— Валерий Александрович, неужели этот час действительно настал: всем заключенным заменят жуткие и неудобные матрасы и кровати?
— Так и есть. Начнем с Москвы. Мы уже заказали 11,5 тысячи матрасов нового образца для столичных заключенных. Часть из них даже успели пошить в колониях Тульской области. В женский СИЗО №6 уже привезли 900 матрасов, процесс замены на них старых будет завершен сегодня-завтра. Следующим будет СИЗО №5, где находятся несовершеннолетние. Ну и до конца года в каждом изоляторе Москвы будут новые матрасы. Что касается других регионов, то скорость замены будет зависеть от финансирования. Надеемся, что 2018 год будет годом новых матрасов абсолютно для всех арестантов во всех уголках страны.
— Что они собой представляют?
— Это совершенно новый тип, хотя ГОСТ не меняли. Стандартом изначально был предусмотрен, по сути, только размер матраса для заключенных, но вот наполнение и исполнение — нет. Мы дали задание нашим колониям, где есть производства, изготовить опытные образцы. Они сделали и привезли изделия сюда, во ФСИН. Будете смеяться, но я попросил, чтобы на них полежали сотрудники тылового и прочих управлений. На себе испробовали.
— Отличная идея! Не обязательно ждать, пока попадешь за решетку, как Коршунов, чтобы испытать на себе проблему с матрасами…
— Как бы то ни было, они выбрали лучший вариант, и мы запустили его производство. Внутри матраса не вата, которая сбивается комками, а гипоаллергенный холлофайбер.
— А что с кроватями? Некоторые из них — с такими редкими решетками, что туда проваливается любой матрас…
— Кровати сейчас даже внутри одного СИЗО — разные. В ближайшие дни будет произведен их осмотр, чтобы понять, какие удобные, а какие — нет. Вот как раз все неудобные заменим.
— Уж простите, что снова к арестованному Коршунову… Но вот он говорил, что часть матрасов и кроватей передали недавно военные. Это те самые?
— Солдатские кровати нам не подошли. Они пружинные, а это опасно: заключенные могут вытащить железную пружину, сделать из нее заточку или что-то еще. А матрасы — используем.
Вообще не думайте, что матрасами мы занялись после ареста Коршунова. Директор ФСИН дал поручение мне за несколько дней до этих событий. Основанием были жалобы правозащитников (особенно членов ОНК Москвы) и заключенных. Я не занимаюсь тылом, но руководитель ведомства вправе поручить любое задание любому заместителю. Как только он поручил, все было сделано в десятидневный срок.
— То есть все десятилетние муки заключенных можно было решить за каких-то десять дней?
— Замена будет идти, повторюсь, до конца года. Почему этого не сделали раньше — вопрос не ко мне.
— В «Лефортово» тоже придут новые матрасы?
— Мы решили, что «Лефортово» не должно быть исключением — там ведь тоже люди сидят, и они ничуть не хуже других.
— Заключенные жалуются еще и на ужасные подушки. Их заменят?
— Это есть в планах, но не на нынешний год.
— Какие еще приятные новшества ждут заключенных?
— 26 сентября откроется передвижной мобильный госпиталь Центра сердечно-сосудистой хирургии Академии медицинских наук РАН им. Бакулева. Он развернется на базе Можайской женской колонии. Туда со всей страны будут свозить детей (рожденных в неволе) и подростков-арестантов с сердечно-сосудистой патологией. Кроме того, будут там обследовать женщин-заключенных, но пока не всех, а из ближайших регионов.
До Нового года в госпитале пройдут обследование и лечение, в том числе оперативное, первые 100 человек.
— Что в данном случае значит «мобильный госпиталь»? Как он будет выглядеть?
— По сути, это автопоезд, состоящих из нескольких автотрейлеров. Там будут лаборатории, где можно сделать любые анализы и обследования, чтобы поставить диагноз, и мини-операционные.
— А почему выбрали Можайскую колонию?
— Там есть дом ребенка, где можно разместить больных грудничков. А детей постарше — на базе детской Можайской колонии, которая расположена рядом. Так сказать, рядовые операции будут делать прямо на месте. А вот тех пациентов, которым нужны сложные операции, скажем, на открытом сердце, — их немедленно госпитализируем в центр Бакулева на Рублевском шоссе.
— Почему вообще вы занялись сердцами женщин и детей? Это самая больная тема в тюремной медицине?
— За один прошлый год было 80 тысяч обращений заключенных с жалобами на сердце. На сегодня у нас свыше 30 тысяч арестантов с подтвержденными «сердечными» диагнозами. При этом кардиологов на всю ФСИН — всего 22. И нет ни одного кардиохирурга. Почему? Потому что эти врачи должны быть высочайшей квалификации, а такие в тюрьму не спешат идти. И у нас нет ни одной кардиооперационной. И если с другими болезнями мы справляемся (смертность от туберкулеза, к примеру, снизили в два раза), то с сердечно-сосудистыми успеха практически нет, и ничего мы не могли сделать, чтобы поднять процент выживаемости от этих недугов.
— А как же мужчины? Их в госпитале не примут? Ведь они не реже страдают сердечно-сосудистыми патологиями, чем женщины. Я видела в СИЗО множество заключенных мужского пола с инфарктами.
— Нужно быть реалистами — всем арестантам мы не сможем пока помочь. Начнем с женщин и детей. И поверьте, любой настоящий мужчина уступил бы им свою очередь на операцию.
Лучшее в "МК" - в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в Telegram
