Преступление
10 августа 2013 года ребята из компании, с которой Лида Жарова ездила в Турцию, пригласили ее в гости. Встретиться решили дома у Георгия Фанарина, который жил в Красногорске (все имена и фамилии подростков, а также адреса изменены. — О.Б.).
Встретились все позже, чем думали, до Красногорска добрались уже в девятом часу вечера. И Лида позвонила маме, чтобы уговорить ее разрешить остаться ночевать. Мама долго сомневалась, но в конце концов Лида ее уговорила, потому что боялась возвращаться одна.
По дороге купили водку, пиво, вино, а дома у Фанарина, по словам участников пирушки, были еще ящик водки и ящик коньяка (т. 11, л.д. 176).
Кто-то из ребят начал подначивать Лиду, что ей слабо выпить стакан водки. Поскольку Лида отчаянная спорщица, она завелась, и в десятом часу взяла и выпила этот стакан, ей стало плохо, и она ушла в комнату, а все остались на кухне.
Спустя некоторое время в комнату пошел Сергей Азаров, а потом туда отправились Лазнов, Фанарин и Челин. На видеозаписи, сделанной одним из участников праздника, видно, что на кровати рядом с Лидией лежит Лазнов, на котором одни трусы, а Лида в расстегнутых шортах. Судя по голосу Азарова за кадром, он разрисовал тело полураздетой Жаровой маркером, изобразив нечто похожее на свастику (т. 11, л.д. 127).
Около часа ночи большая часть компании пошла встречать Арсения Томина, а когда вернулись домой, увидели, как Лазнов тащит из ванной комнаты бесчувственную и полностью раздетую Жарову (т. 11, л.д. 167, 186).
Между 2 и 3 часами ночи Фанарин и Лазнов ушли и вернулись с презервативами, которые раздали всем парням (т. 11, л.д. 165).
Лазнов и Фанарин по очереди находились с Жаровой наедине. Потом туда пришел Томин, после чего Жарову перетащили в ванную комнату, где с ней долго оставались Лазнов, Фанарин и Томин (т. 11, л.д. 164–165).
Утром, в начале десятого, голую Жарову начала тормошить Тагова, они с Прядихиной натянули на нее одежду, и только после этого Лидия начала подавать признаки жизни.
Наконец все вышли на улицу и пошли на железнодорожную станцию. Под балконом квартиры Фанарина валялись Лидины трусы. Она автоматически взяла их и положила в карман. Позже мать Лиды найдет их в шортах… Лазнов и Фанарин всю дорогу спрашивали Лидию, как она провела ночь и понравилось ли ей. Она ответила, что ничего не помнит, а что было? Все засмеялись. Наконец Прядихина в общих чертах рассказала ей, что с ней сделали.
Лидия не поверила, потому что рассказано это было со смехом и шутками. Однако, когда Лидия приехала в Москву, она позвонила подруге Наташе и рассказала о разговоре с Прядихиной. Наташа сказала, что на всякий случай нужно принять противозачаточные таблетки; она поехала к подруге, купила лекарство и выпила его.
Вернувшись домой, она сразу бросилась в свою комнату, стараясь проскользнуть так, чтобы никто ее не увидел. Мама заглянула в ее комнату и обнаружила, что Лида лежит на кровати, завернувшись в плед. Она страшно осунулась, под глазами были синие круги.
Несколько дней она почти не вставала, постоянно плакала, жаловалась на боль в низу живота, ничего не ела и не позволяла вызвать врача.
Вечером следующего дня Лиде отправили первые фотографии. Фанарин сообщил ей, что на той веселой вечеринке ее «имели» все парни, что она была «овощем» и ей необходимо принимать таблетки.
Переписка участников этой оргии «ВКонтакте» начинается практически сразу после того, как Лидия потеряла сознание. Уже в 23 ч. 59 мин. 10 августа «ВКонтакте» появились самые первые фотографии. А через день их увидела Лида, причем первые снимки она получила от незнакомого человека по фамилии Катков, который спросил ее: это ты изображена на фото?
Как следует из переписки Азарова, с Лидией вступили в контакт все, кроме него, и это было так захватывающе, что можно было «порнуху снимать».
Из переписки Лидии с Лазновым 12 августа 2013 года:
— А я что, вообще не сопротивлялась?
— Ты была «овощем», и тебя отымели.
А 23 августа ее старшая сестра случайно обнаружила эти страшные фотографии и переписку насильников. Она немедленно сообщила об этом родителям, и они пошли в ОМВД с заявлением о возбуждении уголовного дела.
Предварительное следствие
Их отправили по месту совершения преступления, в Красногорск. И там с 24 по 27 августа проводилась доследственная проверка, в результате которой были получены объяснения от Китина и Томина, из которых стало понятно, кто принимал участие в оргии и кто что делал. А потом следователь А.Барабанщиков провел осмотр места происшествия и изъял из квартиры вещи, которые никакого отношения к происшествию не имели. А матрас, на котором насиловали Лидию, и постельное белье с этой кровати изъяты не были.
Только 26 августа была проведена акушерско-гинекологическая экспертиза, в результате которой были обнаружены три щелевидных разрыва прямой кишки. По мнению специалистов, они могли произойти от воздействия тупого предмета и во время полового акта. Естественно, что спустя 15 дней после происшествия установить давность разрыва девственной плевы оказалось невозможно.
Не поддается никакому объяснению то, что ни Фанарин, ни его мать, хозяйка квартиры, не были допрошены. Его даже не спросили, в какой одежде он был в тот день. А о мобильных телефонах участников насилия никто даже не вспомнил, хотя родители девочки передали следователю фотографии и переписку, обнаруженную ими в мобильном телефоне дочери. И следователь, зная уже буквально все, обязан был изъять все телефоны, чтобы зафиксировать и сохранить следы преступления. Но он этого не сделал.
27 августа 2013 года следователь возбудил уголовное дело №123160 по факту совершения насильственных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетней, хотя к этому времени он уже знал, что было совершено и изнасилование, и знал имена и фамилии участников нападения на Лидию. И он никого не задержал.
1 ноября Барабанщиков написал рапорт о передаче дела в связи с увольнением, и 5 ноября дело передали следователю Д.Кравцову. Тут надо сказать, что Барабанщиков и по сей день работает в СК. А Кравцов расследовал дело до 3 декабря 2013 года.
Так вот, 5 ноября Кравцов возбуждает дело по статье 131 УК РФ («Изнасилование») — почему-то только в отношении Томина. После чего он объединил это дело с делом, возбужденным Барабанщиковым по факту насильственных действий.
25 ноября Кравцов предъявляет одному Томину обвинение по ч. 3, п. «а», ст. 131 УК РФ («Изнасилование несовершеннолетней») и по ч. 3, п. «а» ст. 132 («Насильственные действия»). В ходе допроса Томин выдал CD-диск с видеозаписью, на которой видны руки Томина и Лазнова. Но Кравцов заканчивает предварительное следствие только в отношении Томина.
Кравцов вызывает для ознакомления с делом потерпевшую. Она простудилась и явиться не смогла. Тогда Кравцов направил в школу, где училась Лидия, письмо с просьбой предоставить вторую характеристику (первая была очень положительная, а ему нужна другая, с фактами о неправильном поведении). Так в школе узнали о том, что Лидия причастна к грязному уголовному делу.
Родители пожаловались на Кравцова в городскую прокуратуру и написали письмо на имя руководителя ГСУ Московской области. Прокуратура признала жалобу обоснованной, и 2 декабря 2013 года дело у Кравцова изъяли и передали в ГСУ МО.
5 декабря 2013 года дело поступило в производство к следователю ГСУ МО А.Куценко.
Куценко наконец-то допросил всех участников событий, предоставив им видеозаписи, выданные Томиным. В результате были установлены факты насильственных действий и изнасилование.
30 декабря 2013 года Куценко по результату допроса задержал Лазнова, 10 и 13 января 2014 года были задержаны Фанарин и Челин. После чего он направил в суд ходатайство о взятии подозреваемых под стражу. Несмотря на тяжесть обвинения, суд в этом ходатайстве отказал. А знаете почему? Видимо потому, что Куценко не представил в суд видеозаписи, фотографии и переписку из социальной сети, свидетельствующие о виновности подозреваемых. И в нарушение закона не оповестил потерпевшую и ее представителя о начале слушания дела.
При этом в конце декабря Куценко пытался вызвать на допрос мать Лидии. Он позвонил и, с ее слов, сказал следующее: я понимаю и тех и других, надо договариваться. А если не договоритесь, ваша дочь сама может стать обвиняемой.
Мать Лидии никуда не поехала и пожаловалась руководству ГСУ МО и в СК России.
Поэтому дело у Куценко забрали и 7 февраля 2014 года передали следователю по особо важным делам ГСУ МО С.Стрекачу.
С этого же времени дело было поставлено на контроль в СК России. Стрекач расследовал дело до 28 апреля 2014 года. Все это время он потратил на поиски компромата на потерпевшую и сбор документов о состоянии здоровья Лазнова, причем в запросах он называл его «ребенок Лазнов».
14 февраля 2014 года во время допроса свидетеля Таниной, которая является близкой подругой Лидии, следователь настойчиво советовал передать потерпевшей, чтобы она приехала к нему одна и отказалась от обвинения. Он объяснил это тем, что в деле якобы нет доказательств вины обвиняемых, а потерпевшей он не верит, поскольку «она крутится как уж на сковородке». Он убежден в том, что все она помнит, и все произошло по обоюдному согласию. Он сказал Таниной, что все это необходимо сделать в первую очередь в интересах потерпевшей.
Танина передала содержание этого разговора Лидии. Происходило все дома у девушки. Услышав весь этот кошмар, девушка с криком: «И ты тоже мне не веришь!» — в майке и шортах побежала на балкон. Ее еле успели удержать от непоправимого шага.
На протяжении нескольких дней мать девочки провела рядом, боясь повторения попытки самоубийства.
Впоследствии протоколы допроса Таниной и еще одного свидетеля из материалов дела исчезли. Остались только ссылки на эти допросы: том 8, л.д. 86, и том 1, л.д. 85. Этого убрать не смогли.
За два месяца расследования Стрекач наконец изъял один из восьми мобильных телефонов (у Челина), изъял из социальной сети графическую и текстовую информацию, предъявил Лазнову и Челину обвинение в развратных действиях, вынес определение о проведении психолого-психиатрических экспертиз обвиняемых и получил заключение амбулаторной психолого-психиатрической экспертизы потерпевшей.
Несмотря на тяжесть обвинения, Стрекач ни разу не поставил вопрос о взятии обвиняемых под стражу. И это при том, что эксперты установили, что у Лидии имеется стойкое психическое расстройство тревожно-депрессивного характера.
Только после многочисленных жалоб родителей Лидии он направил в суд ходатайство об изменении меры пресечения насильникам. Но, как и следователь Куценко, Стрекач не направил в суд ни переписку обвиняемых, ни фото и видео из социальных сетей, а главное — он не направил в суд заключение о состоянии здоровья потерпевшей.
В суде следователь Стрекач учил обвиняемых, как им нужно отвечать на вопросы, — все это происходило в присутствии законных представителей Лидии. На заседании он не огласил свое ходатайство об изменении меры пресечения насильникам и скрыл от суда то, что родителям потерпевшей угрожали по телефону. Тот, кто звонил, сказал отцу Лидии: у тебя денег не хватит с нами судиться.
В результате суд в изменении меры пресечения отказал.
Тогда родители Лидии пожаловались на действия следователя Стрекача в СК России, и дело в пятый раз переехало к другому следователю: в ГСУ МО к Е.А.Булычевой.
У нее несчастное дело находилось с 28 апреля 2014 года до 3 августа 2016 года.
За 2 года и 3 месяца в ходе расследования ничего не изменилось, потому что фактически руководство следствием осуществляли все те же люди: заместитель руководителя ГСУ МО И.Н.Дойников и начальник 1-го управления ГСУ МО С.В.Данилов, которые подписывали ответы на жалобы потерпевших.
После очередной жалобы и личного приема у руководителя Управления процессуального контроля СК России Е.В.Луневой к контролю за следствием подключились работники СК России: заместитель руководителя 4-го отдела процессуального контроля В.Ю.Голубь и старший инспектор 2-го отдела процессуального контроля за расследованием особо важных дел А.В.Ведерников.
Стоит отметить, что до вмешательства Луневой Голубь и Ведерников никаких нарушений в деле не обнаружили. А после того, как Лунева проверила дело, наконец-то все стало ясно. И 8 октября 2014 года председатель СК России дал поручение о проведении служебной проверки в отношении должных лиц ГСУ по МО.
Проверку провели, установили грубейшие нарушения: отсутствие фиксации следов преступления, несвоевременное проведение следственных действий, волокита и т.п.
На личном приеме В.Голубь сообщил родителям Лидии о результатах проверки и о наказании виновных, однако по сей день все должностные лица, уличенные в нарушениях, благополучно трудятся там, где трудились, а следователь Д.А.Кравцов даже пошел на повышение, и теперь он заместитель руководителя СО в подмосковном городе.
Несмотря на проведение служебной проверки, Е.Булычева сосредоточилась на сборе компромата на потерпевшую. Она стала допрашивать подростков, которые в июле 2013 года находились вместе с потерпевшей и обвиняемыми в турецком лагере, хотя это не имело отношения к тому, что случилось в квартире Фанарина. При этом она усердно сообщала всем, кого вызывала, по какому делу ведется следствие, тем самым распространяя сведения о несчастной потерпевшей.
Кроме того, много времени Булычева потратила на сбор документов и проведение экспертиз, доказывающих тяжкую болезнь Лазнова, которая якобы препятствует пребыванию в местах лишения свободы. Она приобщила к делу документы о его инвалидности, установленной в рекордно короткий срок — в тот день, когда ему исполнилось 18 лет. И только после очередных горьких жалоб родителей Лидии специалисты МЗ России установили, что никакой инвалидности у бедного ребенка Лазнова нет, и он может находиться в колонии.
И все это происходило на фоне того, что в то же время по аналогичным делам в Тюмени, в Ростове-на-Дону, да и в Москве насильники были взяты под стражу, и всех преступников суды приговорили к длительному лишению свободы.
С весны 2014 года следствие располагало активной перепиской обвиняемых и свидетелей в период с 11 августа по 31 декабря 2013 года, из которой недвусмысленно следовало, что абсолютно все участники событий 10–11 августа 2013 года были активными участниками преступления, а две девочки охотно помогали насильникам.
Главную часть этой переписки следователь Булычева не приобщила к материалам дела на бумажных носителях и не дала этим важнейшим сведениям никакой оценки. Кроме того, она не стала допрашивать обвиняемых и свидетелей по поводу сведений из этой переписки, хотя очевидно, какое значение это имело для правильной оценки преступления. И только по ходатайству родителей Лидии и в связи с их бесчисленными жалобами Булычева провела повторную экспертизу по определению того, чьи руки видны за видеозаписи. Но так как прошло три года и насильники из подростков превратились в молодых мужчин, дать надлежащее заключение эксперты не смогли.
Суд
22 июля 2016 года при ознакомлении с материалами дела представитель потерпевшей заявил письменное ходатайство о возобновлении производства по делу, о привлечении к уголовной ответственности всех участников событий и приобщении к материалам дела переписки свидетелей и обвиняемых с 11 августа по 31 декабря 2013 года, которая не была перенесена следователем на бумажные носители. 3 августа в удовлетворении этого ходатайства было отказано, а при поступлении дела в суд выяснилось, что этого ходатайства в материалах дела просто-напросто нет.
Дело по обвинению Лазнова, Фанарина, Томина и Челина № 1-408/16 4 августа поступило в суд.
С августа по декабрь 2016 года судья О.Бибикова дважды успела сходить в отпуск в общей сложности на 45 суток. И только во второй половине октября наконец приступили к делу.
Несмотря на заключение двух экспертиз о том, что у Лидии имеется психическое расстройство тревожно-депрессивного характера, и ей не рекомендовано участие в судебных заседаниях, потому что это может привести к существенному ухудшению ее здоровья, судья Бибикова постоянно требует прибытия потерпевшей в суд. 30 ноября 2016 года Лидия прошла очередное освидетельствование, и было выявлено ухудшение состояния здоровья по сравнению с 2014 годом. В суде выступил специалист, который дал подробное разъяснение и сказал, что вызов в суд может привести к повторной попытке суицида, так как сегодня ее психическое заболевание носит посттравматический характер.
На судью это не произвело никакого впечатления, и она снова заявила о том, что в случае неявки Лидия будет доставлена в суд приводом.
* * *
Когда мы встретились с родителями Лидии, мы сидели за столом. И у меня было ощущение, что за моей спиной настежь распахнутое окно. Окно было напротив, просто у меня шкура встала дыбом. Давно мне не было так невыносимо страшно. На отца и мать Лидии просто невозможно смотреть.
И не только потому, что их ребенок непоправимо искалечен, а потому, что они из последних сил вынуждены доказывать ее и свою невиновность.
Я точно знаю, что сволочи были, есть и будут. Тут ничего не меняется. И единственное, что может держать их в узде, — неотвратимость наказания. Я сама себе противна, когда повторяю эти прописные истины, но это факт.
Как факт и то, что на протяжении предварительного следствия было сделано все, чтобы скрыть или уничтожить следы ужасающего преступления, совершенного в отношении 16-летней девушки.
Чем объяснить пассивность целого СО при проведении первичных следственных действий, которые должны были зафиксировать и закрепить следы преступления?
Почему, уже имея все данные о подозреваемых, следственные органы уже 24 августа не приняли никаких мер к их задержанию и аресту?
Как объяснить, что, получив от законных представителей данные о порнографических фотографиях с изображением потерпевшей и переписки в соцсетях, У ВСЕХ УЧАСТНИКОВ СОБЫТИЙ НЕ БЫЛИ ИЗЪЯТЫ МОБИЛЬНЫЕ ТЕЛЕФОНЫ?
В чьих интересах в ходе следствия были утрачены важнейшие графические изображения и целый ряд процессуальных документов?
Кто объяснит, по какой причине следственные органы потратили несколько месяцев на подготовку документов для установления мнимой инвалидности подозреваемого Лазнова?
По какой причине сотрудники ГСУ МО пытались убедить представителей потерпевшей прекратить это страшное дело?
Для чего следствие и суд занимаются сбором компромата на потерпевшую и ее семью?
На все эти и другие не менее важные вопросы есть только два ответа: некомпетентность следственных органов или их заинтересованность в помощи обвиняемым. Клянусь, я была бы счастлива предположить, что речь идет о грубой некомпетентности, но вы же сами видите, что дело не в этом.
Остается одно: заинтересованность.
Это из ряда вон выходящее беззаконие нужно остановить во что бы то ни стало, иначе будет поздно! Не зря же подмосковный суд всеми силами пытается заставить родственников привезти на слушание больную девушку, которая, если окажется там, непременно сорвется — а только этого и добиваются защитники обвиняемых.
И, может быть, самое страшное, что родители Лиды вынуждены заниматься не только ее защитой, но и спасаться от правоохранительных органов.
Прошу считать эту публикацию официальным обращением в Администрацию Президента РФ.
