Все знают, что в последнее время большинство пар создают семью, не вступая в брак. В нашей стране такие отношения на юридическом языке называются сожительством, или фактическим браком. Обществом сожители воспринимаются как семья, тогда как государство считает их посторонними людьми. И в момент прекращения таких отношений нормы семейного и наследственного права на бывших сожителей не распространяются. То есть нажитое в таком браке имущество пополам не делится и человеку, пережившему своего фактического супруга, имущество в порядке наследования по закону не переходит.
А почему?
Разве это правильно?
* * *
Интересно, что до принятия христианства на Руси фактические брачные отношения были одной из разновидностей брака, то есть признавались государством. А после 988 года, после крещения Руси, общепринятой формой отношений между мужчиной и женщиной становится исключительно церковный брак. И, как ни странно нам сейчас это слышать, такое положение дел сохранялось до 1917 года. И только после революции все изменилось и единственной законной формой брака для государства стал зарегистрированный брак.
Принципиальные изменения произошли в 1926 году, когда был принят Кодекс законов о браке, семье и опеке. Согласно этому кодексу наряду с зарегистрированными браками в суде можно было узаконить фактические брачные отношения, не регистрируя их в ЗАГСе. Для этого требовалось, чтобы оба сожителя признали факт совместного проживания, общего ведения хозяйства, взаимной финансовой поддержки и совместного воспитания детей. В таком случае имущество признавалось общим и подлежало разделу поровну, как в зарегистрированном браке. А еще нормы этого закона предусматривали положение об алиментах после прекращения сожительства. Единственное, что не было закреплено законом, — это право бывших фактических супругов на общую фамилию. Кроме того, этот закон не запрещал сожителям вступать в зарегистрированный брак. Вот есть у тебя сожитель, а ты можешь обзавестись еще и законной «половиной»…Что это было, новое слово или хорошо забытое старое?
В 1969 году приняли новый Кодекс о браке и семье РСФСР. Согласно этому кодексу единственным законным союзом признавался зарегистрированный брак. И сегодня, в 2017 году, ничего не изменилось: законным считается только зарегистрированный брак.
Иными словами, государство по-прежнему не признает фактических брачных отношений и не обеспечивает фактическим супругам никакой правовой защиты. Видимо, так государство старается сохранить институт брака в его классической форме. А то придут в суд три жены или три мужа и станут доказывать, что они совместно проживают, ведут общее хозяйство, воспитывают детей и все такое. И что будет? Хаос будет.
* * *
Тем временем многие государства признают фактические брачные отношения.
Скажите, какой самый интимный вопрос в отношениях мужчины и женщины? Финансовый. А вы что подумали? Неправильно. Повторяю по слогам: фи-нан-со-вый.
Поэтому в Швеции, например, принят специальный закон о сожительстве, который регулирует в основном имущественные отношения супругов.
В Исландии тоже признается фактический брак, но там нет специального закона и общего понятия сожительства. Фактические супруги упоминаются в законе об усыновлении, в положении об ипотеке и облигациях и в законе об аренде. Например, в законе об усыновлении сожителями признаются люди, прожившие вместе не меньше пяти лет. Положение об ипотеке фактическими супругами признает только людей, которые зарегистрировались в Государственном реестре как сожительствующие. То есть в конкретных ситуациях фактические супруги по закону приравниваются к официальным супругам. Это случается при усыновлении детей, при аренде помещения и в случае ипотеки.
В Испании фактические брачные отношения признаются только в отдельных регионах, например в Каталонии, Мадриде и Валенсии. Там приняты специальные законы, регулирующие как имущественные, так и личные отношения.
Во Франции признаются две формы фактических брачных отношений: отношения, оформленные договором о совместной жизни, и сожительство без договора. При этом у сожителей нет гражданских и семейных прав — до тех пор, пока они не оформят договор. Иными словами, договор о совместной жизни дает определенные имущественные гарантии и в отличие от официального брака его проще расторгнуть.
А вот в Германии нет специального закона о фактических брачных отношениях разнополых лиц.
В Шотландии действует Акт «О семейном праве». В нем содержится официальное понятие сожительства, установлено правило о делении имущества между сожителями, о выплате алиментов после прекращения отношений и о наследовании при отсутствии завещания.
В Бельгии правовому урегулированию отношений сожительства посвящено целых пять статей Гражданского кодекса от 21 марта 1804 года. Дата впечатляет, не правда ли? Так вот, там дано юридическое определение сожительства, названы препятствия к вступлению в такой союз, перечислены основания прекращения этого союза и главное: права и обязанности сожителей.
В Ирландии действует Акт «О гражданском партнерстве и некоторых правах и обязанностях сожителей» 2010 года.
