Абрамов сказал, что хочет продать свою 2‑комнатную квартиру со смежными комнатами в 5‑этажном панельном доме по адресу: Москва, улица Профсоюзная, 46, корпус 1.
Директор Инна Комкова (имя и фамилия изменены) спросила его, почему он обратился в подмосковное агентство. Абрамов ответил, что они с Машей сейчас живут в Электростали и ему так удобней.
В этот день сотрудники агентства отказали Абрамову — им показалось, что действиями Абрамова руководит Маша.
В течение недели пара приходила трижды. На третий раз знакомая Комковой, Анна Мазурина, услышала разговор с Абрамовым и сказала, что она заинтересовалась квартирой.
Комкова повторила, что заниматься квартирой не будет. Мазурина попросила посмотреть документы и оценить квартиру — остальное она сделает в московском агентстве.
Поехали в Москву. Выяснилось, что в квартире очень давно не было ремонта. Однако Мазурина сказала, что ее все устраивает, тем более что цена, по словам риелтора, не была завышена — 5 миллионов рублей.
Там же Абрамов показал документы. Выяснилось, что он приватизировал квартиру вскоре после смерти матери, то есть был ее первым владельцем. Квартира ни разу не продавалась, в браке он не состоял, детей у него не было, и на профессиональном жаргоне риелторов считается «чистой».
Среди прочих документов Абрамов представил справки из ПНД и наркологического диспансера, из них следовало, что он ни в каких картотеках не значится и сведения о нем отсутствуют. Раньше это называлось «не состоит на учете». Однако Комковой показалось, что обе справки написаны одним почерком, вот почему она с Мазуриной и Абрамов с невестой поехали в ПНД и НД для проверки справок. В регистратуре наркодиспансера на Мазурину даже накричали: мол, это наши справки, не мешайте работать.
Получалось, что документы в порядке. Тогда Мазурина, Комкова и Абрамов с невестой поехали в московское агентство недвижимости, где и приступили к подготовке документов для проведения сделки.
Абрамов самостоятельно собрал все документы, 17 июня 2013 года составили договор купли-продажи, а 18 июня невеста Маша сказала Мазуриной, что им срочно нужна половина суммы наличными для покупки загородного дома. Комкова спросила, где находится дом, на что Абрамов сказал: дом выбран, он в отличном состоянии, остальное вас не касается.
Мазурина сказала, что эту сумму она передаст Абрамову в нотариальной конторе в обмен на расписку о получении денег, заверенную нотариусом. А оставшуюся половину перечислит на его счет в Сбербанке.
18 июня Мазурина в присутствии нотариуса В.К.Гончарова передала Абрамову 2 миллиона 500 тысяч рублей, он подписал расписку о получении денег, и только после этого Мазурина с Комковой и Абрамов с невестой и еще какими-то гражданами поехали в Сбербанк.
Оставшиеся 2 миллиона 500 тысяч рублей были положены на счет Абрамова, после чего он наконец подписал договор купли-продажи своей квартиры. Мазурина спросила у Абрамова, есть ли у него родственники, на что он ответил: есть родная тетка по отцу, Валентина Семеновна Афанасьева, с которой он в очень плохих отношениях. Абрамов сказал, что тетка делает вид, что любит его, а на самом деле хочет отнять квартиру.
На следующий день, то есть 19 июня 2013 года, этот договор сдали на государственную регистрацию в Росреестр.
28 июня 2013 года документы были зарегистрированы. Причем при получении документов Абрамов написал дополнительное заявление о том, что подтверждает свое волеизъявление на отчуждение квартиры по адресу Профсоюзная улица, 46–1–33.
Сделано это было по просьбе покупателя, поскольку деньги были получены сразу после подписания договора, тогда как обычно расчеты сторон происходят после регистрации квартиры. И это дополнительное заявление Абрамова отдельно зарегистрировали в Росреестре.
В тот же день, 28 июня 2013 года, Мазурина с Абрамовым и его невестой поехали на Профсоюзную улицу. И Анна Мазурина удивилась, увидев, что бывший хозяин не вывез свои вещи и даже оставил там рыжего кота.
Кот не хотел уходить, и его полтора часа ловили. А вот вещи так и не взяли — невеста Маша сказала, что им эта рухлядь не нужна и они купят все новое. Между прочим, был там и целый шкаф книг, в основном классическая литература…
Мазурина попросила Абрамова познакомить ее с соседями, чтобы они знали, что в квартире появился новый хозяин. На площадке двери никто не открыл, а на нижнем этаже вышли две женщины — он сказал им, что продал квартиру, женится и переезжает в новый дом. Соседки пожелали ему счастья и доброго пути.
Мазурина поменяла замок и уехала домой.
25 июля 2013 года она приехала на Профсоюзную и обнаружила, что купленная ею квартира опечатана. Причем на лентах стояли печати какого-то похоронного бюро. А на двери было написано: сволочи, отдайте вещи!
Мазурина позвонила Абрамову. Он тут же взял трубку и закричал, что невеста Маша его кинула. Они вместе приехали в новый дом, а больше он ничего не помнит. На следующий день он проснулся на местном кладбище, а рядом стоял ящик пива. Ни документов, ни денег при нем не оказалось. Три дня он прожил в доме, ожидая Машу. Соседи собрали ему деньги на дорогу, и он поехал в Москву к тетке.
Его спросили, где он сейчас находится. Он ответил, что тетка привезла его в Алексеевскую больницу, хочет оставить там и признать недееспособным, чтобы вернуть проданную квартиру.
Мазурина и Комкова полетели в Алексеевскую больницу. Во дворе больницы стояли Абрамов и его тетка, Валентина Афанасьева. Она стала кричать, что все мошенники и аферисты. Мазурина сказала: мы полностью рассчитались за квартиру, спросите у Андрея. И Андрей подтвердил, что деньги получил в полном объеме.
Андрея привезли в ОУР ОМВД по району Черемушки. Там он написал заявление: «Я… добровольно продал принадлежащую мне квартиру по адресу: Москва, улица Профсоюзная... претензий к покупателю моей квартиры Мазуриной Анне Ивановне не имею. …Деньги от проданной квартиры получены мною в полном объеме (5 млн рублей)».
После этого Абрамов написал заявление о том, что просит найти его невесту Машу, которая забрала его деньги и скрылась. Его попросили назвать фамилию и адрес Маши, но назвать он ничего не смог. Он объяснил, что передал невесте деньги на покупку мебели, — что было дальше, не помнит.
Потом поехали в Черемушкинскую прокуратуру, где также написали заявление о мошенничестве.
После всех визитов он попросил отвезти его к тете, которая по-прежнему находилась у входа в Алексеевскую больницу. Позже выяснилось, что Афанасьева пыталась его госпитализировать, но врачи сказали, что он здоров и в медицинской помощи не нуждается. Тогда Афанасьева отвезла его в больницу имени Гиляровского. Его госпитализировали 25 июля за шесть минут до полуночи. При заполнении документов Абрамов сообщил, что его тянет выпить и он боится, что запьет.
В этой больнице он находился до 16 сентября 2013 года. Цитирую справку: «по психическому состоянию в медпосту не нуждается… может быть выписан домой».
После этого Валентина Семеновна Афанасьева начала жаловаться в правоохранительные органы на то, что ее племянника обманули мошенники и отобрали у него квартиру.
В декабре 2013 года в возбуждении уголовного дела было отказано, поскольку «гражданин Абрамов А.А. добровольно, без какого-либо принуждения продал свою квартиру, получил за указанную сделку деньги… которыми распорядился по своему усмотрению, а именно передал своей сожительнице для покупки дома, а та, в свою очередь, на данные деньги купила ему дом по адресу: Липецкая область, Чаплыгинский район, поселок Зенкено, улица Октябрьская, 48, в котором он впоследствии зарегистрировался».
Но Валентина Семеновна начала бешено преследовать Анну Ивановну Мазурину и Инну Комкову — риелтора, который помогал Мазуриной при заключении сделки. Женщина преклонного возраста стала рассылать всем «виновным» в том, что ей не досталась квартира племянника, угрозы и проклятия. Тексты не привожу — это матерная брань самого низкого пошиба.
И Анна Ивановна Мазурина, которая никого не обманывала, устала от преследований неукротимой тетушки и решила продать квартиру. Абрамов ни разу нигде не появился и ни в чем ее никогда не обвинял, а вот его тетя превратила ее жизнь в ад.
