...15 ноября 2017 года в реанимацию Филатовской больницы в тяжелом состоянии был доставлен 17‑летний московский школьник Иван Радиков (имя изменено). Спектральный анализ крови показал, что в организме юноши находился лекарственный препарат. Смертельная доза. Ивана спасло только чудо.
Хотел ли подросток действительно покончить жизнь самоубийством? Или под эту попытку попытались замаскировать другое преступление? А может, мальчика просто довели до такого состояния, что он решил порвать сразу со всем и со всеми?
Семейная сага, ставшая основанием для возбуждения уголовного дела.
СМЕРТЕЛЬНОЕ ЗЕЛЬЕ
Ната Радикова — настоящий энерджайзер. Я только успела раздеться в ее офисе и сесть на диван, за это время она: а) переговорила с кучей коллег по телефону; б) заварила кофе себе и мне; в) на стене, где висел огромный белый ватман, (Наташа — маркетолог), в цифрах и датах быстро набросала ярким маркером свою историю.
Судя по графику, 15 ноября — день, когда едва не погиб ее 17‑летний сын Иван, это вовсе не начало. И уж точно не конец. Пик. Вершина параболы. Точка невозврата. Вот ее видение ситуации, предположения и суждения, как такое могло произойти.
«В УВД ГУ МВД России по Москве. Заявление о преступлении в отношении несовершеннолетнего Ивана Алексеевича, 2000 г.р.
Настоящим сообщаю, что в отношении моего сына его бабушкой, гражданкой Борисовой Маргаритой Викторовной, были совершены действия, носящие характер преступления, квалифицируемого как покушение на самоубийство путем угроз, жестокого обращения и систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего, предусмотренного ч. 2 ст. 110 УК РФ».
Чужая семья — потемки. Хотя сегодня интимные подробности чьей-то жизни с наслаждением вытаскиваются наружу, переворачиваются как грязное белье в стиральной машине, отскакивают от зубов заезженным сюжетом бесконечных ток-шоу...
Мужья на жен, тещи на зятьев, свекрови на невесток... И наоборот.
Крайними же почти всегда оказываются дети.
С отцом своего старшего сына, Ивана, Наталья Радикова расписана не была. Но об этом ничуть не жалеет. Сейчас, спустя семнадцать лет после рождения Вани и одиннадцати, как не стало самого Алексея, Наташа говорит об этих отношениях, будто профессор психологии читает лекции студентам в университете. Применяя специальные термины –
перверзный нарцисс (психопат,эмоциональный вампир), абьюз (агрессия, унижение в отношении жертвы), газлайтинг (крайняя форма психологического насилия)... Чувствуется, что она прошла ситуацию – где один унижает, другой унижается, но не может уйти, – огонь и воду.
Сеть, кстати, пестрит сайтами, где жертвы подобных извращенных романов делятся с другими жертвами подробностями своих страданий. И это не удивительно – почти все великая книжная и реальная любовь, по мнению гуру данной тематики, из той же серии. Скарлет и Ретт Батлер, Джейн Эйр и мистер Рочестер, Мегги Клири и Ральф де Брикассар... И даже Катя Тихомирова из «Москва слезам не верит» искала своего слесаря Гошу-Жору-Гогу не просто так, а потому что он на самом деле был именно нарцисс и, желая во всем доминировать как мужчина, ее унижал. А она всю жизнь его ждала...
Впрочем, в случае с Натальей Радиковой нарциссом, по ее словам, выступил не несложившийся супруг Алексей, а его мама.
«Леша был хороший парень, если бы не его пристрастие к определенным веществам и не Маргарита Викторовна, — разводит руками Наташа. — Есть еще психологическое понятие «выученная беспомощность», когда мама настолько сильно не хочет отпускать сына из-под своего крыла, что подсознательно создает цепь поступков, из-за которых мальчик никогда не вырастает. Он не учится зарабатывать на хлеб, бороться за жизнь, он так никогда и не вылетает из домашнего гнезда. Он только просит деньги и сидит на маминой шее. Аллилуйя, когда ваши сыновья в подростковом возрасте бунтуют! Это залог хорошей сепарации в будущем!» — восклицает моя собеседница.
