Долгие проводы
Светской «вертикали», впрочем, тоже в этом случае достанется на орехи. Прах двоих царских детей — цесаревича Алексея и великой княжны Марии — по сию пору остается не погребенным, а этот вопрос находится в компетенции правительства. Почти два года назад, 8 июля 2015 года, распоряжением премьера была создана межведомственная рабочая группа по вопросам, связанным с исследованием и перезахоронением останков Алексея и Марии. Последняя весточка о деятельности группы прилетела 5 июля прошлого года. «Мы ждем окончания церковных экспертиз, — заявил тогда глава группы, руководитель аппарата правительства Сергей Приходько. — Сроки зависят от церкви. Мы находимся в диалоге и контакте и ждем от них их решения».
В заявлении чиновника явственно сквозит желание умыть руки: с «этим», мол, теперь не к нам. Но вряд ли это получится — с правовой точки зрения вся ответственность по-прежнему лежит на власти. У церкви, конечно, масса обязательств перед Господом, но по долгам государства она отвечать вовсе не обязана. Кстати, изначально участия церкви в этом скорбном проекте вообще не предполагалось. До определенного момента патриархия не проявляла никакого интереса к останкам Алексея и Марии. Причем равнодушие выглядело прямо-таки вызывающим.
Для справки: прах сына и дочери императора был обнаружен в конце июля 2007 года. Все исследования по идентификации были полностью завершены к середине 2008-го, 14 января 2011-го уголовное дело было закрыто. После этого встал вопрос о том, что дальше делать с горсткой обугленных косточек. Похоронить Алексея и Марию рядом с остальными Романовыми, в Петропавловском соборе, было невозможно без решения правительства, которого, как видим, нет и по сей день.
По существующим правилам, человеческие останки, с которыми закончена следственная работа, следует передать родственникам, а если те никак себя не проявляют — похоронить как невостребованные. Понятно, что до этого дело не дошло: прах принял в итоге на хранение Госархив. Рассматривались, однако, и другие варианты. К решению проблемы в СКР попытались подключить РПЦ. Все-таки речь шла о людях, признанных святыми. Ответ, пришедший из патриархии, обескуражил следователей: Русская православная церковь не претендует на останки и «не настаивает» на участии в их дальнейшей судьбе.
Той же позиции в патриархии придерживались в принципе и на момент создания правительственной рабочей группы. На то, что она претерпит кардинальные изменения, в коридорах власти особо не рассчитывали. Похороны цесаревича и великой княжны понимались тогда как сугубо государственное мероприятие. Поддержит церковь — хорошо. Нет — ну, как говорится, и бог с ней. Было не до китайских церемоний, поскольку позиция Владимира Путина, по чьей инициативе и была создана группа, задавала очень жесткий ритм: президент требовал решить вопрос как можно быстрее. Об этом было прямо заявлено председателем группы на первом ее заседании.
Именно главой государства, по сведениям наших источников в правительственной рабочей группе, была определена первоначальная дата похорон — 18 октября 2015 года, день тезоименитства цесаревича. То есть на все про все отводилось 3 месяца. Но больше, в общем-то, и не требовалось. Все ведомства и учреждения, которым было поручено представить свои заключения по этому вопросу — Следственный комитет, ФСБ, Российский центр судебно-медицинской экспертизы, Институт общей генетики им. Н.И.Вавилова РАН, Госархив, Институт российской истории РАН, — были едины во мнении: никаких дополнительных экспертиз не нужно, обнаруженные останки идентифицированы с максимально возможной точностью.
На последнем своем заседании, прошедшем 11 сентября 2015 года, рабочая группа официально предложила правительству похоронить цесаревича и великую княжну в заданный срок — 18 октября. Но незадолго до конечной остановки этого мчавшегося на всех парах экспресса кто-то словно нажал на стоп-кран. Впрочем, кто нажал — понятно. Тот же самый, кто ранее скомандовал «полный вперед». Но мотивы решения остаются пока в области догадок и предположений.
