Беспросветность.ру
От города Гусиноозерска — административного центра Селенгинского района — до поселка Таежный, что на территории сельского поселения Иройское, — 100 километров. Зимой туда можно доехать лишь на внедорожнике, иначе легко застрять и, не дождавшись подмоги, замерзнуть насмерть. Корреспондент «МК» с представителями местной власти отправляется в дорогу на «Ниве». Попутчики предупреждают: есть риск «закопаться» в снег, пробираться сквозь тайгу на своих двоих и попасться в пасть к волкам, которые могут не только покусать за бока, но и употребить в пищу. Становится жутко, но отступать поздно. Проваливаясь в ямки и подпрыгивая на кочках, «Нива» ловко кроет расстояние. 2,5 часа — и мы на месте.
В лучах заходящего солнца поселок виден как на ладони. Около 20 дворов и полуразвалившиеся дома с покосившимися заборами и одним «подвеселенным», выкрашенным в голубой цвет и старательно расписанным цветами да лебедями. «Украшают свою жизнь как могут», — подумалось мне. Сердце невольно защемило… Поодаль — руины сельского клуба, участковая избирательная комиссия (интересно, а за кого тут голосуют?) и дизель-генераторная установка. Она была приобретена за 1,8 млн рублей из резервного фонда правительства Бурятии и заменила старый дизель-генератор, который, в свою очередь, был куплен администрацией Селенгинского района в 2002 году и постоянно ломался: перебои электроснабжения случались через день да каждый день. «Почему не построили ЛЭП?» — спрашиваем. Да потому, что Таежный находится в 33 км от ближайших электросетей, и эта затея влетела бы в копеечку — в 40 млн рублей. А таких денег не нашлось ни в муниципальной, ни даже в региональной казне.
На момент нашего появления установку как раз запускал специально нанятый рабочий.
— Заводишь дизель, он крутит генератор, и электричество идет в дома, — объясняет Николай Курбатов. — Расход топлива — 8 литров в час, режим работы — с 9 до 10 и с 18 до полуночи. За это время успеваем делать кое-что по хозяйству.
Было бы идеально, если бы агрегат работал круглосуточно. Но потребности, увы, не совпадают с возможностями. Управделами Селенгинского района Евгений Дагбаев сетует: при таком раскладе резко вырастут финансовые затраты на закупку ГСМ и транспортные расходы на их перевозку.
— В районном бюджете на дизель заложена небольшая сумма. И увеличить ее пока невозможно. А чтобы собирать деньги с населения, состоящего из 62 человек — 36 трудоспособных, в том числе 7 работающих, 17 несовершеннолетних, 9 пенсионеров и 5 инвалидов, — перечисляет чиновник, — нужно установить тарифы, то есть привести сюда обслуживающую организацию.
А пойдет ли она в такую глушь — вопрос риторический. Кстати, соляркой сельчан балуют нечасто. В этом году ее завозили в январе, затем — в ноябре (600 литров, которых хватило на пять дней) и после — в декабре (2,5 тонны). Прошлый Новый год люди встречали с «Голубым огоньком» и сверкающими гирляндами, а с марта, когда закончилось топливо, да еще и сломалась помпа, в течение девяти месяцев жили при свечках и керосиновых лампах. И сейчас подумывают экономить топливо, чтобы не остаться без света на новогодних праздниках.
Если изменится график электроснабжения, потребуется еще два механика-дизелиста и, само собой, зарплата для них. «А тут власти и одному-то не платят положенные 12 тысяч, — возмущается народ, высыпавший нам навстречу. — Сами для него сбрасываемся по 250 рублей. На масло собираем порой по несколько тысяч…» Ситуация аварийная: малейшая неосторожность — и устройство взлетит на воздух. В некоторых дворах есть небольшие бензиновые станции мощностью до 1 кВт и стоимостью около 7 тысяч рублей. Но они просто-напросто не справляются с нагрузкой: «Летом нужно только чайник кипятить, а зимой-то — и освещение включать. Ладно, хоть тепло есть: носим сушняк из леса да топим им печи, на которых и готовим. Развлекаемся как можем — читаем книги и газеты и, коли не сгнила проводка и есть электричество, смотрим телевизор — благо спутниковые тарелки имеются...»