Сына Ивана Алексей признал. Но и на это тоже повлияла мама. Единственный внук как-никак. «Если честно, ко времени рождения Вани я вообще не хотела общаться с той семьей, — продолжает Наталья. — Но уже моя собственная мамочка убедила, что у ребенка обязательно должны быть отец и бабушка. Тем более что те сами этого хотят».
Единственное, Наташа поставила условие, чтобы отец с сыном по возможности не пересекались. Ничему хорошему, по ее мнению, Алексей Ваню научить не мог. Но тот и не пытался. У Алексея была своя жизнь, свои интересы. «Маргарита Викторовна сразу обозначила, что я не должна подавать на алименты, если хочу рассчитывать на ее финансовую поддержку. Это было понятно. Ведь если бы я обратилась в суд, то Алексей был бы вынужден устроиться работать, а он этого не желал».
Наташа говорит, что и сейчас не в силах осознать, каково это, когда даешь деньги своему единственному обожаемому ребенку, зная, что тот потратит их на смертельное зелье. Они с бывшим пересеклись лишь однажды — в кабинете нотариуса, где Алексей подписал бумагу, что не будет претендовать на гонорары сына в кино — Ваня тогда активно снимался в рекламных роликах.
«Под конец Алексей был полностью разрушенным человеком. Но даже в его смерти, представляешь, обвинили почему-то меня, — говорит Наталья. — На похороны я, естественно, не пошла. Но Ваня там был, и все, что он запомнил, это что еда была вкусная и маму все ругали».
На поминках Алексея присутствовала другая гражданская жена, и все равно Маргарита Викторовна, по словам Наташи, не уставала повторять, что именно она, первая, виновата в деградации и гибели сына. Только она одна и во всем.
Иван звал бабушку Ритой. Это было ее категорическое требование. Английская леди. Тон в тон, волосок к волоску. После замужества не утруждавшая себя работой, а до — служившая горничной при каком-то посольстве. «Манеры, стиль одежды — это все оттуда», — хмыкает Наталья. Даже собачка у Маргариты Викторовны на прогулке бывала одета в курточку того же цвета, что и у хозяйки. Пока невестка со свекровью еще общались, Маргарита постоянно учила Наташу, как пользоваться столовыми приборами: вилкой, ложкой, ножом. И каждый раз как заново. «Ах да, я совсем забыла, что ты из рабочей семьи». Объясняла, что бриллианты следует носить по одному поводу, а жемчуг — совсем по другому. «Она была всем во мне недовольна. Она вынуждала меня постоянно чувствовать себя полным дерьмом».
К тому времени Наташа официально вышла замуж. У нее родились еще две дочери. Старшая Даша и младшая Таня. Постепенно ее отношения с бабушкой Ивана сошли на нет. «Я заблокировала ее номер телефона и поставила бан в соцсетях, потому что не хотела выслушивать оскорбления, что моя семья нищеброды, что я не умею ни готовить, ни мыться, что грязная и вонючая, гуляю направо и налево и даже то, что Иван не их внук».
От денежной помощи, впрочем, невестка не отказывалась. Хотя и не приходила в восторг от кроссовок за 17 тысяч рублей и последних моделей айфонов, которым бабушка то и дело баловала Ваню. «Мне было неприятно думать, что моего сына ждет судьба его отца, но все же я надеялась на его здравомыслие. В конце концов у Ивана есть еще 23 хромосомы — от меня».
«Я К ВАМ ПИШУ»
Все началось с переписки в Интернете какой-то неизвестной девушки с Дашей. Или нет, с того момента, когда однажды Наташа вернулась домой и увидела, как ее 14‑летняя дочка в истерике стирает свои вещи. «Что случилось?» — «Мама, меня обозвали вонючей». Даша протянула гаджет с оскорбительными сообщениями.