Следственная участь
По официальной версии, повороту предшествовало обращение РПЦ к властям с просьбой не торопиться и провести дополнительные исследования. Однако, по нашим данным, вначале было совсем другое слово. Владимиру Соловьеву — члену рабочей группы, следователю-криминалисту СКР, занимавшемуся «царским делом» с начала 1990-х до конца 2015 года, — не хотелось повторения скандальной истории 1998 года, когда церковное руководство проигнорировало церемонию захоронения. Дабы решить эту проблему, следователь предложил вовлечь церковь в процесс идентификации останков.
Вырисовывался следующий алгоритм: СКР возобновляет дело и проводит несколько новых генетических экспертиз с учетом пожеланий патриархии, а представители РПЦ смогут проконтролировать следственные действия и убедиться, что никаких подвохов и подлогов не было и нет. Откладывать похороны на тот момент вовсе не предполагалось — дополнительные исследования должны были завершиться до 18 октября. Чуть забегая вперед, скажем, что, по нашей информации, результаты первых двух экспертиз, которые были назначены после реанимации «царского дела» (23 сентября 2015 года), были готовы уже к 10 октября.
Светскому начальству идея понравилась. Что вряд ли можно сказать о вершине церковной вертикали. По данным наших источников, патриарх Кирилл был «жутко недоволен» тем, что история с останками приняла такой оборот. По мнению информированных собеседников обозревателя «МК», глава РПЦ явно предпочел бы, чтобы этот вопрос пребывал в долгом ящике до конца его патриаршества. Согласно их информации, именно Кирилл, тогда еще митрополит, сыграл ключевую роль в драматичных и скандальных событиях 1998 года, употребив все свое влияние на то, чтобы церковное руководство, и в первую очередь патриарх Алексий II, склонявшийся к признанию останков, отказалось в итоге от этой мысли.
Но, похоже, патриарх получил предложение, от которого не смог отказаться. При этом церковь выторговала себе у Кремля целый ряд привилегий: из стороннего наблюдателя она превращалась, по сути, в главного модератора процесса. И не преминула сразу же показать, кто в сем доме хозяин. Во-первых, патриархия добилась отстранения от дела чересчур самостоятельного Соловьева. Во-вторых, резко расширила зону своих интересов. По просьбам церковного руководства — хотя точнее, наверное, будет назвать это распоряжениями, — была назначена масса новых экспертиз: генетических, антропологических, физико-химических, исторических... В-третьих, запустила параллельное расследование — в рамках церковной комиссии по останкам. Ни о каком 18 октября речь, разумеется, уже не шла. Как и о каких-то других определенных сроках.
В общем, работа закипела. Правда, о каких-либо результатах этих праведных трудов ни СКР, ни патриархия до сих пор ничего не сообщили. Что несколько странно, учитывая, что прошло уже более полутора лет. Не лишним при этом будет вспомнить, что одной из главных претензий церковной общественности к прежнему следствию было то, что оно носило «засекреченный от общества характер». Но на фоне нынешней закрытости тот «характер» выглядит образцом прозрачности и гласности. За пределы СКР и патриархии просачиваются ныне буквально крупицы информации.
Главным и по существу единственным официальным источником знаний о следствии по «царскому делу» — как официальной, так и церковной ее составляющей — является сегодня епископ Егорьевский, патриарший викарий Тихон (Шевкунов). Тихон — своего рода связующее звено между частями двуединого следственного механизма: член церковной комиссии и одновременно участник группы экспертов, проводящих комплексную историко-архивную экспертизы в рамках уголовного дела. Последний более-менее подробный отчет епископа о ходе исследований датируется 16 марта этого года.
Прозвучал он на Международной конференции «Почитание святых Царственных Страстотерпцев и прославление царских слуг в России и зарубежье». В своем выступлении епископ сообщил, в частности, что образцы биоматериалов, предоставленных церкви Следственным комитетом, были направлены в две западноевропейские лаборатории, «названия которых мы по благословению святейшего не раскрываем». Каждый из научных центров получил по 10 образцов, среди которых, «для чистоты эксперимента», находились также ткани, заведомо не имеющие отношения к «екатеринбургским останкам», — прах из захоронений примерно такой же давности.
