Что же случилось в новогоднюю ночь, что Алла Борисовна — неизменный флагман гламурных журналов и любимая «еда» «желтой прессы» — вдруг рассердила телезрителей? Неужто она уже не та? Подурнела? Поскучнела? Поскуднела? Страшно сказать, постарела? Вероятность этого мала настолько, что ей можно пренебречь. То есть сама-то Алла Борисовна может и скучной стать, и состариться, но Пугачева — то есть та самая эстрадная маска, которую россияне любят уже добрых полвека, — никогда. Иначе — творческая смерть.
Скорее тут дело в самих программах, в их художественной составляющей. Но, с другой стороны, объективная оценка именно новогоднего «голубого огонька» на любом канале — задача практически невозможная, уж больно широка и разномастна в эту ночь бывает телеаудитория. И получается, что одному программа претит старомодностью, другого в тот же момент греет ностальгией. Где грань между первым и вторым? Одни зрители требуют новых песен, другим по сердцу старые хиты. Кого уважить? Есть те, кто жаждет музыкальных экспериментов, иные кривятся: «только не под оливье!». Кто прав?
Спорить о качестве новогодних программ можно и нужно, критиковать их необходимо, требовать свежей крови правильно, а более всего желательно третировать режиссеров и сценаристов — придумайте такое, чтобы у любого зрителя после новогодней ночи осталось только: «Ах!». У вас же есть для этого целый год. Но при всем при том убрать Пугачеву с экранов телевизоров невозможно, так же как и других артистов, прошедших еще во времена СССР естественный отбор, ставших любимыми тогда и остающихся ими поныне. Убрать их невозможно по той простой причине, что за их спинами никого нет. Некие «молодые артисты», которых корифеи якобы не пускают на сцену, «пользуясь своим влиянием», о чем так любят писать горе-критики, это — миф. Никаких этих «молодых артистов» не существует. Невозможно кого-то — талантливого, самобытного, трепетного, харизматичного, с уникальным тембром голоса — не пустить в сердца людей. Нет ни у кого такого влияния. А если завтра в новогоднюю ночь с экранов ТВ те песни, которые сделали хитами звезды made in USSR, споют сегодняшние исполнители, петицию не в Интернете напишут, а гвоздем на дверях кабинета нацарапают. Потому что артист только тогда становится и популярным, и любимым, когда он несет с собой свой собственный творческий багаж. А не чужой, взятый на время «немножечко попеть». Только на наработку такого вот багажа как раз и уходит вся сценическая жизнь.
Но одно неизменно — очень сложно не просто быть, а оставаться долгие годы кумиром миллионов. Ведь с каждым годом любви накапливается все больше и претензий, и обид, и требовательности. Здесь практически не остается возможности для маневра. Останешься вопреки времени красивым — осудят за вечную молодость, подурнеешь — безжалостно высмеют, покажешь себя в роскоши — жестоко позавидуют, в бедности — презрительно отвернутся, будешь сильным — испытают в тысячный раз на прочность, окажешься слабым — разочаруются и просто забудут. Вот такие они, «острые иглы яркого огня», где у Арлекино-Пугачевой «есть одна награда — смех».
И уж поверьте, что смешить нас ей «с годами все трудней», и можете быть уверенными: «Гамлета безумие страстей» она «который год играет для себя». Но сколько бы всем нам ни казалось, что «вот-вот...», Пугачева никогда не снимет маску, и мы никогда не увидим ее слез. Ведь сильные женщины плачут только, когда «крикнут, а в ответ тишина», а их слабость может присутствовать разве что в проникновенном исполнении «не отрекаются, любя. Ведь жизнь кончается не завтра». И именно поэтому-то Алла Пугачева — не Примадонна, Звезда, Легенда... Забудьте это пустозвонство. Пугачева — Женщина, которая поет.
Так что не берите, Алла Борисовна, все эти петиции в свою рыжую голову. Даже если она у вас местами давно... Я хотела сказать — золотая.