25 ноября 2013 года Анна Мазурина продала свою квартиру переводчику с английского языка, отцу четырех детей Бекиру Юсуповичу Сырову. Его жена Хиджера окончила математический факультет Бишкекского университета.
Тогда обезумевшая Афанасьева взялась за семью Сыровых. Она так долго истязала их по городскому телефону, что они вынуждены были его отключить. Афанасьева стала подбрасывать в почтовый ящик и под дверь угрожающие записки, а в один прекрасный день, когда родителей не было дома, начала колотить в дверь и вынудила детей открыть ее. Она орала, что они живут в чужой квартире и скоро им придется убираться восвояси. Бекир и Хиджера сорвались с работы и помчались к перепуганным детям, но Афанасьева успела уйти.
А в ноябре 2015 года Сыров получил из Черемушкинского суда повестку с исковым заявлением от Андрея Абрамова о признании сделки купли-продажи квартиры на Профсоюзной улице и регистрации права собственности недействительной.
Сыров в ужасе позвонил Анне Ивановне Мазуриной. Выяснилось, что она тоже получила повестку из суда.
И вот в ноябре 2015 года в Черемушкинском суде началось слушание дела.
Из девяти заседаний шесть были перенесены. Вместо Андрея Абрамова в суде присутствовали разные люди. Оказалось, что гражданка Ольга Михайловна Смирнова, которой Абрамов вроде бы доверил представлять свои интересы в суде, передоверила свое право другим гражданам: Руслану Косенко, Дмитрию Потекину, Алексею Сорочихину, Марии Голяковой и Диане Мильниченко. Вот почему в суде время от времени появлялись разные граждане. Но что интересно: никто никогда в глаза не видел доверенности, которую Абрамов якобы выдал гражданке Смирновой. Ответчики постоянно заявляли ходатайства о вызове в суд Абрамова — а судья Елена Белянкова постоянно отказывала, ссылаясь на то, что нет правовых оснований. И доверенность истца Абрамова на Ольгу Михайловну Смирнову в суде никто не видел, и в гражданском деле она отсутствует. То есть на самом деле никто понятия не имеет, почему Абрамов не появлялся в суде и кто на самом деле такая Ольга Смирнова.
Суд вынес постановление о проведении судебной психолого-психиатрической экспертизы.
Вопросы суда: «Страдал ли Абрамов Андрей каким-либо душевным заболеванием или иным временным расстройством психической деятельности в момент подписания договора купли-продажи квартиры? Мог ли Абрамов Андрей в момент подписания договора купли-продажи квартиры понимать значение своих действий и руководить ими?»
Как мы помним, при заключении сделки Абрамов представил справки о том, что он не состоит на учете в НД и ПНД. Помним мы и то, что достоверность этих справок по просьбе покупателя квартиры Мазуриной была подтверждена медицинскими работниками обоих диспансеров.
Когда в суде были представлены медицинские карты Абрамова, выяснилось, что много лет назад он находился на диспансерном учете в НД №7 из-за употребления алкоголя. Однако 21 февраля 2013 года в связи с многолетней ремиссией он был снят с учета. В медицинской карте написано, что он регулярно наблюдался в НД, приходил трезвый, а родственники сообщали, что он «в быту спокоен и не алкоголизируется». Никаких психопатических и неврологических расстройств выявлено не было.
И вот эксперты больницы Алексеева, отвечая на вопросы суда, неожиданно установили, что Абрамов страдает психическим расстройством в связи с хронической алкогольной интоксикацией. В резолютивной части говорится: «Анализ материалов гражданского дела, результаты клинического, психиатрического и психологического исследований позволяют сделать вывод о том, что в юридически значимый период — 17 июня 2013 года — Абрамов А.А. находился в состоянии запоя, обусловившего углубление имевшихся у него психических расстройств».
То есть врачи-эксперты Е.Фаращук, М.Цветаева и В.Харина через два с половиной года после заключения сделки, не опираясь ни на какие экспериментальные исследования — в отличие от самих участников сделки, которые собственными глазами видели, что Абрамов трезв как стеклышко, — пришли к выводу: Абрамов был пьян, потому что он не мог быть трезв.
