Читателям, бросившим или бросающим вредные привычки, настоятельно рекомендуется статью не читать. Ибо они могут оскорбиться, приняв историческую правду за попытку ввергнуть их в пучину нехороших излишеств. Ну вот, автор вас предупредил заранее.
Дело — табак!
Исследователи полагают, что Николай II был самым курящим из всех российских императоров и императриц.
Подобный «грех» ему был предопределен судьбой. Ведь сложно удержаться от пагубного пристрастия к никотину, если ты родился и живешь в семье заядлых курильщиков. А родители последнего императора, Александр III и Мария Федоровна, как известно, охотно баловались табачком. Именно при государе Александре Александровиче Романове появилась традиция коллективного курения великих князей после завтрака. При нем же начались поставки папирос от турецкого султана.
От отца Николай унаследовал привычку курить турецкий табак, использовал его даже и во время военного противостояния России с Турцией. (Тут невольно вспоминается герой Олега Табакова Шелленберг из известного фильма, который в разгар Второй мировой войны курил «вражеские» американские сигареты.) «Я очень рад, — говорил, шутя, император Николай, — что новый запас табака был мне привезен в Крым от султана незадолго до начала войны, и, таким образом, я оказался в этом отношении в довольно благоприятных условиях». Судя по свидетельствам современников, в попытках угостить кого-то своими папиросами Николай II замечен не был. Понятно, что любимый табак ему приходилось экономить. Как говорится, дружба дружбой, а табачок… Любители подымить поймут.
«Не угодно ли закурить?» — вопрошал император присутствующих после званых завтраков, обедов и доставал из портсигара папиросу. Часто он использовал длинный мундштук или трубку в качестве мундштука. По воспоминаниям очевидцев, после еды император выкуривал две-три «довольно большие и толстые» папиросы. При этом первую, жадно затягиваясь дымом, смолил до половины, тушил и брался за новую, которую с наслаждением докуривал. Интересный факт: при императоре окружающие его старались не курить сигар — круг приближенных знал, что его величество почему-то не выносит их запах.
Дымил последний российский самодержец много. Из денежных документов выясняется, например, что за девять месяцев 1917 года Николай Александрович выкурил 8 тысяч папирос. Прикинем на калькуляторе — ого! Примерно 25–30 штук в день!
Табачком баловались и другие члены царской семьи. Императрица Александра Федоровна пристрастилась к папиросам с 1905 года. Она приобрела эту привычку в разгар первой революции — видимо, пытаясь таким образом бороться с нервными потрясениями. Впоследствии, когда смута улеглась, царица неоднократно и мучительно пробовала расстаться с пагубным пристрастием и даже упоминала об этом в письмах мужу. Но не получилось. Как говаривал Марк Твен, «нет ничего проще, чем бросить курить, — я сам сто раз бросал».
Царские дочери часто дарили отцу курительные принадлежности по случаю праздников. Ну, а сами великие княжны курили? Увы, да. Среди сохранившихся фотографий можно обнаружить такие, на которых то одна барышня запечатлена с папироской, то другая. (В архивах уцелело даже фото цесаревича Алексея с папиросой во рту. Но, учитывая его малый возраст и слабое здоровье, есть все основания полагать, что фото все-таки постановочное. Просто сын подражал родителям.)
Понятно, что во времена лишений, наступившие после отречения и последовавшей ссылки, многие прежние привычки императору и его близким пришлось позабыть. Но курить все-таки хотелось.
Представьте себе царскую тюрьму, в которую превратили дом Ипатьева в Екатеринбурге. Вокруг строгая охрана, кажется, к узникам птица не пролетит. Между тем послушницы Новотихвинского женского монастыря Антонина и Мария сумели все-таки организовать передачу провизии для венценосной семьи: яйца, молоко, сливочное масло, овощи, выпечка, иногда мясо и колбаса. О табаке для императора послушниц попросил комендант дома Авдеев (он так и назвал своего поднадзорного — «император»). В итоге наладили и доставку табака для заядлого курильщика. При новом, куда более строгом коменданте Юровском запрета на сей счет не последовало, передача необходимого «зелья» продолжилась. Но попадал ли теперь табак к узникам? Неизвестно.
Императорский портвейн
Наряду с другими русскими царями Николай II, к разочарованию многих его поклонников, не был и трезвенником.
