Он не стал таиться:
— Я прогораю. Клиентов меньше и меньше. Позови друзей.
Я взглянул внимательнее, полагая, что не совсем верно понял. Но он имел в виду то самое:
— Пусть поддержат тебя. А заодно и меня. Выручку располовиним.
От его ноу-хау я уклонился.
Через пару месяцев друг-поэт пригласил на презентацию книги. Не подозревая плохого, я клюнул. Пришедших усаживали за красиво сервированные столы, официанты были услужливы. Я подумал: умеют же некоторые воздавать должное своему таланту и окружать собственные свершения изысканным респектом!
В финале мероприятия каждому был вручен счет за съеденное и выпитое.
Идеи ресторатора, показавшиеся мне бредовыми, приживались, пускали корни.
Прошел год, отыскались новые подтверждения моим наблюдениям. Жена поэта, того самого, заманила на день рождения — не в ресторан, а домой. Подозрений о рэкете, таким образом, не возникло.
Конечно, я лоханулся. Жизнь шагнула вперед в своей экономической составляющей.
Едва переступив порог уютной квартиры (с двумя туалетными комнатами и тремя ваннами — поэт, как было помянуто, не отказывал себе в роскошестве и комфорте), я получил прейскурант. Потребление алкоголя по принципу «все включено» влетало в астрономическую сумму. Дешевле стоили напитки в розницу. Система «шведский стол», позволявшая брать все что ни попадя, тоже вытанцовывалась в баснословную цифру. Отдельной строкой шло потребление горячей и холодной воды — на помывку рук. Предусматривалось принятие душа, но это удовольствие не каждый мог себе позволить. Ближний к кухне туалет был платный. Второй (и у меня отлегло: все же люди не до конца оборзели!) мог быть оккупирован безвозмездно.
Я вручил хозяйке букет и подарок. Она была растрогана (так мне показалось).
— Некоторые, к сожалению, экономят на цветах. А ты не пожмотился.
— И не пожалеешь об этом, — прибавил ее муж.
Гости платили за соленые огурцы и устрицы, пили водку и бордо, желавшие попасть в платный клозет отстегивали специально нанятому кассиру-профессионалу (он в свое рабочее время дежурил возле ассенизаторских кабинок на площади трех вокзалов) назначенную мзду, по его предложению дверь туалета была снята с петель, чтоб никто не заперся надолго. Отдельные жлобы, естественно, пытались протыриться в бесплатный сантехнический отсек, находившийся в дальнем конце многокомнатных апартаментов. Именно на пути туда перехватил меня излучавший доброжелательность поэт.
— Не вздумай, — предостерег он. — Ты же знаешь, где бывает бесплатный сыр. То есть бесплатное дерьмо. Мы вставили в сортирную дверь специальное стекло. Изнутри — зеркало, вошедший болван, сидя на толчке, собой любуется. А снаружи — прозрачный экран. Можно наблюдать за уединившимся. Обхохочешься. Уморительно смешно! Обделаешься наравне с идиотом. За такое представление, ты понимаешь, отдельная плата, очень высокая. Но тебе, как не сэкономившему на цветах, — со скидкой…
За мой счет
Во мне пробудилось гражданское самосознание. Что, конечно, свидетельствует о не вполне здоровой психике.
Когда меня в очередной раз отказался принимать врач (не в связи с умственной заторможенностью, а терапевт), я сказал в регистратуре:
— Я добросовестный налогоплательщик. Я плачу налоги, то есть содержу вас.
Мои слова были встречены дружным хохотом. Но в итоге подействовали. Меня записали к специалисту.
Я не остановился на достигнутом. И пошел в отделение полиции:
— Из моих денег вам выплачивают зарплату. Будьте любезны охранять мой покой надлежащим образом, а не потворствовать хулиганам и ворам.
Они безмолвно взяли под козырек и отправились на улицы — наводить порядок и ловить грабителей и прочее жулье и хулиганье.
Для того чтобы проводить меня до дома, был выделен специальный наряд.
Это вскружило голову. Я пошел в Думу и сказал:
— Что за уродские законы придумываете? Тем ли вообще занимаетесь, чем надо? Какие-то огромные оклады и служебные роскошные квартиры у вас всех, строительство которых, кстати, я софинансирую. Какие-то служебные машины, которые я содержу. А где соблюдение моих прав — как яркой неординарной личности? Где обеспечение моего права на отдых и труд? Ужо лишу вас материальной поддержки! — пригрозил я.
