Казалось бы, где Африка и где мы? Но ВИЧ тоже воспринимался вначале как как нечто совсем далекое. А на сегодняшний день в России, по словам руководителя Федерального научно-методического центра по борьбе и профилактике ВИЧ-инфекции Вадима Покровского, погибло 240 000 человек.
Лихорадка Эбола пока, к счастью, не стала «новой чумой», но только за последние 5 лет она унесла более 11 000 жизней. Пугает и статистика смертности: почти каждый второй заболевший умирает. География вируса пока ограничивается Центральной Африкой, но это слабое утешение. Во-первых, жертвами эпидемии стали и граждане отнюдь не африканских стран (США, Великобритании, Испании), даже в России было несколько жертв в середине 90-х и 2000-х, правда, заражения были лабораторными. Но на самолете от Москвы до, скажем, Сьерра-Леоне, где в 2016-м также была зафиксирована вспышка вируса Эбола, лететь часов 14, даже с учетом пересадок: вчера вирус был в Экваториальной Африке, сегодня может быть в любой точке мира. Но есть и другие причины противодействовать распространению эпидемии. Страны Африки традиционно, еще со времен СССР, получали от нас помощь. И до сих пор тысячи россиян трудятся по всему континенту: это дипломаты, летчики, и инженеры, и — не в последнюю очередь — врачи. Так что помощь жителям Африки в борьбе с вирусом — это и помощь своим же гражданам, оказавшимся вдали от Родины.
Свои интересы на континенте есть и у российского бизнеса: проекты там ведут «Алроса», «Евраз», «Норникель», РУСАЛ, развивают сотрудничество Объединенная авиастроительная корпорация, «Вертолеты России», «Силовые машины». Это сотни и тысячи россиян. Все заинтересованы в стабильности и безопасности, и речь не только в отсутствии потрясений в странах присутствия, но и гуманитарном благополучии: эпидемии не идут на пользу никому. Борьба с такими явлениями, как правило, ведется всем миром, но за страницами отчетов Всемирной организации здравоохранения и новостными сводками скрываются и человеческие истории.
Год назад Елена Коломоец уехала в Гвинею помогать российской команде научного клинико-диагностического центра эпидемиологии и микробиологии, который был создан в Гвинее еще в 2015 году для борьбы с эпидемией Эболы. Несколько лет проработав в медицинском центре РУСАЛа, Елена начала заниматься проблемой распространения вируса в составе российской группы экспертов. Как раз в то время в Гвинее Роспотребнадзор разворачивал лабораторию, а по личной инициативе главы РУСАЛа Олега Дерипаски компания строила госпиталь и привлекала специалистов для решения серьезной проблемы. Работа так затянула, что вот уже год как Елена сменила Москву на побережье Атлантического океана, и не с целью отдыха.
За несколько лет ситуация изменилась: критическое положение 2014–2015 годов, когда еженедельно регистрировалось более 100 новых случаев заболевания, сменилось затишьем. Благодаря усилиям специалистов со всего мира, 29 декабря 2015 года Гвинея была объявлена зоной, свободной от вируса Эбола. Однако расслабляться рано: буквально неделю назад в Конго от вируса скончались три человека, а несколько десятков оказались заражены.
«Я ездил в Гвинею в 2014 году, вакцины в мире не было вообще, — делится впечатлениями Виктор Малеев. — Там было наше посольство, многочисленные сотрудники наших компаний, в основном, по добыче бокситов. Меня направили, чтобы я оперативно договорился с правительством страны о необходимой им помощи, о прилете большого самолета с медицинскими грузами, чтобы разобрался в ситуации. Так или иначе, обезопасил россиян, проинструктировал в очаге эпидемии. Второй раз ездил в 2016 году. Поехал мобильный санэпидотряд — это была первая подобная медицинско-исследовательская акция со времен Советского Союза, в России такое впервые».
Спустя несколько лет после самой масштабной вспышки Эболы мир уже значительно лучше готов к борьбе со страшным вирусом, и, не в последнюю очередь, благодаря усилиям российских специалистов. Еще в январе 2016 года Вероника Скворцова докладывала Владимиру Путину об успешных испытаниях российской вакцины «Гам-Эвак» и «Гам-Эвак Комби». В ФНИЦ эпидемиологии и микробиологии им. Н.Ф. Гамалеи не только разработали сразу две версии препарата: для зараженных только вирусом Эбола и для тех, чей организм ослаблен ВИЧ-инфекцией, но и добились уникальных свойств вакцины. Хранить ее можно при температуре –20 градусов (а зарубежные аналоги, которые всячески пытаются продвигать заокеанские маркетологи, — только при –80), а, кроме того, вакцина будет доступна в виде порошка. Его, кстати, можно хранить и при +4. Вот уж утерли нос западным медикам, так утерли! Да еще и сэкономили: по словам главы Роспотребнадзора Анны Поповой, «общий вклад России в дело борьбы с Эболой» составил около $60 млн (год назад). Американская Merck&Co потратила на свою вакцину $1 млрд. Еще у нашего препарата позади уже три фазы клинических испытаний, и ожидается регистрация во Всемирной организации здравоохранения.
Теперь сотрудники построенного РУСАЛом научного клинико-диагностического центра эпидемиологии и микробиологии в Гвинее, в том числе и Елена Коломоец, ждут отправки всего необходимого холодильного и лабораторного оборудования для хранения российской вакцины из Санкт-Петербурга. Так что полевые испытания российской вакцины — дело считанных недель. Первая тысяча вакцин будет доставлена спецрейсом сразу после установки оборудования, а осенью ожидается отправка еще 1000 доз вакцины, которая должна помочь предотвратить новую вспышку Эболы.
Считанные недели — срок довольно сжатый, а в вопросах клинических испытаний и вовсе ничтожный. Хотя и не рекордный. Тот самый центр эпидемиологии и микробиологии в Гвинее был создан силами РУСАЛа всего за 50 дней. В этом случае опыт бизнеса в налаживании процессов — неоспоримое благо. Свою роль сыграла и личная инициатива Олега Дерипаски. Так что ответственное отношение бизнеса, а в борьбе с эпидемиями этот пример первый в мире, — не только бонус, но и необходимость.
Мир пока не излечился от всех болезней, но если все объединятся ради общего дела, то шансов на здоровое будущее у нас станет больше. Пример с вирусом Эбола тому доказательство.
Андрей Миронов
