За экологию у нас отвечает Минприроды.
У Минприроды есть подведомственные ему федеральные бюджетные учреждения (ФГБУ).
Минприроды ставит задачи своим ФГБУ и перечисляет им субсидии из тех денег, которые само оно получает из государственного бюджета.
А ФГБУ тратят эти субсидии на поставленные им задачи.
К примеру, у Минприроды есть подведомственное учреждение ФГБУ «Сочинский национальный парк (НП)». С ним связана история первая — про леопардов.
В проверявшийся Счетной палатой период 2015–2016 годов Сочинский НП выполнял госзадание в рамках программы по восстановлению переднеазиатского леопарда на Кавказе.
Программа эта была затеяна в 2007-м. Кто-то из первых лиц государства вдруг осознал, что в горах Кавказа не хватает леопардов. Еще в ХIХ веке их было полным-полно, а потом практически всех истребили. Но Россия не может, конечно, жить без переднеазиатских леопардов, поэтому надо их возвращать.
Чтобы вернуть леопардов на Кавказ, в 2011 году в Сочинском НП на 11 гектарах земли был построен Центр разведения и реабилитации переднеазиатского леопарда. Вольеры для леопардов, вольеры для передержки копытных животных, чтоб ими кормить леопардов, административно-хозяйственный блок, складские помещения.
Средства для финансирования строительства центра были выделены из госбюджета в рамках программы подготовки к проведению Олимпийских игр в Сочи.
Двух леопардов-самцов купили в Туркменистане, двух самок привезли из Ирана. Потом еще приехали два леопарда из Лиссабонского зоопарка — самец и самка.
Леопарды огляделись в вольерах и принялись размножаться. На сайте Минприроды сообщается, что всего за это время в Центре разведения и реабилитации родилось восемь котят.
Трое были выпущены прошлым летом в живую природу на склоне горы Ятыргварта Краснодарского края. А вот одна самка еще в 2014 году то ли сбежала, то ли умерла.
Тем не менее она продолжает числиться в составе нефинансовых активов Сочинского НП как особо ценное имущество.
По факту там сейчас 13 леопардов, включая трех выпущенных. А по бухгалтерским документам 14 леопардов. И всех надо кормить, конечно. А как иначе.
Кормить леопардов оказалось сложно. И дорого. Счетная палата считает, что с задачей организации питания Минприроды не справилось: «Минприроды России в рамках реализации программы по восстановлению переднеазиатского леопарда в проверяемый период при установлении государственных заданий не обеспечило комплексный подход к решению вопроса обеспечения потребности ФГБУ «Сочинский НП» на содержание животных во взаимосвязи с объемами работ, установленных в государственных заданиях подведомственным государственным опытным охотничьим хозяйствам (далее — ГООХ)».
Суть в том, что леопардов предполагалось кормить оленями, косулями и ланями, которых будут безвозмездно поставлять три «соседних» ФГБУ — Ростовское, Северо-Осетинское и Карачаево-Черкесское опытные охотничьи хозяйства (ГООХ).
Минприроды установило им работу: «Поставка охотничьих ресурсов для восстановления численности редких и находящихся под угрозой исчезновения объектов животного мира».
ГООХ должны были отлавливать у себя копытных и привозить в Сочинский НП. Но поскольку их не сразу планировалось скармливать леопардам, а постепенно, этих копытных тоже надо было кормить до тех пор, пока их самих не съедят леопарды. На содержание одного «кормового» муфлона из государственного бюджета выделялось 27,6 тыс. руб., оленя благородного — 38,2 тыс., на одну лань европейскую — 31,1 тыс., косулю — 26 тыс.
ГООХ, однако, ушли в отказ. Не везли леопардам копытных.
Нам удалось побеседовать с работником ГООХ, он объяснил причину. Если леопардов планируется выпускать на свободу, они должны уметь охотиться. Это значит, что ГООХ должны отлавливать для них живых оленей и ланей и отвозить в Сочинский нацпарк.
