Дело Ильдара Дадина оказалось в центре внимания как широких слоев гражданского общества, так и политического оппозиционного истеблишмента. Многими освобождение Дадина признается как первое реальное достижение гражданского общества за все время правления Путина. Возможно, это преувеличение.
Освобождение Дадина трактуется по-разному. Некоторые говорят, что это уступка Путина, уступка власти, да и вообще начинается «оттепель». Другие говорят, что уступка носит временный характер, ничего хорошего ждать не стоит, разве что ответного удара, ужесточения.
У меня мнение несколько иное. Необходимо признать факт: власть уступила. А вот что будет дальше, зависит от того, как себя будут вести правозащитное сообщество, гражданское общество, оппозиция, что они все вместе будут делать. По крайней мере нужно действовать с ощущением того, что это от нас зависит, будет ли власть и дальше пренебрегать мнением гражданского общества или будет уступать. Не надо заранее унижать самих себя, говорить, что власть будет делать все, что захочет.
Движение «За права человека» занималось делом Дадина с самого начала, еще с того момента, когда он свободно выходил на площади. Мы понимали, что последнее административное дело будет возбуждено, и его посадят. Не знали только, где он окажется.
Кроме карельских колоний в России есть еще несколько десятков пыточных зон. Что правозащитники вкладывают в это название?
С моей точки зрения, зону можно назвать пыточной, если в ней к заключенным насилие применяется в постоянном режиме. Можно сказать, насилие в таких зонах поставлено на конвейер, включено в распорядок дня.
Почему я надеюсь, что в целом справиться с пытками можно? В России, по моим наблюдениям, два или три десятка пыточных зон. В остальных зонах нет системы пыток, там возможно отбывать наказание, несмотря на проблемы с условиями содержания, общие для всех российских учреждений системы исполнения наказаний. Хотя и там бывают эксцессы, вплоть до убийства осужденного сотрудниками колонии или — с их подачи — другими заключенными-«активистами».
Ликвидировать пыточные зоны — проблема, которая стоит перед правозащитным сообществом постоянно, и, очевидно, еще более актуальна в настоящий момент. На самом деле это задача всего общества, но общество об этом начало узнавать только с развитием событий в деле Дадина.
Дадин, будучи достаточно известным в Москве гражданским активистом, сумел привлечь к себе внимание благодаря тому, что его письмо, записанное адвокатом, попало в прессу и получило огромный общественный резонанс. Настолько огромный, что был вынужден быстро реагировать пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. Уже одно это имело большое значение.
Освобождение Дадина все-таки состоялось, дело можно считать успешным, и я могу назвать несколько составляющих этого успеха:
Во-первых, сам Ильдар Дадин — известный гражданский активист, его смелость, его заявления.
Во-вторых, профессиональные действия адвокатов. Адвокаты сумели добиться обнародования письма в ведущих средствах массовой информации и довести дело до победного конца в Конституционном суде.
В-третьих, соответственно, роль средств массовой информации.
В-четвертых, большую работу провели гражданские активисты Москвы. После публикации письма Дадина они пикетировали ФСИН России, не давали зачахнуть шуму в СМИ, требовали ответа от руководства ФСИН.
Было видно, что оно нервничает. Сначала во ФСИН заявили, что пытки не подтвердились, затем — о повторной проверке, о создании вместе с правозащитниками рабочей группы. Перед новым годом было заявлено, что рабочая группа вместе с правозащитниками будет заниматься прежде всего расследованием пыток в карельских колониях и вообще пытками в России. Но никакая рабочая группа так и не была создана.
В-пятых, большая роль принадлежит Татьяне Николаевне Москальковой, уполномоченной по правам человека в России. Она первая приехала в Карелию на встречу с Дадиным, почти немедленно, как только было опубликовано его письмо. В своей карельской поездке она встретилась не только с ним, но и еще с несколькими заключенными, которые до этого также жаловались на пытки. Она была объективна: несмотря на отсутствие заметных следов пыток у Дадина, говорила о возможной предвзятости силовиков, стремилась установить все детали.
Вслед за Москальковой Дадина посетили члены СПЧ Игорь Каляпин и Павел Чиков и правозащитник Валерий Борщев, которые долго разговаривали и с самим Дадиным, и с другими заключенными. Они вернулись, твердо уверенные в том, что Дадин не лгал, равно как и другие заключенные.
К заслугам Москальковой относится также то, что она твердо поставила вопрос о необходимости вывезти Дадина из ИК-7. И это довольно быстро произошло. Дадина этапировали в другую колонию, уже не пыточную, на Алтай. За это также активно агитировала журналистка и правозащитница Зоя Светова.
Этот момент власти считали переломным. Они уже планировала закончить историю с Дадиным. Его увезли на Алтай, общество со временем забудет те вопросы, которые он поставил. И можно будет еще и самого Дадина наказать за «клевету».
Как раз перед новым годом было заседание Общественного совета при ФСИН. Председатель Общественного совета, который должен по идее бороться с пытками, известный режиссер Владимир Меньшов сделал позорящее его заявление. Он ставил вопрос примерно следующим образом: почему ФСИН медлит? Нужно возбуждать уголовное дело по клевете, по ложному доносу Ильдара Дадина! Почему ФСИН молчит?
Видимо, это также подтолкнуло ФСИН затормозить расследование и ждать, когда общество успокоится.
Поэтому задача перед правозащитниками, перед движением «За права человека» стояла такая: заменить Ильдара Дадина. А как заменить Дадина? Направить адвокатов, которые будут опрашивать заключенных и накапливать информацию о насилии, процветающем в карельских колониях.
Нам вместе с женой Ильдара Анастасией Зотовой удалось начать кампанию по сбору средств для адвокатов. Их регулярные поездки в Карелию начались и продолжаются до сих пор. В настоящий момент у нас есть адвокатские опросы около двух десятков осужденных из нескольких карельских колоний. Видно, что пытки изощренные, в разных колониях они имеют разные оттенки. Ознакомиться практически со всеми материалами можно на сайте «Территория пыток» (http://stop-torture.info/).
Сейчас стоит вопрос уже о том, чтобы возбуждать уголовные дела по всем этим преступлениям, в том числе и по заявлению Дадина. Пока этого не произошло.
Я считаю, что большое количество новых заявлений о пытках, поступивших в Генеральную прокуратуру и Следственный комитет на основе адвокатских опросов, существенно повлияло на власть, когда там, наверху, обдумывались рекомендации для Конституционного суда. КС практически признал применение ст. 212.1 к Дадину несправедливым, более того, установил еще и процессуальные нарушения в его уголовном деле. В чрезвычайно короткие сроки Верховный суд освободил Дадина. Такое решение суда и скорость его исполнения беспрецедентны.
Буквально на днях Татьяна Москалькова сделала заявление, на которое также отреагировал Кремль, о том, что ст. 212.1 должна быть отменена, и ее поддержал председатель Верховного суда Лебедев.
Можно ли считать это победой? С одной стороны, да. Может быть, ст. 212.1 отменят, может быть, впредь не будут уголовно преследовать участников мирных протестных акций. Но пока пыточные зоны в Карелии благополучно существуют. Никто там не наказан. Я считаю, что сейчас начинается новый этап борьбы и правозащитного движения, и общества в целом.
Надеемся, что мы в конце концов победим. А что можно будет считать победой? Очевидно — отстранение всех руководителей и других садистов в пыточных колониях, возбуждение против них уголовных дел, суды и наказание, адекватное их «заслугам». Если это произойдет в карельских колониях, у нас появится надежда, что мы сможем ликвидировать пыточные зоны и в других регионах России.