По традиции, которой не одно столетие, подрастающие в императорских семьях сыновья с определенного возраста могли заказывать в свои покои помимо прочего и различные напитки. Например, 1 января 1886 года семнадцатилетний на тот момент цесаревич Николай сразу после завтрака заказал принести в его комнаты две бутылки вина (шато-лафит и мадеру), 14 бутылок кваса и бутылку пива. Ситуация понятная: ведь накануне праздновали Новый год. Елка, гулянья, обильная трапеза. Вот с утра его императорскому высочеству и захотелось освежиться.
Во время многочисленных военных маневров император посещал столовые низших чинов, где в обязательном порядке подносилась ему немаленькая чарка водки. При этом в офицерских кругах считалось особым шиком лихо ее опрокинуть. Потом, после такой апробации, Николай расслаблялся в офицерских собраниях гвардейских полков, где угощали портвейном и другими элитными винами. В августе 1904 года он записал в дневнике: «Объехав все столовые нижних чинов и порядочно нагрузившись водкой, доехал до офицерского собрания». Офицерские пирушки государь посещал постоянно и с удовольствием. Таковы были неписаные традиции.
Остепенившись с годами, император «алкоголизировался» понемногу, но зато почти каждый день.
На отдельно стоящем столике к завтраку и последующим царским трапезам предлагались различные закуски и напитки. В том числе водка и аквавит (аквавит — национальный датский крепкий напиток, моду на который, очевидно, ввела мать Николая — императрица Мария Федоровна, уроженка Дании). Желающие выпивали рюмку-две. Подавались также вина, коньяк, другие напитки, в том числе минеральная вода и квас. Для особо торжественных случаев предусмотрено было шампанское. Сначала приобреталось французское, а в последующие годы исключительно русское — «Абрау-Дюрсо».
Самому императору наливали портвейн из отдельной бутылки (никому другому содержимое ее не предлагалось). Специально для Николая Александровича закупался португальский портвейн. Однако, распробовав крымский красный «Ливадия», он приказал закупки португальского прекратить. Кроме того, лично для Николая II имелся еще запас сливовицы.
Кстати, именно императору, по легенде, принадлежит авторство закуски, прозванной среди гвардейских офицеров «николашка»: смесью сахарной пудры и тонко молотого кофе посыпался ломтик лимона. Этим изыском императорского кулинарного искусства закусывался коньяк.
А что же императрица? Она предпочитала вино: красное «Лакрима Кристи» («Слезы Христовы») и «Белое №24». «Лакрима Кристи» было вином очень редким и дорогим. С конца XIX века его изготавливали в Крыму из винограда итальянского сорта алеатико.
Согласно существовавшей при дворе с незапамятных времен традиции, все недопитое господами поступало в полное распоряжение дворцовой прислуги. Даже и не откупоренные бутылки. Ловкачи из числа слуг имели свой гешефт, перепродавая на сторону элитный алкоголь, оставшийся после многолюдных придворных застолий.
Однажды был случай. В 1911 году, когда император с семьей отдыхал в Ливадии, из Петербурга в Крым отправили вагон с припасами для царского стола. По дороге вагон возьми и загорись. Каково же было удивление следователей, когда в обгоревшем вагоне обнаружили ящики с пустыми (!) бутылками. Оказалось, предприимчивые лакеи намеревались сдать их в царские закрома под видом полных, а полные взять себе для личного употребления или продажи. Вот такая коррупция. И ведь «коррупционеров» царь снисходительно прощал. Тоже традиция?
Ну, а великие княжны? Об их взаимоотношениях с алкоголем мне ничего конкретного выяснить не удалось. Но свою любимую кошку барышни назвали Зубровкой.
На этом, пожалуй, можно и завершить этот исторический экскурс. Однако кто-то из читателей, возможно, возмутится: а почему в статье нет ни слова про Матильду? Как же так, разве автор газеты не читает, не в курсе нынешних горячих тем? Что ж, уточним: была и Матильда. В том числе в царском меню. Пирожки с таким названием, служившие отличной закуской, поставлялись в Петербург к императорскому столу из Москвы с 1852 года (будущий государь Николай еще не родился). Рецепт, увы, не сохранился.
Читайте впервые опубликованный нами интимный дневник Матильды Кшесинской об отношениях с Николаем
А также дневник самого Николая о романе с Матильдой Кшесинской