Ловить живьем и транспортировать копытных в больших количествах — очень сложно технически. У ГООХ нет таких мощностей. Тем более 13 леопардов хотят жрать круглый год, а охота на копытных разрешена лишь осенью и зимой. Охотиться на них в другое время — подсудное дело.
Но леопардов-то все равно надо кормить. Поэтому ФГБУ «Сочинский НП» за счет субсидии на госзадание стал закупать им муфлонов, оленей, ланей, косуль у коммерческой фирмы по цене 65 тыс. руб. за единицу. Вероятно, не без выгоды для себя — как любые госзакупки.
Не знаем, уж в каком виде «коммерческие» копытные сейчас поставляются леопардам — живыми или не очень. Но по-любому их питание обходится госбюджету куда дороже, чем планировалось, и Счетная палата усматривает здесь серьезное финансовое нарушение: «Проведенный сравнительный анализ стоимости поставки животных для содержания леопардов показал, что в случае осуществления поставок животных ГООХ экономия средств федерального бюджета составит до 60%».
■ ■ ■
Другая веселая история — про кречетов. Но она произошла уже не с ФГБУ «Сочинский НП», а с ФГБУ «ВНИИ «Экология».
В июле 2015 года министр природных ресурсов и экологии поручил организовать отлов двух кречетов для передачи их в дар от имени Правительства РФ Королевству Саудовская Аравия.
Кречеты там стоят дорого — до 100 тысяч долларов за штуку, у нас таможня регулярно ловит с ними контрабандистов. В этой связи кто-то в Кремле, видимо, и решил, что кречеты будут хорошим подарком для Королевства Саудовская Аравия. Во всяком случае, ценным.
Отловить кречетов поручено было ФГБУ «ВНИИ «Экология». Но поймать их оно не смогло. Время года было неподходящее для такого задания — июль-август.
Кречеты обитают на севере — на Камчатке, Чукотке, в Магаданской области. Сезон их отлова начинается только в начале октября. А кречетов велено было добыть раньше — к концу сентября. Видимо, на ноябрь была запланирована встреча в верхах. Поэтому встал вопрос: где их взять?
Директор ФГБУ «ВНИИ «Экология» принял смелое решение: осуществить закупку кречетов у ООО «Павловская Слобода» за 3 млн рублей.
Эти 3 миллиона были взяты, разумеется, из субсидии на выполнение госзадания. Хотя субсидия ни в коем разе не предназначалась на закупку кречетов.
Теперь Счетная палата закономерно предъявляет руководству ВНИИ «Экология» нецелевую трату 3 млн руб., которая бюджетом не предусматривалась.
Кречетов велено было ловить, а не покупать.
■ ■ ■
Следующая веселая история про соотношение кубометра и тонны мусора. Произошла она в ФГБУ «Государственный природный заповедник «Ненецкий».
Заповедник этот расположен в устье Печоры и акватории Печорского и Баренцева морей. Места, богатые нефтью и газом. Добывают их там уже лет восемьдесят, что, конечно, страшно вредит экологии.
В конце 2014 года ГПЗ «Ненецкий» получил от Минприроды субсидию в 145,5 млн руб. на природоохранные мероприятия и заключил почти на всю сумму государственный контракт с коммерческим ООО «Севергеолдобыча».
Коммерсанты должны были выполнить «работы по ликвидации накопленного экологического ущерба на территории заповедника». Надо было вывести 3,5 тысячи тонн отходов, провести рекультивацию 83 га земель и восстановить естественные ландшафты в дельте Печоры.
Только на вывозе отходов коммерсанты совместно с сотрудниками ФГБУ сумели надуть государство почти на 4 млн руб. Сделано это было самым незамысловатым способом.
Объем вывезенных отходов коммерсанты измеряли в кубических метрах. Но для официальной документации требовался не объем, а вес. Кубометры поэтому переводились в тонны. Хитрость состояла в том, что они переводились по завышенному коэффициенту. ФГБУ «ГПЗ «Ненецкий», впрочем, с удовольствием на такой коэффициент соглашался.
По данным Счетной палаты, один кубический метр твердых бытовых отходов может весить от 0,17 до 1,25 тонны. В «Ненецком» считали, что их кубический метр ТБО гораздо тяжелее — он весит 1,6 тонны.
В итоге по документам общий вес вывезенных отходов у них получился гораздо больше того, что реально было вывезено. В результате и плата за вывезенные отходы увеличилась на 3,8 млн руб.
Ровно столько и потерял госбюджет.
Помимо фокуса с коэффициентом ГПЗ «Ненецкий» еще включил в госконтракт непредусмотренные работы на 12,85 млн рублей — «изоляцию стволов пробуренных скважин методом сплошной заливки и оборудование устьев в соответствии с требованиями Правил безопасности в нефтяной и газовой промышленности на новых разгрузочных скважинах».
С каких пор «изоляция стволов пробуренных скважин методом сплошной заливки» производится у нас за счет государственных средств, выделенных на природоохрану? Почему государственный природный заповедник вкладывает бюджетные деньги в промышленную добычу природного топлива? Какое вообще отношение он имеет к буровым установкам?
Счетная палата удивляется, но не дает ответа.
С другой стороны, какое отношение к природоохране имеют массовые отловы и убийства охотоведами оленей и ланей, порученные в качестве госзадания?
А какое отношение имеет к ней отлов кречетов — в дар королю Саудовской Аравии?
По сути, ровно такое же.
■ ■ ■
История про шламовые амбары в Чечне отличается от историй про леопардов и кречетов тем, что за ней маячит реальная экологическая угроза.
Шламовые амбары — это ямы размером 50–100 м возле буровых скважин. Буровики сливают и сваливают туда токсичные отходы бурения — отработанные растворы с нефтью, измельченную породу, химические реагенты. Шламовые амбары нужно обязательно ликвидировать, иначе они нанесут огромный ущерб почве и подземным водам.
Два шламовых амбара у чеченского села Октябрьское стоят с советских времен. Люди дышат их токсичными испарениями. Периодически они самовозгораются. Тогда люди дышат чадящим дымом. Болеют, конечно, сильно.
Заняться шламовыми амбарами в чеченском селе Октябрьское Минприроды поручило тому же ВНИИ «Экология», что ловил кречетов. «Экология» получила от Минприроды субсидию и в сентябре 2015 года заключила контракт с коммерческой фирмой, подрядившейся на работу в Октябрьском.
Ей следовало ликвидировать 2 шламовых амбара и рекультивировать 3,5 га полностью отравленной земли и 27 га частично отравленной.
Ликвидация шламового амбара — технически очень сложное мероприятие. Токсичное содержимое не должно протечь под землю, стены амбара не должны сломаться, когда оттуда будут вычерпывать всю эту дрянь. А кроме того, надо еще найти подходящее место, чтоб вывезенные нефтеотходы перевезти туда и по правилам захоронить.
Для таких мероприятий обязательно разрабатывается план производства работ (ППР) — детальный, продуманный, обоснованный, прошедший экологическую экспертизу.
Коммерсанты разработали такой ППР, а «Экология» его приняла, заплатив за его разработку 4,7 государственных млн руб.
Хотя платить не стоило. Настоящего плана работ, как выяснили аудиторы, этот ППР не содержит. «Из 324 листов ППР 307 листов (94,8% общего объема проекта производства работ) составляют ксерокопии госконтракта, субподрядных договоров, уставы исполнителя и субподрядчиков, ксерокопии книжек спасателей и свидетельств о краткосрочном повышении квалификации сотрудников, инструкции по эксплуатации технических средств, используемых в ходе производства работ, и 17 листов (5,2% общего объема проекта производства работ) — описание алгоритма работ и таблицы».
В общем, откровенная халтура куплена за 4,7 млн бюджетных денег. Как констатирует Счетная палата, экономическим интересам государства нанесен ущерб.
■ ■ ■
Вишенка на торте — история про то, как Самосыровская свалка в Казани увеличилась благодаря ликвидации.
