Маленькая угловая камера на четвертом этаже. Такие обычно называют «обжитыми»: есть телевизор, холодильник, электрический чайник, полно всякой еды — от одноразовых супов до конфет и печенья. Вообще большая редкость, чтобы заключенного на вторые сутки после попадания в СИЗО перевели вот в такую благоустроенную камеру. Обычно человек находится на карантине в полном одиночестве. Для Азимова сделали исключение, подобрали ему сокамерника одной с ним веры. Почему? Боялись, что он наложит на себя руки? Вполне вероятно.
Внутри камеры двое заключенных, которые на фоне друг друга смотрятся как гигант и карлик. Аброр из-за своей худобы кажется почти ребёнком. Черная тюремная роба смотрится на нем как с чужого плеча, болтается. А ведь это самый маленький размер, что удалось найти!
- До этого мне дали очень большую одежду, - на чистом русском рассказывает Аброр.
- Неужели ещё больше этой?
- Намного. У меня же детский размер. Но это вполне нормальная.
- Простите за вопрос, но Вы болеете чем-то?
- Нет, я всегда был таким. Последние 10 лет вообще не меняюсь.
- В смысле - один и тот же вес?
- Да и выгляжу одинаково. Один вес держу. А здесь, кстати, хорошо кормят. Вкусно очень готовят. Я добавку прошу — и мне дают, не отказывают. Спасибо им.
- Вы очень хорошо говорите по-русски. И акцент как будто даже московский.
- Нет, я не москвич, разумеется. Но в России давно живу.
- А читать по-русски можете? Просто в СИЗО точно нет книг на киргизском языке.
- Да, могу. Понимаю 95 процентов прочитанного. Но в суде мне дали переводчика. Это хорошо, потому что есть важные детали. Я должен понимать там на все 100 процентов.
..Азимов сейчас держится совершенно спокойно, свободно. Обычно такое поведение не свойственно арестантам. И уж тем более - представителям азиатских народов, которые попали за решётку. Те в СИЗО сразу же замолкают, на сотрудников смотрят заискивающе и виновато. Тут же у арестанта либо природная дерзость, либо абсолютное понимание своей дальнейшей судьбы.
- Психолог вам не нужен? - на всякий случай спрашиваем мы.
- Нет. Первую ночь только было плохо. Из-за того, что один. Когда один, мысли всякие приходят. Сейчас у меня сокамерник взрослый, он сам как психолог, объясняет, как к жизни надо относится. Говорит, что она не кончилась после ареста.
- Так и есть. Даже после получения самых больших сроков в тюрьмах люди продолжают жить. Жизнь - это вообще самое ценное, что нам Бог дает (мы намекаем на то, что тем более отнимать ее у других, устраивая теракты — никто не вправе — прим. Е.М.).
- Да, теперь я это понял. Я целыми днями молюсь за свои грехи. Надеюсь, отмолить все, что натворил. Мне разрешают молиться, сколько хочу. И все у меня есть для проведения обрядов. Я придерживаюсь исламской религии.
- Вы глубоко верующий?
- Надеюсь, что да. Я готов ответить за совершенное и не жалуюсь ни на что.
- Может быть вам нужна исламская литература?
- Нет. Я потом почитаю что-то приключенческое, чтобы отвлечься. Но это потом. Пока не хочется вообще ничего читать. Только молиться. В Киргизии у меня мама, братья, сестры. У нас очень теплые отношения с ним. Надеюсь, они мне будут писать, не оставят меня. А я буду проводить время не только за молитвой, но и за написанием ответом им.
- Неужели вы телевизор вообще не смотрите?
- Смотрю, когда устаю молиться
***
Басманный суд Москвы до 3 июня арестовал старшего брата Аброра Азимова — 28-летнего Акрама, который подозревается в том, что осуществлял пособничество в переправке денег, которые шли на подготовку теракта в метро Петербурга.
Читайте материалы "Арестован брат предполагаемого организатора теракта в Петербурге: переводил деньги смертнику"
"Директор ФСБ: заказчик теракта в Санкт-Петербурге «практически установлен"