«Все образцы были лично пронумерованы святейшим патриархом, — поделился подробностями Тихон. — Подчеркиваю, ученые западноевропейских лабораторий не знают, какие образцы им привезены». По словам епископа, каждый из контейнеров с биоматериалами обозначен определенной комбинацией цифр и букв, и этот шифр известен лишь самому патриарху.
«Генетические экспертизы близки к завершению», — обнадежил Тихон. Чего, однако, нельзя сказать об остальных исследованиях. По его словам, предстоит провести новую антропологическую экспертизу — с полной «ревизией» все костей. Будет сделана также почерковедческая экспертиза — по записке Юровского, коменданта Дома особого назначения, и по стихотворной надписи на немецком языке, обнаруженной на стене расстрельной комнаты. Речь идет о цитате из «Вальтасара» Генриха Гейне: «В ту ночь, как теплилась заря, рабы зарезали царя». Кроме того, назначена специальная экспертиза «для решения вопроса, связанного с возможным ритуальным характером убийства семьи Николая II». И так далее, и тому подобное.
Весьма далека от завершения, по словам Тихона, и историко-архивная экспертиза: «По мере исследования предыдущие вопросы рождают вопросы новые. Поэтому, если бы нам дали еще год, мы были бы благодарны». В общем, работы — непочатый край.
Не царское это тело
Однако, отвечая на днях на традиционный вопрос — когда наконец будут предъявлены итоги деятельности церковной комиссии, — Тихон выразился несравнимо более оптимистично: «Когда будет на это воля Святейшего патриарха, Священного синода, а может быть, Поместного собора». Эти слова подтверждают информацию источников «МК»: все существенные для идентификации праха экспертизы давным-давно проведены. Скажем, результаты генетических исследований — как в рамках официального следствия, так и те, которые заказывала патриархия, — были готовы уже весной минувшего, 2016 года. И все они, по нашим сведениям, полностью повторяют прежнюю версию: «екатеринбургские останки» принадлежат Романовым и их слугам.
Что же касается историко-архивной экспертизы и прочих подобных исследований — в том числе проверки разного рода занимательных конспирологических теорий, — то они, во-первых, никак уже не влияют на решение вопроса об идентификации, а во-вторых, могут идти бесконечно долго. Словом, что бы ни говорили на этот счет церковные иерархи, объем информации, которым они располагают, более чем достаточен для того, чтобы поставить в «царском деле» уверенную точку. Волынка объясняется исключительно политическими причинами. Точнее — церковно-политическими.
Проблемы и риски видны, что называется, невооруженным глазом. Признать «екатеринбургские останки» царскими — значит признать, что 20 лет назад церковное руководство приняло неверное решение. Что те, кого все эти годы радикально-консервативное крыло РПЦ называло — и кличет так до сих пор — «гробокопателями», «мошенниками», «масонами», а то и вовсе «пособниками Сатаны», исполнены большей прозорливости, благодати, да, по большому счету, и веры, нежели ярые ревнители православия. Возникает, кстати, серьезный вопрос теологического плана: почему Господь открыл глаза многим невоцерковленным людям, но оставил слепыми официальных посредников между Небом и Землей? Есть над чем подумать богословам.
Но беспокоят церковное начальство, конечно же, не только мысли о высоком, но и более прозаические материи. Один из возникающих вопросов: что делать с монастырским комплексом на Ганиной Яме? Ганина Яма — заброшенный рудник в окрестностях Екатеринбурга, куда тела Романовых и их слуг были привезены после расстрела и где была предпринята первая попытка их захоронения. Николай Соколов, руководивший с февраля 1919 года так называемым белогвардейским следствием по делу о гибели царской семьи, не найдя останки, пришел к выводу, что они были полностью уничтожены — расчленены и сожжены — в этом месте.