Даша — известный блогер, у нее целых сто подписчиков, и она с радостью встречает всех, кто заглядывает на ее страничку. Но такое произошло впервые. Девочка даже подумала сперва, что это «развлекается» кто-то из одноклассниц.
Орфография оригинала, увы, не сохранена. Слишком много ошибок. Читать невозможно.
«Ух ты, — вовсю развлекалась неизвестная подписчица. — А ты, может, знаешь, с какой стороны вилку и нож кладут? У своей мамы научилась? У вас же есть много разных пап».
Неизвестная подписчица: «Чтобы не вонять, есть мыло, мочалка и душ, и ноги, ноги надо мыть! И вещи, хоть и мало их у тебя, не можешь сама, попроси горничную, ОЙ, О ЧЕМ ЭТО Я, ну потом дезодорант и потом духи, это такие в пузыречках хорошо пахнущие жидкости. Правда, они денег стоят».
Неизвестная: «Ой, самое главное, что хотела сказать, мы с подружками шкафы разбирали, ненужное выбрасываем, так ты вечерком на помойку сходи. Там хорошие вещи есть, и трусы не рваные, постираешь и носи лет десять».
«Если честно, то я сразу подумала, что написать подобное могла Маргарита Викторовна, — разводит руками Наташа Радикова. — А кто еще? Такие же слова, такие же выражения, мысли... Я же ее почти двадцать лет знаю. На всякий случай сняли IP‑адрес, откуда все пришло. Но зачем ей было нужно доставать мою Дашку? Этого я не могла понять».
Даша заблокировала «одноклассницу» в Интернете, но та тут же начала строчить ей с другого адреса от имени Татьяны Грозновой, а затем вообще перекинулась на зоозащитные сайты, публично разоблачая Дашу и ее маму, что те, дескать, ловят по ночам бездомных собак, сдирают с них шкуры и продают мясникам как кроликов со своего подворья.
«В конце концов я не выдержала и решила выяснить адресантов. Наняла программиста, который мне и пробил адрес обидчиц. Получилось, что IP-адреса совпали с адресом родной сестры Маргариты Викторовны — тоже пенсионерки, Тамары Викторовны. Компьютер, с которого все это сочинительство отправлялось, вроде бы стоял в квартире последней».
После встреч с бабушкой, а те бывали регулярными, Иван обычно приезжал домой расстроенным. Иногда агрессивным, но чаще — измотанным и обессиленным. Как будто бы рубил дрова. Сын то спрашивал у Наташи: «Мама, а ты правда сделала три аборта, так бабушка говорит», то переживал: «Мама, а почему бабушка называет меня таким же грязным, как ты?»
— А зачем он вообще к ней тогда приходил? — недоумеваю я. — Зачем вы его туда пускали?!
— Ну это же ее единственный внук, — недоумевает Наташа. — Не могла же я подумать, что она желает ему зла. Я не считала себя вправе запрещать им общаться. Мы же современные люди. И психологи рекомендуют. Конечно, если бы я знала, что на самом деле происходит у них дома, то и ноги бы Ваниной там не было. Я вообще не предполагала, что там творится. Для меня картинка: поехал к бабушке, приехал от бабушки с подарками. Из их отношений внук–бабушка я была вычеркнута. Все эти негативные вещи я узнала потом, уже после беды, которая произошла с Иваном.
Из материалов уголовного дела следует, что бабушка Борисова Маргарита Викторовна обычно зачитывала на ночь своему внуку, несовершеннолетнему Радикову Ивану, письма его умершего отца. Садилась, наверное, у кровати, подтыкала поудобнее одеяло, целовала на ночь и начинала вслух с выражением читать.
