями при допросе Берии, речь идет о 120-тысячной армии, бездействовавшей при решающих боях за Кавказ и за Юг России.
Никакого «массового сотрудничества» чеченцев и ингушей с немцами, конечно, не было и быть не могло объективно: вся территория республики была наводнена войсками (она являлась передним краем обороны Кавказа). В 1941–1942 годах, согласно общему воинскому призыву военного времени, более 40 тысяч чеченцев и ингушей героически сражались на фронтах, было множество добровольцев.
27 августа 1942 года в бою на высоте Букановской на подступах к Сталинграду «горный орел, пулеметчик Ханпаша Нурадилов погиб… Он никогда не знал страха и воплотил в себе лучшие черты чеченского народа», — так писала листовка Политуправления Донского фронта. Ханпаше Нурадилову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза за уничтожение 920 немецких солдат и офицеров. 920! Всемирная история войн не знает подобного примера — а ведь родители этого героя тоже оказались в далекой ссылке…
В 1943 году, когда Берия «готовит» расправу над народом, формируется 255-й добровольческий отдельный чечено-ингушский кавалерийский полк, геройски сражавшийся на фронте. Одновременно была сформирована отдельная добровольческая 317-я дивизия, прошедшая с боями от Грозного до Германии. Командир кавалерийского полка этой дивизии подполковник Висаитов первым среди советских подразделений встретился с американцами на Эльбе. А мой дядя, подполковник Абуязид Хасбулатов, который командовал полком тяжелых самоходных орудий, громил штабы немецкого командования в Берлине, а ранее — крепостные стены Кенигсберга.
Некоторые фронтовики — чеченцы и ингуши, как и многие другие, оказались в плену. Но вот феномен: попытки сколотить из них отдельное антисоветское подразделение окончились неудачей для немцев. Чеченцы и ингуши не хотели участвовать в расправах над мирным населением. На протяжении веков, когда приходилось, они дрались и воевали честно. А после присоединения Кавказа к России участвовали во всех войнах империи и даже в Гражданскую войну не запятнали свои имена недостойным поведением. Неслучайно Пушкин, Лермонтов, Толстой с огромной симпатией и уважением писали об этом народе.
А что теперь пишут в газетах, журналах и показывают по телевидению? Оказывается, Сталин и Берия были правы в том, что уничтожили 60% чечено-ингушского населения: этот вывод напрашивается из «произведений» некоторых историков, основанных на сфальсифицированных справках бериевского НКВД. Ложная патриотическая активность этих людей и их попытка реабилитации палачей лишь усиливают общественное брожение, вызывают возмущение среди множества граждан, подвергшихся неслыханным репрессиям. Они прямые противники на пути общественного спокойствия и бесконфликтного развития многоэтнического российского общества.
Для прекращения нападок на репрессированные народы, клеветнических атак на живых и мертвых жертв сталинско-бериевской карательной машины наиболее рациональным и политически разумным, как мне представляется, стало бы принятие специального закона. В соответствии с ним любая попытка оправдания депортации народов (согласно положениям Закона Верховного Совета России от 1991 года «О реабилитации репрессированных народов) должно преследоваться в уголовном порядке (прецедент имеется — например, отрицание Холокоста).
Принятие такого документа стало бы наиболее ощутимым ударом по сталинщине! В том числе по сравнению с бесконечными и надоедливыми призывами к некоему «покаянию». И что самое главное — этот закон внесет успокоение в наше сложное многоэтническое общество, так необходимое сегодня всем, в том числе самой верховной власти.
