История Кати неоднозначна, но в любом случае трагична. В 21 год девушка забеременела от гражданского мужа. Однако он начал сначала пить, а потом и избивать ее — к сожалению, это обычная история. Однажды в очередной раз в пьяном угаре разбил ей голову битой. Катя схватила нож — уверяет, что хотела только попугать его. Однако в пылу ссоры мужчина был смертельно ранен и практически сразу скончался. Следствие решило, что это превышение самообороны. На суде Кате дали 2 года...
Рожала сына Сережу (имя изменено) она уже в тюрьме. Практически сразу после родов его забрали, так как у матери начались проблемы со здоровьем. А через несколько месяцев Кате сообщили: ребенка взяла приемная семья в Саратове.
— У меня сразу была цель — выйти по УДО. Как только я освободилась, первым делом кинулась в опеку и в администрацию города. Я изначально заявляла о намерениях воспитывать сына после срока, держала связь с домом ребенка. Ни о каком отказе не шло речи! Поэтому я, конечно, удивилась, когда ребенок оказался в приемной семье, да еще в другой области. Мне дали телефон приемной матери — ее звали Арина, она мне вроде пообещала фотографии прислать. Но когда я ей снова позвонила, трубку взял ее муж и уже разговаривал со мной на повышенных тонах. По сути, мне сказали, что ребенка я больше не увижу. Мол, они люди обеспеченные и все сделают, чтобы мой сын остался у них. Попросили больше не звонить, — вспоминает Катя.
В опеке хотя сразу и встали на ее сторону, но сказали, что вернуть малыша будет трудно: ни жилья, ни работы, ни родственников у нее нет. Мама умерла в 2014 году. Но вскоре Кате наконец-то повезло: она познакомилась с молодым человеком, он сделал ей предложение и готов был биться за ее сына вместе. Решили лететь в Саратов, и для этого новая свекровь даже оформила на себя кредит — 100 тысяч.
— Буквально в аэропорту нас встретила Арина с мужем. Они попросили уезжать обратно и оставить попытки вернуть сына. Обещали оплатить дорогу и дать денег. Она говорила: «Забирай маткапитал себе», — я уже была беременна вторым ребенком, видимо, они решили, что я делаю это ради денег. Хотя я объясняла, что хочу забрать моего сына, никакие деньги мне не нужны. Они подали на меня в суд на лишение родительских прав. Мы провели в Саратове две недели, я каждый день ходила к ним во двор, ждала — может, Сережу погулять выведут, хоть краем глаза увижу его. Мы до этого с Ариной переписывались в соцсетях, одну фотографию она мне прислала, я представляла, как он выглядит...
Глядя на Сережу, который во время нашего разговора крутится рядом и играет с пожарной машиной, подаренной Анной Кузнецовой, в общем-то, понятно, почему в него так вцепилась приемная семья: мальчик просто как из рекламы — белокурый, голубоглазый, веселый, очень общительный.
— В общем-то, я понимаю Арину, — говорит Катя. — Такого малыша невозможно не полюбить. Тем более, как я слышала, у них в семье была трагедия — умер мальчик, сейчас осталась только старшая дочка. Но нужно и меня понять — я имею полное право воспитывать моего ребенка. Приемная мама старалась меня всячески запугать — говорила, что у него половина мозга онемела, что он не разговаривает, что очень нервный, неконтактный, лекарства нужны дорогие. Я ей говорила, что мы найдем средства. А вы сами видите, что ребенок совершенно не такой. Так что сейчас у нас планы самые простые — приедем домой, встанем на очередь в садик, у нас в городе с ними проблем нет.
Саратовский уполномоченный по правам ребенка Татьяна Завгородняя считает, что вся эта, мягко говоря, непростая ситуация сложилась из-за несовершенства законодательства: «Мы изначально были на стороне родной матери. Лишать родительских прав ее было не за что, непонятно, на основании чего опекуны подали иск. Я хочу напомнить всем опекунам, что они заключают договор с государством, которое им доверяет на воспитание государственных детей. Они не имеют права распоряжаться этим ребенком и судить его мать, не зная всех обстоятельств дела. Хорошо, что опекун Арина и ее муж это поняли, и далее мы работали в тесном контакте. Сережа был доставлен в Москву мной и нашим психологом — сотрудником аппарата. Он не плакал, мы все время играли, ему все было интересно — самолет, дорога. Я считаю, что пока в нашем законодательстве есть определенные прорехи, которые ведут к нарушениям прав как матери, так и ребенка. Не очень понятно, почему сына изъяли у матери, если срок тюремного заключения небольшой. Почему без ее согласия — а она не была лишена родительских прав, ребенок был помещен в приемную семью, и не просто в другую область, а на другой конец страны? Все эти детали привели к долгому разбирательству между двумя семьями».
— Здесь с самого начала было очевидно, что мать не бросает ребенка, что будет бороться за него, — резюмировала Анна Кузнецова. — Я надеюсь, что обе семьи переживут этот конфликт и придут к здоровым отношениям. Сережа очень хороший мальчик. Видно, что его воспитывали в мире и любви. Обе мамы — и приемная, и родная — могут продолжать общаться по Интернету, обмениваться фотографиями. Еще есть шанс наладить всё.
Лучшее в "МК" - в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram
