В отличие от марта, где было только три кандидата, теперь на этот престижный пост претендует семь академиков: Евгений Каблов, Геннадий Красников, Роберт Нигматулин, Владислав Панченко, Александр Сергеев, Алексей Хохлов и Валерий Черешнев. Из курьезного «мартовского призыва» остался только кандидат В. Панченко.
Троим из кандидатов уже перевалило за 70 лет: академики В. Панченко, В. Черешнев, Р. Нигматулин. Причем если с точки зрения занятий наукой и преподаванием возраст может говорить об опыте, то с позиций управленческих он говорит о состоянии здоровья, сложностях с интенсивным графиком, дипломатичном отстаивании позиций, диалоге с более молодыми учеными, представителями бизнеса и власти. На что могут рассчитывать эти кандидаты? Как говорят эксперты, в данном случае возраст не помеха для победы на выборах, потому что в составе Академии более половины ее членов старше 70 лет, причем если среди членов-корреспондентов примерный «паритет»: 50 на 50 тех, кому до 70 и старше 70, то среди академиков — 2/3 тех, кому за 70 лет. В определении «свой-чужой» при выборе кандидата большие шансы у более пожилых. Учитывая традиционную ретроградность РАН, подобные прогнозы представляются весьма логичными.
Пять из семи кандидатов пошли традиционным путем — выдвижение от отделений, двое воспользовались предоставленным новым законом правом выдвижения через сбор подписей. Роберт Нигматулин (научный руководитель Института океанологии РАН) и Алексей Хохлов (зав. лабораторией физической химии полимеров Института элементоорганических соединений РАН) пошли самым демократичным путем и получили сто и более подписей коллег в поддержку выдвижения. Взявшие выдвижение административным путем от отделений решили собрать еще и индивидуальные подписи.
Зачем кандидату, выдвинутому от подразделения, еще и сбор индивидуальных подписей в поддержку выдвижения? Варианта представляется три. Во-первых, коллегиальное выдвижение у нас в стране имеет вполне негативную коннотацию («сверху ставят, кого надо»), а выдвижение по подписям представляется более демократичным. В общем, пресловутый пиар для населения и для академиков. Во-вторых (и это более важно), несмотря на желаемую корпоративную этику (если отделение выдвинуло, то все как один должны будут проголосовать за данного кандидата), есть опасения, что найдутся диссиденты и проголосуют самостоятельно, по собственным убеждениям, а не указаниям руководства, а так — поставил подпись лично, вроде как уже и слово дал, личное, письменное. В качестве примера — голосование на бюро отделения историко-филологических наук, где при всем административном ресурсе против выдвижения Владислава Панченко проголосовала треть.
По выдвижению есть и другие вопросы. Например, почему отделение историко-филологических наук и отделение глобальных проблем и международных отношений выдвигают физика, доктора физико-математических наук В. Панченко, а отделение общественных наук РАН — другого физика, доктора технических наук Г. Красникова. Законодательно это возможно, никаких нарушений, но здравый смысл порождает удивление.
Такое же недопонимание возникает в вопросе, а зачем было делать выдвижение сразу от трех организаций, когда достаточно одной? Так, академики Александр Сергеев и Владислав Панченко сделали выдвижение сразу от бюро трех отделений (Панченко: отделения нанотехнологий и информационных технологий, историко-филологических наук, глобальных проблем и международных отношений РАН; Сергеев: отделения физических наук, биологических наук и энергетики, машиностроения, механики и процессов управления РАН, президиумом Уральского отделения РАН).
Здесь уже отдает демонстрацией, у кого административный ресурс круче и вполне известными политтехнологиями из обычных избирательных кампаний, к которым привык обыватель.
В СМИ стала появляться информация о потенциальных лидерах гонки — известная технология в выборах, связанная с психологическим принципом голосовать за потенциального победителя и не голосовать за обреченных. Реальное состояние дел никому не известно, потому что, естественно, никаких социологических опросов с репрезентативной выборкой никто не проводил. Однако среди таких лидеров называются А. Сергеев и В. Панченко. Первый считается выдвиженцем самой консервативной части академии, которая выступает против реформирования, требует возврата ресурсов, ушедших в ФАНО. Второго в научных кругах связывают с Михаилом Ковальчуком (нынешний президент Курчатовского института), что делает его неприемлемым кандидатом для многих. Кроме того, В. Панченко является главой Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) — не самой популярной в научной среде организации, к которой есть претензии по прозрачности распределения грантов.
Как на любых выборах, резко повысилась медийная активность. Уровень цитируемости и упоминаний имен академиков А. Сергеева и В. Панченко за 3 месяца перекрыл пятилетние показатели. С такой активностью Академия не пришла бы в столь унылое сегодняшнее состояние, поэтому оптимистично предположим, что до сегодняшнего дня нынешним кандидатам не давали развернуть такую кипучую деятельность.
К вопросу о технологиях выборов. Недавно ТАСС сообщил о подписании с В. Панченко в качестве главы РФФИ меморандума (!) о сотрудничестве «в целях распространения научных знаний в обществе и популяризации деятельности РФФИ, в том числе по вопросам государственной поддержки молодых ученых в Российской Федерации, организации фундаментальных исследований в интересах ключевых субъектов российской экономики, поддержки научных исследований, направленных на социально-экономическое развитие субъектов Российской Федерации». Весть, безусловно, благая, эта раздающая гранты организация станет более открытой, ряд ученых, наконец-то, поймут, почему они получают или не получают гранты, обществу, экономике и регионам объяснят, что то, что дает наша наука за эти гранты, — это именно то, что им и надо, а если в этом есть непонимание, то это проблема непонимающей стороны.
Почему не договора? Потому что меморандум — это ни о чем (это из сферы дипломатии и пиар), а договор — это четкие обязательства. Почему сейчас — в начале августа, когда у всей научной общественности отпуска, а не, например, в мае (а лучше годом ранее или еще раньше) или в сентябре? То, что это связано с выборами в Президенты РАН, не вызывает сомнений.
В общем, выборы — они и в РАН выборы! События и процессы мало отличимы от суровой действительности обычных выборов. И пусть там сидят академики семи пядей во лбу, куда они приведут Академию наук, покажут выборы 25 сентября.
Николай Алешин