Самосыровская свалка очень близко от жилой зоны. Отравляет жизнь сотням тысяч людей. Холм высотой 40 метров растет с 1980 года — вонючий, самовозгорающийся, отвратительный.
Местные жители годами бились, чтоб ее закрыть и ликвидировать. Мэр обещал превратить ее в горнолыжный курорт. И вот наконец на Самосыровскую свалку были выделены средства из госбюджета.
27 октября 2015 года «ВНИИ «Экология» заключил госконтракт с ООО «РусРемСтрой» на 29 млн руб. на выполнение «комплекса мероприятий по подготовке к закрытию Самосыровской свалки ТБО с последующей рекультивацией».
Все ждали исчезновения свалки как чуда. И действительно, произошло нечто необъяснимое.
Работы по ликвидация свалки в Казани, обошедшиеся государству в 29,5 млн руб., волшебным образом привели к увеличению ее площади.
Надо было свалку закрыть, а вместо этого ее площадь выросла на 2,6 га.
Аудиторы считают, причина в том, что в основу работ была положена технология, утвержденная семь лет назад. Заказчик и исполнитель сейчас ее не пересмотрели и не скорректировали. А эту технологию уже нельзя было использовать — по крайней мере в случае Самосыровской свалки, потому что за семь лет изменилось законодательство и теперь оно не позволяет то, что разрешало прежде.
В результате «в нарушение пункта 1 статьи 720 Гражданского кодекса РФ ФГБУ «ВНИИ «Экология» были приняты и оплачены работы на сумму 29,5 млн рублей, выполненные с нарушением действующего природоохранного законодательства и повлекшие вторичное загрязнение окружающей среды отходами, что содержит признаки ущерба экономическим интересам государства».
В отчете Счетной палаты есть еще несколько историй про свалки, в том числе про свалку в Урюпинске Волгоградской области. Но там государственные средства разворовывались обычными приписками — без всякой магии.
ВНИИ «Экология», как водится, заключил контракт с коммерческой фирмой, чтоб та вывозила со свалки отходы. Работа оплачивалась по фактически выполненным объемам на основании актов сдачи-приемки работ, справки о стоимости работ, счета и счета-фактуры.
Аудиторы выборочно просмотрели эти документы и обнаружили несоответствие путевых листов и машино-рейсов, а также завышение до 5 раз вывезенного за один рейс объема мусора.
Например, в справке коммерсантов за 12 апреля 2016 года указано, что было сделано 11 рейсов, а путевых листов в этот день выписывалось только семь. 13 апреля в справке 10 рейсов, путевых листов — 9.
Согласно путевому листу от 3 апреля 2016 года на автомобиле «МАЗ» перевезено 345,8 куб. м ТБО. При этом самый большой объем емкости бункеров на таких грузовиках — 38–40 куб. м. Даже если ездить с прицепом, за один рейс можно перевозить максимум 76–80 куб. м. А тут возили по 345 кубов, ага.
Сотрудники государственного учреждения ФГБУ «ВНИИ «Экология» без колебаний оплачивали бюджетными деньгами столь явно завышенные объемы работы. Логично предположить, что не без выгоды для себя.
P.S. В отчете Счетной палаты есть и другие интересные истории, в одной статье всего не перескажешь. Напомним лишь, что общий объем финансирования мероприятий, направленных на обеспечение биологического разнообразия и ликвидацию накопленного вреда окружающей среде в 2015–2016 годах, составил 19,4 миллиарда бюджетных рублей.
Все рассказанные здесь истории — о том, как использовалась их пятая часть (примерно 4,2 млрд), которую получили 3 подведомственных Министерству природы федеральных бюджетных учреждения — Сочинский нацпарк, природный заповедник «Ненецкий» и ВНИИ «Экология».
Вообще Минприроды России является учредителем 133 бюджетных учреждений (ФГБУ). Все они получают от него те или иные задания и деньги из бюджета на их выполнение. Но в ходе данной конкретной проверки Счетная палата занималась только тремя вышеназванными. Остальные 130 бюджетных учреждений аудиторы не проверяли.