...К себе жители Таежного пускают неохотно: хвастаться им особо нечем. Но два дома мы все-таки посетили. В первом проживает семья из двух взрослых — инвалидов II группы — и трех ребятишек. То, что они не купаются в роскоши, видно невооруженным глазом. В сенях замечаю хлам, в прихожей — вешалку с простенькой верхней одеждой, в кухне — стулья, стол с горящей на нем свечой да печку с водруженной сверху посудой и лежащими рядом дровами, в детской — телевизор, мешок с неясным содержимым, три кровати и на каждой — по кошке. Стены выкрашены голубой краской. Елка еще не поставлена. Даже при беглом взгляде на эту обстановку становится неуютно и тоскливо. Мальчики исподтишка курят сигарету, а девочка с босыми ногами занимается растопкой и между делом признается: она попросила в подарок у Деда Мороза... свет, чтобы пушистая лесная красавица засияла разноцветными огоньками.
Во второй избушке — молодая семья, жена и муж. Планировка здесь такая же, а вот атмосфера более бодрая: на столе продукты, на окнах веселые занавески, на стенах обои, в зале на почетном месте — телевизор. Денис показывает нам склад, где хранятся фарш и капуста, печку, в которой печется хлеб, керосинку...
Молодой человек работает в Таежной сельской библиотеке и получает 5 тысяч рублей, коих ни на что не хватает. «Сейчас библиотеке нужны дрова, а значит, мне будут нужны бензопила и топливо — 10 литров солярки и 10 бензина. Глава поселения Эдуард Намсараев обещал помочь. Надеюсь, что не передумает». В свободное время молодой библиотекарь вяжет игрушки и пишет стихи. И пока стриженная под «ежик» супруга Мария читает книгу при свече, декламирует нам одно из них — о наболевшем:
Пусть добро принимают за слабость,
Но нам выхода больше уж нет.
И уста наши, руки устали,
Мы же ждем с каждым годом ответ,
Почему мы живем и страдаем?
Полноценно не можем мы жить!
Света нету! Нам ЛЭП обещают,
Новый дизель нам выдадут пусть!
Всех объездили, в двери стучали,
Разговор мы со всеми вели.
И писать, и кричать мы устали.
Нам в ответ руки лишь развели!
«Не могу забрать дочь на каникулы — не на чем»
Из проблемы со светом вытекает куча других. Неподалеку от ДГУ — довольно обшарпанная почта. Сюда доставляются не только пенсии и посылки, но и всевозможный товар. На полках расставлены кухонная утварь и бытовая химия, детские игрушки и разные продукты, за исключением разве что скоропортящихся: условий для их хранения просто-напросто нет. Мясо привозится лишь в холодное время года. Недавно появились фрукты. Стоит все на порядок дороже, чем в торговых сетях Бурятии. Продавец Алла поясняет: почтовый оператор закупает продукцию в оптовом центре и наценяет на 10, а то и на все 18 процентов. Но люди раскупают, деваться-то некуда: до ближайшего магазина добраться нереально. Транспортное сообщение отсутствует тут уже давно. Как поется в известной песне, «в этот край таежный только самолетом можно долететь».
— Несколько лет назад отделение «Единой России» выделило средства, — вспоминает Ольга Антонова. — Мы приобрели «Мазду» и пользовались ею. А когда полетели запчасти и не нашлось денег на новые, продали машину и купили «таблетку». Скидывались на бензин и раз в месяц стабильно ездили по делам в Гусиноозерск. Тем же днем возвращались в Таежный. Но Эдуард Намсараев экспроприировал автомобиль — дескать, он простаивал просто так, да еще и двигатель перегрелся.
Так и остались сельчане без транспорта. Уезжают в город на попутках, живут там неделями и добираются назад всеми правдами и неправдами. Наталья Антонова не может забрать на зимние каникулы дочку-восьмиклассницу, которая живет у своей бабушки в Гусинке и учится в школе там же. «Последние пару лет ее привозили родственники. Но нынче у двоюродного брата сломалось авто. Не знаю, что и делать», — в отчаянии разводит руками женщина.
Наталья Кожевникова столкнулась с аналогичной проблемой. Плюс она не может вывезти мужа с больным сердцем в медучреждение.
Не лучше обстоит дело и со связью. Когда поселок служил базой леспромхоза, здесь использовалась радиостанция, а когда вошел в состав Селенгинского района, появились стационарные телефоны. После того как исчез свет, в ход пошел спутниковый таксофон. Сначала его обслуживала телекоммуникационная, потом — сотовая компания. Едва финансы запели романсы, аппарат остался без надзора, и люди обзавелись сотовыми.
Но чтобы позвонить, вынуждены... лазить в гору. Ее высота составляет 1,5 километра, а путь туда-обратно занимает аж три часа. Одни ходят на переговоры раз в неделю, другие — раз в месяц, но все парами или с оружием: боятся волков. Со страхом ждут каждого пожароопасного периода. Ведь если случится возгорание, они не сразу вызовут сотрудников Селенгинского лесхоза. И когда те приедут, все уже сгорит. Дошло до того, что чиновники вместе с православным священником окропляли окрестности святой водой, и, ко всеобщему удивлению, пожар обошел их стороной. Не иначе как высшие силы помогли, уверены таежнинцы.