Соколов обнаружил на Ганиной Яме около 60 костных фрагментов — разрубленных и обожженных. Следователь предположил, что это человеческие кости, а именно — то, что осталось от узников Ипатьевского дома. Однако никакой экспертизе эти находки никогда не подвергались. И уже, наверное, не подвергнутся: вещдоки «белогвардейского» дела, увезенные Соколовым с собой эмиграцию, бесследно пропали во время Второй мировой войны. Тем не менее история эта получила продолжение. В 1998 году на том же месте были проведены новые раскопки, в результате которых также были найдены кости — очень похожие по конфигурации и размерам на те, которые отыскал Соколов. И, судя по всему, имеющие то же самое происхождение. На этот раз с находками дали ознакомиться экспертам, и, согласно их категоричному заключению, кости это не человеческие, а коровьи и козьи.
Тем не менее РПЦ продолжила — и продолжает до сих пор — придерживаться именно соколовской версии. Показательно, что монастырь на Ганиной Яме, мужской монастырь Святых Царственных Страстотерпцев, был основан в 2000 году. То есть уже после того, как сделаны находки в Поросенковом логу (в 7,5 километрах от Ганиной Ямы) и проведенные экспертизы подтвердили принадлежность обнаруженных там останков Николаю II и членам его семьи. И даже после того, как было доказано животное происхождение костей, собранных на Ганиной Яме. «Главная святыня обители — шахта №7, где были уничтожены останки святых царственных страстотерпцев и их верных слуг, — как ни в чем не бывало сообщает сайт патриархии. — Здесь установлен поклонный крест. Ежедневно после вечернего богослужения братия обители совершают вокруг шахты крестный ход».
Наряду с Храмом-на-Крови, воздвигнутым там, где некогда стоял Ипатьевский дом, монастырь на Ганиной Яме является на сегодняшний день главным географическим пунктом культа царственных страстотерпцев. Поросенков лог, напротив, на церковной карте напрочь отсутствует. Ежегодно в «царские дни», в ночь с 16 на 17 июля, несколько десятков тысяч верующих проходят крестным ходом от Храма-на-Крови до того, что они считают местом уничтожения останков царской семьи. И эти люди, несомненно, будут жестоко разочарованы, когда узнают, что на самом деле на этом месте были уничтожены, будучи употребленными в пищу, останки крупного и мелкого рогатого скота.
Мощный аргумент
Еще одна потенциальная «засада» связана с останками родной сестры императрицы, великой княгини Елизаветы Федоровны, также убитой большевиками — неподалеку от Алапаевска, — и также причисленной к лику святых. Сомнений в их принадлежности у церкви сегодня нет: они почитаются как святые мощи. И почитаются очень высоко. Икону Елизаветы Федоровны с частицей ее мощей получил, к примеру, в подарок от предстоятеля Русской православной церкви за рубежом Владимир Путин. Совсем недавно президент поделился своими ощущениями от обладания святыней: «Поставил ее дома. Потом ходил, ходил, забыл про нее. Потом посмотрел, и мне в голову пришла простая мысль: она вернулась домой. Потому что я живу как раз в резиденции, где жила ее семья».
Для справки: «храмом приписки» останков является церковь Святой Марии Магдалины в Иерусалиме, относящаяся к Русской православной церкви за рубежом. Именно здесь стоят раки, хранящие основную часть мощей Елизаветы Федоровны и инокини Варвары Яковлевой, убитой вместе с великой княгиней и одновременно с нею канонизированной. Останки старшей сестры императрицы были обнаружены почти сразу после того, как белые заняли Урал, но судьба их тоже оказалась очень непростой. После перехода Красной Армии в наступление гробы с телами алапаевских мучеников эвакуировались все дальше на восток и в конце концов оказались за пределами страны. Конечным пунктом скорбных странствий стал Святой город, куда останки Елизаветы и ее верной спутницы были привезены в январе 1921 года.