Иначе говоря, свои фантазийные предположения эксперты выдали за доказанный факт.
Тут вообще много фантазий. Например, в исковом заявлении написано: «Договор купли-продажи от 28 июня 2013 года является недействительной сделкой, так как при его заключении истец находился в алкогольном запое…»
Вы меня извините, но сделка-то была заключена 17 июня 2013 года. И кто у нас получается пьяный?
Но суд на все эти пустяки внимания не обратил. Поэтому решением Черемушкинского суда 30 мая 2016 года договор купли-продажи квартиры Абрамова на Профсоюзной улице был признан недействительным. Соответственно, и регистрация права Бекира Сырова на эту квартиру также была признана недействительной.
Так, хорошо: договор недействительный. А где же деньги, которые Абрамов получил в результате продажи своей квартиры? И как быть Бекиру Сырову, который тоже заплатил за квартиру?
28 августа 2017 года Анна Мазурина обратилась в Черемушкинский суд с иском к Андрею Абрамову о возврате денег.
Дело слушала все та же судья Елена Белянкова.
Мазурина заявила ходатайства об обеспечении явки Андрея Абрамова, о привлечении к участию в заседании нотариуса, в присутствии которого Абрамову были переданы деньги, о запросе информации из Сбербанка о перечислении денег на счет Абрамова — абсолютно все ходатайства Мазуриной были отклонены.
На последнем заседании 14 декабря 2017 года представитель Мазуриной попросил суд представить для ознакомления доверенность, по которой действовал представитель Абрамова, Руслан Косенко.
У Косенко доверенности от Абрамова не оказалось.
А еще выяснилось, что Абрамов о суде не оповещен, потому что в повестке за него почему-то расписался Косенко.
Представитель Мазуриной заявил ходатайство об отложении заседания ввиду того, что ответчик не был извещен. Это судебная азбука: все заседания испокон веку начинаются с вопроса о надлежащем извещении участников процесса. Однако судья не смутилась и сказала, что заседание прекрасно можно провести без ответчика Абрамова.
И провела.
Несмотря на то что суду были представлены все документы о получении денег лично Абрамовым, причем публично, в присутствии третьих лиц — так вот, несмотря на все это, судья приняла единственное, по-видимому, правильное решение: в иске отказать.
Я еще могу поверить в то, что зимой бывают дожди и на деревьях нечаянно появляются почки — ничего не попишешь, все происходит у меня на глазах. Но вот поверить в то, что именно это и является правосудием, я не в состоянии.
Люди собственными глазами видели Андрея Абрамова, аккуратного, подтянутого и абсолютно трезвого — а им объясняют: ничего подобного, он был пьян.
Покупатель квартиры предъявляет суду документ, написанный Абрамовым. Там черным по белому значится, что он продал квартиру по собственной воле и деньги получил сполна. А покупателю говорят: в момент совершения сделки Абрамов не мог понимать значения своих действий и руководить ими просто потому, что не мог, — все.
Покупатель умоляет судью: вызовите Андрея Абрамова! Ведь никто его ни разу не видел, а в деле нет оригинала доверенности на никому не известную гражданку Смирнову, которая передоверила представлять интересы Абрамова каким-то другим никому не известным людям. А судья отвечает: заседание можно провести без Абрамова.
То есть как? С каких пор суд начал слушать дела с участием привидений?
И этот суд одним росчерком пера решил судьбу Анны Мазуриной и Бекира Сырова, многодетного отца, лишившегося единственного жилья и денег, которые он заплатил за это более чем скромное жилье. Со дня на день семья Сырова может оказаться на улице.
Это и есть правосудие?
Есть все основания считать, что Андрей Абрамов пропал. Если преступники, которые замыслили эту аферу с квартирой, прячут Абрамова, почему же они не нашли возможности заставить его расписаться в судебной повестке? Ведь эта оплошность могла закончиться потерей 5 миллионов рублей — шутка ли?
Поверить в такую неосторожность невозможно. Скорей можно поверить в то, что так называемые «представители» Абрамова были уверены в положительном исходе дела и перестали обращать внимание на мелочи.
Прошу считать эту публикацию обращением к главе Следственного комитета России Александру Бастрыкину. Нужно найти Андрея Абрамова — живого или мертвого.