«Одно из писем Алексея, как я теперь знаю, называлось «Я и героин», другое — «Как героин украл у меня семью», — рассказывает Наташа. — И Ваня все это слушал вкупе с постоянными оскорблениями меня, своей матери. У него накапливался адреналин и кортизол, гормоны стресса. Их он выплескивал на бабушку. Они сильно ругались. Маргарита Викторовна однажды даже пожаловалась, что внук поломал мебель в ее квартире. Но если бы он не сбросил с себя адреналин тогда, то не выдержали бы сердце и сосуды, они просто разорвались бы... Потом Ваня в расстроенных чувствах приезжал домой, а через какое-то время бабушка опять звонила и как ни в чем не бывало приглашала его в гости, обещала пиццу, суши, денежек подкинуть... Он много раз пытался с ней порвать, но он же еще ребенок — не хватало ни сил, ни воли... И все это повторялось много-много, очень много раз...»
ОНАЖЕБАБУШКА
14 ноября Иван, как обычно, остался ночевать у бабушки. Та опять прочитала ему послание умершего отца, как страшную сказку на ночь. После чего между ними снова произошла ссора.
Что было потом — Иван не помнит. То есть почти ничего не помнит из того злополучного вечера.
«Он говорит, что дальше просто не мог. Хотел уснуть и чтобы весь этот кошмар прекратился. На кухне в вазочке лежали таблетки. Как конфеты. Они лежали там всегда в свободном доступе и в большом количестве, об этом мне рассказала девушка Вани, она бывала у бабушки», — рассказывает Наташа. По ее словам, которые базируются на словах Вани, сын пошел на кухню и выпил две таблетки, чтобы расслабиться... Всего две таблетки.
«На следующий день бабушка начала мне звонить и требовать, чтобы я немедленно забрала своего ублюдка. Когда я приехала к ней, в квартире уже находилась полиция. Мне сказали, что Иван пытался покончить с собой. Сын был в полном сознании, но вел себя не спокойно, а метался в больнице, куда мы приехали, по приемному покою, говорил, что его все достали», — с трудом вспоминает произошедшее Наталья.
Анализы показали, что в крови мальчика не одна и не две, а как минимум несколько десятков таблеток. Когда он их принял? Зачем? Сам он это сделал или ему «помогли»? Этого его мать не знает. А сам Ваня пока не помнит. Все, что Наташа могла, это написать заявление в полицию с требованием разобраться в случившемся и запретить персоналу пускать в больницу к Ивану кого-либо, кроме нее. Особенно бабушку, во время пребывания у которой все произошло.
«Из реанимации Ваню перевели в психиатрию. Таков порядок. Всех детей с подозрением на суицид туда кладут. Буйных и тихих. На меня местные психологи смотрели как на врага народа, они почему-то не прочитали его историю болезни и решили, что конфликт произошел у нас с ним. Хотя это не так. Я всегда старалась быть своим детям близким другом, построить с ними отношения совсем не такие, какие были в моей семье или в семье Алексея».
...Вскоре после случившегося с Иваном позвонила сестра Маргариты Викторовны по имени Тамара, та самая, вероятно, с кома или из квартиры которой писала Даше злая «одноклассница». Этот разговор Наташа на всякий случай записала тоже: «В общем, если ты не хочешь остаться без работы, то все то, что ты написала про Маргариту Викторовну, ты это уберешь. У меня уже все готово, есть возможности», —уведомила неутомимая пенсионерка.
«После этой записи я поняла, что целью атаки были, скорее всего, не мои дети, а я сама. Маргарита Викторовна вела себя так, как будто хотела добить меня. Не знаю, может быть, она хотела мстить мне за смерть своего сына. Но неужели из-за этого она готова была пожертвовать жизнью единственного внука?» — не может до сих пор успокоиться Наташа Радикова.
«Мне пришлось всю историю предать огласке. Потому что я не знала совершенно, куда бежать, что делать... Если честно, первые дни я вообще ничего не соображала, спасибо тем, кто поддержал меня в Интернете, объяснил, как сохранить скрины с Дашиного телефона».
