— Это образцовый центр, — рассказывает член ОНК Максим Григорьев. — На содержание в нем каждого заключенного государство тратит порядка 40 тысяч рублей в месяц. Всего здесь около тысячи человек, которые распределены по двум корпусам — мужскому и женскому. Огромная территория, удобные камеры с большими окнами, достаточно либеральный персонал. Попавший сюда человек может пользоваться телефоном, если у него есть своя сим-карта. Посылки принимают каждый день. Так что к условиям содержания претензий нет, но вот есть другая проблема: люди здесь сидят годами. Мы видели мигрантов, которые живут в центре уже больше двух лет. Их документы утеряны, а посольства их стран не спешат восстановить бумаги и забрать своих граждан.
Ждет ли такая участь и Али — непонятно. Пока его поместили в двухместную камеру. Сосед — щуплый молодой человек толерантных взглядов, то есть никакой угрозы для журналиста-гея не представляющий. Али первым делом показал членам ОНК побои и рассказал, как их получил:
— Конвоиры — вроде бы это были приставы — ударили меня электрошокером. Сначала в руку, потом в ногу. А после всего еще ударили рукояткой электрошокера по спине. Оскорбляли меня матом. Говорили неприличное слово, обозначающее мою ориентацию.
— У него на левом плече, на лопатке большой кровоподтек, — констатирует правозащитник Евгений Еникеев. — Эту гематому и другие официально зафиксировали при поступлении в центр.
Выяснилось, что Али психически нестабилен, принимает антидепрессанты. По словам правозащитников, во время общения он был то в возбужденном, то в подавленном состоянии. А еще, по их словам, у него что-то с памятью: периодически забывал элементарные вещи. Не исключено, что все это связано со страхом перед депортацией.
— Он все время говорит о преследовании узбекских спецслужб, — добавляет Григорьев. — Но в его словах есть некие нестыковки в фактах, датах. Мне показалось, что он преувеличивает интерес к своей персоне узбекских спецслужб, иначе те давно возбудили бы против него уголовное дело. Когда его спросили об осужденном за терроризм Никитине (житель Тамбова Алексей Никитин, осужденный за терроризм, утверждал, что Феруз вовлек его в экстремистскую деятельность. — Е.М.), отвечал он странно. Сначала сказал, что не знает его. Потом — что видел один раз, а затем — что видел несколько раз. Али сказал, что пошел в исламский университет, чтобы избавиться от своей нетрадиционной ориентации, а в итоге вроде как не смог. Он знает арабский язык, много общается с теми, кто на нем говорит. Не совсем понятно, как он мог прожить нелегально в Москве столько лет. Сам уверяет, что, когда его останавливали полицейские, просто показывал журналистское удостоверение.
Совет при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека решил заступиться за Али. «СПЧ учитывает, что члены семьи журналиста являются гражданами Российской Федерации и, следовательно, его выдворение из страны будет противоречить требованиям статьи 38 Конституции РФ и статьи 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод» — это заявление было опубликовано в среду на сайте правозащитной структуры.
ЗАЯВЛЕНИЕ СОЮЗА ЖУРНАЛИСТОВ МОСКВЫ
Союз журналистов Москвы считает абсолютно недопустимой ситуацию, сложившуюся с журналистом «Новой газеты» Али Ферузом (настоящее имя Худоберди Нурматов), который 2 августа 2017 года был избит неизвестными конвоирами при перевозке из суда в СУВСИГ «Сахарово».
Властям необходимо срочно расследовать это вопиющее нарушение и информировать общественность о результатах.