Они испугались — все поголовно, кто находился в зале, — и обещали исправиться.
Я не поленился зайти в еще одну очень влиятельную организацию:
— Сноудену у нас хорошо живется. Не правда ли? Он не знает ни в чем отказа. А ведь это я оплачиваю его пребывание в наших гостеприимных пенатах. Я не против. Он — мужественный борец за истину. Но таких, как он, немного. А вы привечаете кого ни попадя. Каких-то сомнительных руководителей сомнительных держав. За мой счет. Ведете военные действия, длите мнимодипломатические переговоры, которые ничего не дают и никуда не ведут. Летаете на всяческие форумы, которые я бы тоже не прочь посетить. И проверить, о чем там говорится. Но меня не командируют никуда и никуда не зовут. А вас зовут? Или сами навяливаетесь за мои денежки и роскошно проводите время?
Слушавшие потупились и виновато молчали.
Я пошел к дяденькам и тетенькам, которые несут вахту в метро на подходе к турникетам и досматривают людей на безопасность. Я многих из них всех навестил, на каждой станции великое множество этих борцов с терроризмом, я их похвалил: «Конечно, ваш вид отпугивает игиловцев». Но задал вопрос:
— А на опережение работать не пытались? Ведь расходуете мои денежки на оплату осведомителей. Что ж они не сообщат о грядущих взрывах?
В общем, наговорил много лишнего. Я и сам это сознавал. Борцов с коррупцией ужучил. (Все они в погонах и в предорогущих тачках.) И к банкирам хотел пойти. Но они в бегах. А у меня ни загранпаспорта, ни личных средств, чтобы полететь в Лондон или на Каймановы острова.
В итоге я совершил роковую ошибку. Я решил отдохнуть от обличения. И пошел на Тверскую улицу. Просто погулять. А там — демонстрация.
Вот как я попал в автозак, господин доктор. Да, вам могу признаться абсолютно объективно: врачи здесь хорошие. И кормят не только таблетками, а обедами и ужинами. И лечат — не за наличные деньги, хотя именно с вопроса о качественной медицине я начинал свой путь сюда.
Я сказал ему:
— В вашей клинике я изобрел перпетуум-мобиле — вечный двигатель. Он может работать безостановочно. Каков принцип его действия? Очень простой. Надо сделать акции протеста платными. Все равно ведь за все платим. Тогда дело завертится. Казна будет наполняться бесперебойно. Власть будет оправданно давить людей, ухудшая их положение. Люди будут протестовать. Чем сильнее их будут притеснять, тем больше они будут протестовать и платить за возможность выйти на демонстрацию. Тем больше денег соберет государство.
Бесплатные троллейбусные дуги
У меня часто раздаются звонки:
— Приглашаем на бесплатную медицинскую консультацию!
— В вашем районе сегодня бесплатная проверка состояния пластиковых окон!
— Готовы бесплатно пропылесосить в вашем доме ковры и занавески!
Но один звонок поразил до глубины души
— Отремонтируем бесплатно вашу квартиру.
Я послал жуликов подальше. А потом позвонили и сказали уважительно:
— Вы включены в комиссию по вопросу снятия троллейбусных проводов на Новом Арбате, бывшем проспекте Калинина. Приезжайте на совещание.
Я оторопел и поехал.
Толковище длилось три часа. Затем милая девушка пошла со мной по трассам. Мы долго обсуждали проблемы города. И целый вечер ходили по площадям и проспектам, осматривая подвесные конструкции на фонарных столбах.
— Да ведь это дорого. Заменить троллейбусы автобусами.
— Для населения ничего не жалко.
— Но ведь есть более насущные проблемы.
— Зато какая красивая иллюминация.
— Но ведь это расход денег.
— Такая благотворительная акция. Ради москвичей. Чтоб поднять им настроение.
Когда я вернулся домой, в квартире царил разгром — телефонный аппарат был обрезан, холодильник исчез, телевизор куда-то подевался.
На столе лежала записка: «Не хотел консультироваться бесплатно у психотерапевта, не хотел бесплатно менять пластиковые окна, не хотел бесплатно чистить ковры, теперь занимайся троллейбусными дугами!»
Сбережения пропали. Той девушки я отыскать не могу. А участников совещания постигла та же участь, что и меня: обокрали.
Лучше бы согласился на бесплатный ремонт. Может, хоть кафель в ванной поменяли бы. Троллейбусные дуги — на что мне они?