Там есть раздел (состоящий из 36 статей), который посвящен правовому урегулированию отношений между сожителями.
Иными словами, зарубежные законы так или иначе защищают права фактических супругов в случае прекращения фактических отношений.
* * *
А в России без штампа в паспорте — ни-ни.
Допустим, один из фактических супругов несколько лет ведет домашнее хозяйство и полностью посвятил себя семье. А другой супруг с утра до ночи на работе. Фактически на заработанные им деньги покупается жилье, автомобиль, дача, мебель, бытовая техника и так далее. И вот супруги расстаются. И тот, кто полностью посвятил себе семье и пахал дома без трудовой книжки, может остаться на улице без кола и без двора. Вот если супруг, который работал, захочет разделить все по справедливости, будет иначе. А по закону собственником всего имущества является работающий супруг. И точка.
Или другая известная всем ситуация. Люди долго жили вместе без регистрации брака, один из них заболел, и второй преданно за ним ухаживал. Так вот: после смерти заболевшего супруга в случае отсутствия завещания второй супруг наследником не является. Он не имеет права даже на предметы домашней обстановки, то есть не наследует абсолютно ничего.
Логично предположить, что супруг, который обеспечивал жизнь тыла, то есть взвалил на себя все домашнее хозяйство, при прекращении супружеских отношений имеет право на половину всего нажитого имущества. И уж точно имеет право на часть наследства в случае смерти второго супруга. Но российский закон в упор не видит необходимости защищать фактических супругов. И, несмотря на то, что сплошь и рядом браки не регистрируются, даже в суде нет никакой возможности признать фактический брак и применить к нему нормы семейного права о супругах. Нет свидетельства о регистрации брака, нет штампа в паспорте — значит, не было и семьи. И приведи хоть сто свидетелей — тот, на кого оформлено имущество, и является собственником.
А ведь право — это воплощение справедливости, именно в этом и состоит его суть. Получается, это и есть справедливость? Какая-то она косая, не правда ли? И не хочешь, а вспомнишь слова любимой песни нашего школьного детства: «одна нога была у ней короче, другая деревянная была…»
Между тем с точки зрения римского права любое изменение в общественной жизни обязательно должно отражаться в законе. Только в этом случае человек оказывается под защитой государства, которое не может и не должно игнорировать потребности своих граждан. А институт фактического брака уже есть, он давно сложился, и понятно, что это не временное явление. Именно поэтому он никак не может оставаться вне поля зрения государства. Потому что получается, что отношения-то есть, а прав-то никаких нет.
Зачем же тогда нужен закон? И как быть фактическому супругу после прекращения продолжительных супружеских отношений? Как защитить свои права? На склоне лет начать жить с чистого листа? А где его взять, этот лист, на что его купить? И вроде бы государство демонстрирует жгучее желание защитить институт брака. А получается ровно наоборот. Полностью игнорируя ситуацию, сложившуюся в обществе сегодня, государство само разрушает институт семьи. Отсутствие закона о фактических брачных отношениях на самом деле демонстрирует то, что государство признает законным — то есть осознанно допускает — нарушение прав одного из бывших супругов.
* * *
Несколько лет назад я опубликовала судебный очерк о том, как государство пыталось оттяпать деньги у одного банкира. Его взяли под стражу по надуманному обвинению, и так как трудно было изобразить более или менее правдоподобную конструкцию преступления, его очень долго держали под замком. Его жена не спала и не ела, обивала пороги чиновников, унижалась перед следователями, обратилась за защитой к самому именитому российскому адвокату. В конце концов обвинение лопнуло как мыльный пузырь, и банкира освободили из-под стражи.
И только тогда я узнала, что их брак не зарегистрирован и двадцать лет их совместной жизни на юридическом языке называются сожительством.
А потом произошло вот что: жена после недолгой отлучки вернулась из другого города домой, и помощница по хозяйству сказала ей, что в доме на правах хозяйки находится другая женщина.
Она бросилась к мужу, спасая которого, заработала неизлечимое заболевание. И этот человек объяснил ей: мы ведь с тобой не женаты, а я собираюсь вступить в законный брак и прошу тебя в двадцать четыре часа покинуть помещение.
И вступил. Бывшей «сожительнице» он, так и быть, оставил трехкомнатную квартиру, а свое немалое состояние делить, понятно, не стал. И «сожительница», которая двадцать лет воспитывала двух детей и вела хозяйство, осталась без средств к существованию, потому что у нее ведь и трудовой книжки не было — какие такие книжки, когда женщина работала дома, а это не считается.
Другая бедолага приехала ко мне на следующий день после того, как не смогла попасть домой, вернувшись из поликлиники. Тридцать лет они с мужем прожили без штампа в паспорте, воспитали сына, а потом муж решил жениться на своей секретарше.
Этот во всех отношениях замечательный человек выставил свою незаконную половину в крошечную однокомнатную квартиру, где, открыв входную дверь, человек сразу оказывался на кухне, она же гостиная, она же спальня.
Поскольку эта женщина дома считалась клушей, ни в чем не способной разобраться, все деньги оказались в распоряжении ее бывшего мужа. И она в прямом смысле этого слова осталась без гроша за душой.
Еле-еле удалось устроить ее работать вахтером в НИИ, где она с утра до вечера плакала от унижения и страха перед неизвестностью. Она и умерла там, на этой самой вахте. А ее муж жив и здоров и в шестьдесят семь лет является счастливым отцом очаровательной малышки. А той жизни вроде как и не было, и что это за женщина умерла на своей сиротской работе от инфаркта, теперь и не вспомнить.
Пятнадцать лет известный врач, профессор и прославленный орденоносец провел в инвалидном кресле из-за инсульта. Его жена возила его на работу, ради чего на старости лет научилась водить машину, помогала ему писать статьи, есть, пить, расстегивать брюки и даже возила на рыбалку.
Они прожили вместе пятьдесят лет, и это была красивая жизнь, которую не разрушила даже болезнь. Когда профессор умер, в некогда счастливом доме появилась его сестра, с которой он сорок лет не виделся и не разговаривал. У профессора и его жены никогда не было штампа в паспорте. Поэтому все имущество умершего, то есть огромная квартира, великолепная дача, коллекция картин и немалые сбережения, досталось его сестре.
Вдова обратилась в суд, и я пыталась ей помочь, но ничего не вышло. В суд нужно было предоставить документы, подтверждающие, что дача, квартира и коллекция были куплены на деньги вдовы — а так как таких документов нет и быть не могло, поскольку вдова не работала, а завещания профессор не оставил, дело было проиграно.
Потом пришлось заниматься квартирой, поскольку она являлась собственностью профессора, а его жена всего-навсего была там прописана.
— Боже мой, — сказала она мне, когда сестра умершего мужа поселила в квартире каких-то вурдалаков, — мы были так счастливы, что в конце жизни судьба решила взыскать с меня проценты за пятьдесят лет. Набежала кругленькая сумма.
В том числе и за счастье пятнадцать лет возить своего мужа в инвалидном кресле, подумала я.
В конце концов ее вынудили продать свою долю в квартире, и с Ленинского проспекта она переехала в Троицк.
Известный художник двадцать пять лет назад ушел от законной жены и проживает в гражданском браке с дамой, которая родила ему двух сыновей. Почему он до сих пор не развелся и не зарегистрировал второй брак, знает только он один. Это случается нередко и является загадкой из загадок. Но семья-то есть, а отечественная Фемида настойчиво делает вид, что семьи нет.
* * *
Упорное нежелание признавать незарегистрированные отношения между мужчиной и женщиной представляется мне государственным лицемерием, которое призвано хотя бы на бумаге продемонстрировать чистоту наших помыслов. Между тем это лицемерие фактически благословляет безответственность в отношениях между бывшими фактическими супругами, по отношению к детям, кредиторам, наконец.
Юристы ожесточенно спорят, стоит ли называть фактическим браком отношения, которые длятся два-три-четыре года, является ли фактическим браком союз мужчины и женщины, если у них нет детей, и так далее — список вопросов куда длинней, чем список ответов.
Выходит, государство берет на себя ответственность порицать отсутствие детей? А на каком основании? И где та таблица умножения, по которой можно вычислить длительность отношений, достойных называться фактическим супружеством?
Давно назрела и перезрела необходимость ввести в Семейный кодекс России норму, которая дает возможность беременной женщине или женщине, которая ухаживает за ребенком до трехлетнего возраста и состоит в фактических брачных отношениях, право требовать от отца ребенка алименты на свое содержание — разумеется, в случае, когда отцовство установлено судом или не отрицается вторым родителем. Скольких трагедий удалось бы избежать!
Очень нужна законодательная поддержка фактическому супругу, который ухаживает за ребенком-инвалидом, — таких случаев немало! По сути дела, государство оставило на попечение судьбы отцов, которые не могут бросить ребенка-инвалида и поэтому не могут и работать. Безвыходная ситуация, когда преданность отца наказывается государством!
И ведь мы умные, талантливые, поем, танцуем, в космос летаем, и страна у нас большая и очень красивая, а нужных законов позарез не хватает. И для начала давайте перестанем делать вид, что штамп в паспорте — знак качества семьи. Хватит притворяться!