Рядом общеобразовательная школа, где исключительно в светлое время суток обучаются 11 детей и трудятся всего два педагога — семейная пара.
— Какими калачами вас сюда заманили? — любопытствую я.
— Все просто, — улыбается Сэсэг Цыбикжапова. — Я выучилась на учителя начальных классов и музыки в педагогическом колледже и на учителя начальных классов и социального педагога в Бурятском государственном университете. Работала завучем по воспитательной работе в интернате. А когда он сгорел и всех начали «разводить» по другим учебным заведениям, меня отправили сюда. Думала, останусь на год, а задержалась на девять лет. Первые три года было сложно, сейчас стало привычно. Выучилась на учителя русского языка и литературы, прошла другие курсы и превратилась практически в универсала. Веду все предметы с первого по девятый классы, имею за плечами несколько выпусков... Почему не уезжаю? А как же я брошу детей?
Администрация приезжает по ночам
Еще одна головная боль — не столько для жителей, сколько для властей — земля. Раньше она принадлежала Гослесфонду и не подлежала приватизации. Затем была передана муниципальному образованию, и теперь может быть оформлена в частную собственность. Однако люди не спешат межевать участки — нет ни средств, ни нужды. Тем паче их жилье списано и признано ветхим и аварийным. Оно и впрямь держится на честном слове, дунешь — упадет. Чиновники уверяют: новое жилье предоставили, сельчане сами отказались переезжать. Но те парируют: ничего подобного не было.
— Куда и на что? — недоумевают они. — У нас 25 семей. Если бы каждой дали по миллиону, мы купили бы квартиры и переехали бы в них. А так только одной бабушке выделили 600 рублей, она и истратила их на дорогу, причем перебралась к родственникам. Еще молодежь получает маткапитал и уезжает отсюда. А нам некуда деваться.
Да и, честно говоря, не особо хочется. Таежнинцы любят свою землю. Выживают на ней как умеют. Ходят на охоту и рыбалку, собирают дикоросы (минувшим летом дети заработали на продаже орехов и одели себя к школе), имеют хозяйство. Некоторые держат скот. Правда, занятие это проблематичное. Волки задирают его, корма не хватает, а завезти его непросто. Программа «Социальная корова» здесь так и не заработала. Развлечений практически не бывает: «В этом году лишь на День матери приезжал творческий коллектив из села Ташир — до сих пор забыть не можем!» И только медики радуют. Бригада Иройской врачебной амбулатории выезжает и по графику, и по вызовам... Говорить о накопившихся проблемах жители поселка Таежный могли еще долго — у них, что называется, накипело и прорвало.
— «Белый дом» (районная администрация. — Авт.) совсем плюнул на нас! Обещали приезжать раз в квартал, а приезжают раз в полгода — и почему-то ночью, даже вопрос не задашь! — заявила Татьяна Янчикова.
— С людьми работать надо! А у нас что? Сплошная бюрократия! — поддержал Сергей Лазарев. Тезка знаменитого исполнителя песен, увы, не поет, а вот стихи пишет (видимо, здесь, за неимением Интернета и развлекательных заведений, это обычное дело). «Хотите, — спрашивает, — прочитаю вам одно?»
Бюрократы при власти бывают у нас,
И плевать им на нужды народа!
Им самим нужно много при власти урвать,
И живут, не стесняясь закона.
А простой человек нынче вновь в дураках,
Без работы, без света остался.
Лишь порою ругнется на власть он в сердцах
Да напьется по-русски он с горя.
Так живет бедолага без света в тайге,
О житухе своей размышляя.
«Мы делаем все возможное и не можем превышать свои полномочия!» — объясняли управделами района и глава поселения. «Но и мы не можем больше жить без электричества!» — не уступали сельчане. Конфликт закончился перемирием и даже компромиссом. Народу — «таблетку», «таблетке» — водителя и журнал техэксплуатации, дизель-генераторной установке — его же. На том и порешили. Но главное, запланировали провести сельский сход и пригласить туда представителей правительства Бурятии, дабы найти выход из ситуации. Одним из них видится установка солнечных батарей, которые обойдутся примерно в 100–150 тысяч рублей.
— Лишь бы это мероприятие не обернулось очередным сбором «прозаседавшихся» да переливанием из пустого в порожнее. А то потрещат, как всегда, и забудут еще на десять лет. Честно говоря, уже ни во что не верим, — признаются люди.
«МК в Бурятии».