В 2003 году группа российских и американских генетиков во главе с Львом Животовским (Институт общей генетики РАН) и Алеком Найтом (Стэндфордский университет) взялась исследовать ДНК Елизаветы Федоровны. Задача интернациональной команды состояла в сравнении «генетических паспортов» предполагаемой императрицы и ее сестры. По идее, эти две картинки должны были совпасть почти один в один. Однако оказалось, что сравниваемые генотипы принадлежат людям, не состоявшим в родстве. Ученые сделали логичный с их точки зрения вывод: «екатеринбургские останки» идентифицированы неверно. И у критиков версии следствия появился новый повод возопить о том, что народ жестоко обманули, похоронив в Петропавловке неизвестно кого.
Однако патриархия благоразумно удержалась от того, чтобы взять на вооружение этот аргумент. Нет, авторитет и компетентность ученых сомнений ни у кого не вызывали. Но то же самое никак нельзя было сказать об объекте исследования. Таковым был фрагмент пальца, предоставленный Антонием Граббе, возглавлявшим с 1968 по 1986 год Русскую духовную миссию в Иерусалиме (представительство РПЦЗ в Святой земле) и принимавшим в 1981 году участие во вскрытии гроба Елизаветы Федоровны. Граббе божился и клялся — в том числе, по некоторым сведениям, под судебной присягой, — что это частица мощей, взятых из того самого гроба. Но никаких документальных подтверждений его словам пока не имеется. Официально РПЦЗ ничего на экспертизу не передавало, все делалось в частном порядке.
Не исключено, конечно, что Граббе, скажем деликатно, исказил факты, либо сам был кем-то обманут. Существует, однако, и другое объяснение нестыковки: проблема не в Граббе, а в гробе — в самих мощах, за которые, по этой версии, выдаются останки другого человека. В лучшем случае — инокини Варвары. Есть мнение, что во время перемещений по миру, в ходе которых тела мучениц многократно перезахоранивались, их могли перепутать друг с другом. Но нельзя исключать, что путаница зашла еще дальше. И, судя по всему, в патриархии тоже имеются определенные опасения на этот счет.
Иначе трудно объяснить то, что среди многочисленных экспертиз, назначенных по просьбе церкви Следственным комитетом и проводимых ею самой, отсутствует та, которая напрашивалась в первую очередь, — исследование останков сестры императрицы. Такая предусмотрительность, кстати, — лишнее подтверждение тому, что в подлинности праха Александры Федоровны и других «екатеринбургских останков» у руководства РПЦ в действительности сомнений нет. Но официальное признание этого праха святыми мощами открывает путь для сомнений в аутентичности мощей, хранящихся в церкви Святой Марии Магдалины.
Откровение от Романовых
По сути, власть и патриархия загнали друг друга в ловушку. Громогласно объявив, что без церкви ничего решать не будут, чиновники сделали себя заложниками политики патриархии. Последняя же оказалась в позиции «между молотом и наковальней». С одной стороны — власть, проявляющая явные признаки нетерпения. С другой — православные фундаменталисты, грозящие чуть ли не расколом, если руководство церкви предпочтет привычную и любимую ими Ганину Яму Поросенкову логу — в названии урочища некоторым бдительным правоверным слышится слово «подлог» — и заставит поклоняться «лжемощам».
«На церковном руководстве лежит очень большая ответственность, — говорит член правительственной рабочей группы протоиерей Всеволод Чаплин. — Если верующие откажутся почитать эти останки как мощи, это будет тяжелая ситуация. С другой стороны, когда-то все-таки нужно выходить на честный прямой разговор и с властями, и с обществом». Формально, кстати, Чаплин состоит также и в церковной комиссии по останкам, но никакими сведениями о ее деятельности не располагает. По словам протоиерея, уволенного в декабре 2015 года с поста руководителя Синодального отдела по взаимоотношениям церкви и общества и вступившего после этого в открытый конфликт с церковным начальством, его по понятным причинам не зовут на заседания.
Тем не менее, как ему представляется, «прошло уже достаточно времени для того, чтобы достичь определенности». По информации протоиерея, в следующем месяце патриарх планирует приехать в Екатеринбург на «царские дни». И это будет, судя по всему, не дежурная поездка. «Царские дни», поясняет Чаплин, собирают именную часть православной общественности, с которой в этом плане могут возникнуть проблемы: «Туда приезжают десятки тысяч ультраконсервативно, монархически настроенных людей. Важно почувствовать настроения этих людей: выйти на прямой диалог с ними, и прямо там, в Екатеринбурге, послушать, что они думают на тему останков».
«У патриархии нет иного выхода, кроме признания останков», — уверен философ и политик Виктор Аксючиц. Поясним, что Аксючиц также имеет непосредственное отношение к этой теме: в 1997–1998 годах он был советником вице-премьера Бориса Немцова и де-факто секретарем тогдашней правительственной комиссии по останкам. Иной вариант, считает собеседник обозревателя «МК», был бы «просто нонсенсом».
Кроме того, патриархия вряд ли отважится вступить в открытый конфликт с властью. Правительственная рабочая группа была создана по личному указанию Путина, напоминает Аксючиц: «Позиция президента известна, и думаю, принципиально она не изменилась».
Правда, предвидит Аксючиц, дабы сохранить свое лицо, патриархия сопроводит признание критикой действий прежней правительственной комиссии и предыдущего следствия: «Мол, тогда было совершено много ошибок, а нами все сделано так, как надо. И получены адекватные результаты. Ну а о том, что эти результаты полностью соответствуют предыдущим, умолчат».
Если эти предположения верны, — а оснований считать так достаточно много, — то совещание, собираемое патриархом 14 июня, можно считать началом процедуры признания. В эту картину хорошо ложится и июльская поездка патриарха в Екатеринбург. Кириллу можно даже ничего не говорить на эту тему. Важным символическим и, по сути, все объясняющим жестом явилось бы уже одно посещение им Поросенкова лога. Дальше, судя по всему, вопрос будет вынесен на «политбюро» патриархии — Священный синод. Ну а потом — на «пленум», Архиерейский собор, который пройдет в конце года, с 29 ноября по 2 декабря. Но, думается, вовсе не случайно в числе инстанций, обладающих соответствующей компетенцией, епископ Тихон упомянул Поместный собор — всецерковный съезд. Похоже, церковное руководство не прочь разделить ответственность с клиром и паствой. И это, пожалуй, было бы мудрым решением.
Определенные корректировки, возможно, претерпит и план работы правительственной рабочей группы. Парадокс, но признание церковью «екатеринбургских останков» противоречит конечной задаче группы: согласно православным традициям, святые мощи должно не хоронить, а, напротив, ставить на возвышенное место в храме — для всеобщего почитания. Что означает: а) останки Алексея и Марии не подлежат преданию земле; б) прах их родителей и сестер, покоящийся в Екатерининском приделе Петропавловского собора, также должен быть извлечен на поверхность. Как будет решаться эта проблема, пока не ясно.
Возможно, мощи царственных страстотерпцев все-таки останутся в виде исключения «почивающими под спудом» — в нынешней усыпальнице. Церковная практика в принципе допускает и такой вариант.
Кстати, если исходить из мистических соображений, наиболее предпочтительным выглядит как раз последний сценарий. Посмертная история Романовых свидетельствует о том, что каждый раз, когда их прах меняет свое местоположение, с государством Российским случаются какие-то бедствия. Спустя месяц после вскрытия захоронения в Поросенковом логу — июль 1991 года — страну потряс августовский путч, который привел в итоге к краху СССР.
Через месяц после их захоронения в Петропавловском соборе — июль 1998-го — был объявлен дефолт.
После обретения и идентификация праха Алексея и Марии — экспертизы завершились летом 2008-го — на страну обрушился новый разрушительный кризис...
Впрочем, если рассуждать с точки зрения той же мистики, возможно, все это намеки высших сил на то, что царственные страстотерпцы должны поскорее воссоединиться и упокоиться с миром. Но в таком случае лучше и впрямь не тянуть с решением вопроса. Боженька — он все видит.