Бабушки прокололись только в одном — в уникальном IP‑адресе, по которому их могут вычислить. Что написано в Интернете, легко становится достоянием следственных органов.
Кстати, свой мобильный телефон Маргарита Викторовна уже успела сменить, так что дозвониться ей, чтобы получить комментарии, я так и не смогла. А по домашнему ее сестры женский голос, очень похожий на тот, что звонил с угрозами на мобильный Наты, очень спокойно ответил, что здесь такие вообще не проживают.
...«Если бы не оскорбления Даши в ее блоге, которые официально зафиксированы, все прошло бы идеально, я полагаю. После произошедшего с Иваном детей у меня забрала бы опека. Как у очень плохой матери. Прямо праздник души. Навряд ли кто-то из недоброжелателей думал, что Иван мог реально погибнуть, что он находился буквально на волоске от смерти».
На самом деле старушкам-веселушкам, если их причастность будет все-таки доказана, надо думать, станет не до смеха. За подобные «проказы» им может грозить немалый срок. От восьми до пятнадцати лет лишения свободы по статье 110 УК РФ ч. 2. Спасибо «синим китам».
Бабушке Маргарите Викторовне уже почти семьдесят лет.Может, поэтому полиция и не спешит передавать дело в суд — семейный конфликт, то да се... может, помирятся? Родные же люди!
Но Наташа не хочет отступать. И дело тут не только в сложных психологических взаимоотношениях мучителя и его жертвы, о чем она неустанно любит повторять, — вопрос о будущем Вани. Вот именно! Потому что не перестает мучить вопрос: только ли в чертовой бабушке тут дело? А сама мать, сама Наталья, попав под психологическое давление родственницы, разве не привела сына к столь драматической развязке? Уж во всяком случае назвать ее жертвой язык никак не поворачивается.
«Он реально хотел идти служить в армию, – жалуется она. – Занимался спортом. Играл в роликах. Что его ждет дальше? Я его просто не узнаю. Ему всего 17 лет, а он видит меня и сразу плачет. Он был совсем другим. Говорят, что реабилитация может занять несколько лет. Сейчас он просто пока не понимает, как такое произошло, разрывается между мной, бабушкой и чувством вины... Он говорит, что обязательно съездит к ней после выписки, у него ведь там кроссовки остались».
Что еще можно добавить к этому?
Берегите близких.
P.S. Фамилия бабушки изменена.
Комментарий адвоката Марии БАСТ:
— Здесь имеются все признаки состава преступления. Но практика по данного рода уголовным делам в России совсем свежая, и, естественно, если бы не активная позиция матери потерпевшего, то уголовное дело вообще могли не возбудить. Только из-за того, что история получила широкую огласку, следователи своевременно на нее отреагировали. Конечно, говорить о том, что уголовное дело будет доведено до конца, преждевременно, так как следствие по данному роду дел неохотно доводит их до суда. Это связано с тем, что бюрократическая машина, как и положено бюрократии, не привыкла брать инициативу в свои руки по нововведениям.
Комментарий психотерапевта Марии ДЬЯЧКОВОЙ:
— Суицид на ровном месте не случается. И это не бывает “болезнью” одного единственного человека, попытавшегося совершить самоубийство, чаще всего проблемы кроются во всей семье. Как так получалось, что взрослые на протяжении длительного времени не реагировали на разного рода тревожные звоночки, ведь бабушка начала конфликтовать с мальчиком задолго до этого? Знала ли мама о том, что ребёнок испытывает травлю? Если да, то почему не прекратила сразу же их общение?
Не нужно искать первопричину случившегося, правых и виноватых: больна вся семья. И на массовом уровне делать что-то с этим какие-то глобальные выводы тоже не следует. Подростка откачали – и слава богу! Теперь они могут постараться начать все с чистого листа и разобраться в данной ситуации, чтобы не допустить ее впредь.
Лучшее в "МК" - в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram
