К рейсам из Москвы в аэропорту Кишинева — особое внимание. Пограничник, увидев мой российский паспорт, заметно оживляется. Начинает с вдохновением обстреливать вопросами: «Куда едете? Цель визита? На какой срок? Есть ли багаж? Зачем год назад ездили на Украину?»
Здесь тот случай, когда честным быть нельзя. Скажешь, что журналист и едешь по заданию редакции, в лучшем случае заставят писать подробную объяснительную и обыщут, в худшем — без объяснения причин вышлют обратно.
У молдавских властей нет доверия даже к российским журналистам, пишущим на церковную тематику. Недавно, например, по прилете отправили обратно в Москву съемочную группу православного телеканала, которая ехала по личному приглашению одного из епископов.
Поэтому я говорю, что путешествую, упоминаю о Сорокской крепости, винных погребах в Милештий Мичь… Пройти паспортный контроль еще не значит попасть в Молдову. Следом меня «принимает» сотрудник молдавской службы безопасности. Просвечивая взглядом, как рентгеном, расспрашивает, где планирую побывать. Когда говорю о Доме-музее Пушкина в Кишиневе, он внезапно спрашивает: «А где вы работаете? Есть с собой служебное удостоверение?» Улыбаюсь и говорю: «Зачем в отпуске напоминать о работе?» И тут же с пристрастием расспрашиваю: «Не знаете, в каком состоянии сейчас дом купца Наумова, где жил Пушкин? А вы видели книги из его личной библиотеки? Как выглядит дуэльный пистолет?»
«Спасибо, спасибо за интерес к нашей истории!» — «благословляет» меня на выход офицер СИБа, перехватывая у паспортного контроля еще одного россиянина.
Путь в Приднестровье открыт. До Тирасполя — около 60 километров. Едем, как говорят местные, «за реку». Но и здесь, въезжая в Приднестровскую Молдавскую Республику, нельзя признаваться, что относишься к пишущей братии. Могут надолго задержать для выяснения личности. Теперь я племянница нашего водителя, дяди Вовы. Еду в гости к родне. В миграционной карточке, которую заполняет на компьютере сам пограничник, дядя Вова указывает свой адрес. Это своеобразная временная прописка, которая в непризнанной республике обязательна.
Машина летит по почти пустой дороге.
— Многие уехали. Работы в Приднестровье нет. Поезда, как эшелоны во время войны, уходят из региона переполненными, — говорит дядя Вова.
Тирасполь на самом деле выглядит пустынным. Но нет никакой заброшенности, на улицах — чистота, все деревья побелены, в магазинах — зеркальные витрины, в ноябре еще вовсю цветут розы. В кинотеатре, как и в Москве, идут «Фантастические твари и где они обитают». В государственном театре дают комедию Педро Кальдерона «Дама-невидимка».
Над козырьками магазинов, как и на проезжающих троллейбусах, развеваются два флага: красно-зеленый приднестровский и российский триколор. У прохожих на телефонах в качестве звонка играет гимн России.
Республика ценит поддержку России. Больше двух десятилетий Приднестровье получает практически бесплатный газ. Деньги, которые республика собирает от потребителей, перечисляются на так называемый «газовый» счет, который используется властями для покрытия дефицита республиканского бюджета. Все данные, как распределяются средства, засекречены.
— Мы — часть Русского мира, форпост исторической России, — говорит предприниматель Николай, мама у которого русская, отец — молдаванин, а сам он кроме приднестровского имеет украинский паспорт. При этом объясняет: «Это необходимо для бизнеса. Если бы признали нашу независимость, тут же бы отправил документ в Незалежную под «Прощание славянки».
На руках у населения ПМР по два-три паспорта разных государств. У кого есть молдавский паспорт — теперь могут без шенгенской визы въезжать в Европу. Но учиться и работать жители Приднестровья предпочитают все-таки в России.
В Тирасполе работает мощное текстильное предприятие, которое занимает 50 гектаров и где занято 3 тысячи человек. Ежегодно компания выпускает столько тканей, что их длины хватило бы, чтобы опоясать Землю по экватору. Гордость ПМР — завод по производству черной икры стерляди, осетра и белуги, а также коньячный завод, площадь виноградников которого достигает 2 тысяч гектаров. Зарплаты на этих предприятиях доходят до 3,5–4 тысяч рублей ПМР. Но устроиться на них невозможно, вакансий нет. Простыми рабочими хотят пойти работать даже учителя и врачи. Очередь доходит до 300 человек.
Приднестровье между тем живет своей неспешной, размеренной жизнью. В объявлениях предлагают купить канареек овсяночного напева, виноградную дробилку, вишню в собственном соку, солому ячменную в тюках. Домашнее вино стоит 10 рублей (около 40 российских рублей) за литр. За мешок куриного помета просят 15 рублей, за подрощенных кур — 35, тыкву продают за 60 копеек, килограмм морковки — за рубль.
Чтобы понять, сколько квартир жилых, стоит посмотреть на окна домов поздним вечером. Свет горит лишь в половине из них.
— И то это не все наши, — говорит Анна, закрывая ларек с книгами и журналами. — У нас в доме, например, две квартиры за 100 долларов в месяц снимают семьи из Кишинева. У них дети учатся в старших классах. Они специально приехали в Тирасполь, чтобы дети получили качественное образование на русском языке.
Анна на пенсии, но продолжает работать. Но к Новому году собирается свернуть свой небольшой бизнес.
— «Суворики», как мы называем приднестровские рубли, в ходу только у нас в республике. Их больше нигде не принимают и не обменивают. Мне нужно ездить, закупать товар, а доллары уже год как купить в Тирасполе проблематично. Официальный курс — 11,35 рубля ПМР за доллар. Но придешь в банк — валюты нет. Людям приходят валютные переводы, а им предлагают вместо долларов взять приднестровские рубли. У нас рядом с базарчиком находится банк, так там все сидят и только смотрят, кто подошел к обменнику, что сдает? Бал правит черный валютный рынок. Доллар там доходит до 18 рублей. Вот это и есть реальный курс.
Когда заходит разговор о предстоящих президентских выборах, Анна буквально кипит:
— Я обижена на действующего президента Шевчука. 8 месяцев нам выплачивали только 70% от положенных пенсий. А 30% от наших крох власть у нас «брала взаймы». То же самое было и с зарплатами бюджетников. Говорили — из-за экономического кризиса. Но разве это законно? Только благодаря новому избранному парламенту в ноябре 2015 года нам вернули то, что отняли. Счастье, что Шевчуку тогда не удалось провести в Верховный совет своих депутатов. А сколько пенсионеров попросту не дожили до возвращения этих денег…
Пенсия у меня небольшая — 1,5 тысячи рублей (около 6 тысяч российских рублей). Через день после работы я езжу за город, во Владимировку, где от мамы мне досталось небольшое хозяйство: сад, огород и курочки. Сельские пенсионеры, показывая паспорт, платят за автобус 2 рубля, а я, городская, еду по полной стоимости, за 9 рублей. При этом когда пожилые сельчане приезжают в город, платят за проезд в троллейбусе так же, как и я, — рубль. Нас вынудили считать каждую копейку. Вот хлеб сегодня в магазине был по 2,80, а завтра обещали 10 копеек скинуть. И это уже повод начать бабушкам обзванивать друг друга. В общем, не дай человеку, боже, сколько он вытерпеть может.
Но и сельскому населению не позавидуешь.
— У некоторых утро начинается с кофе, а у меня с коровы, — говорит завуч школы села Ташлык Татьяна Жолубчастая. — Встаю в 6 утра, управляюсь с дойкой, встаю под душ и в 8 утра уже в школе. В пять вечера одновременно спускаемся в село с «рогатой», я иду домой после уроков, корова — из стада. И начинается «вторая смена».
Школа в Ташлыке была построена на средства России. Около входа висит табличка: «В.В.Путин — в дар Приднестровью». Обучение в школе ведется на молдавском языке. Татьяна получает по местным меркам приличную зарплату — 4 тысячи рублей (около 16 тысяч российских рублей). Муж работает водителем, его заработок составляет 3–3,5 тысячи рублей. У них двое детей. Старшая дочь закончила политехнический университет в Кишиневе, вышла замуж и переехала жить в Житомир. Сын еще школьник. Куда будет поступать, в семье пока не решили. Татьяна сетует, что в Тирасполе очень мало вузов, где обучение ведется на молдавском языке.
Чтобы выжить, семья Жолубчастых обрабатывает почти гектар земли. Сажают овощи, бахчевые, зелень. Кроме коровы держат свиней и кур. В воскресенье едут в Тирасполь на базар продавать сметану и творог.
— Свиная вырезка стоит у нас на рынке 70 рублей (около 280 российских рублей) за килограмм. Домашняя курица — 60, творог — 35, — говорит Татьяна.
Во дворе школы носится детвора. Удивительно, но в молдавском селе все дети хорошо говорят по-русски.
— Разговорный русский язык хорошо знают, потому что смотрят с детства мультфильмы и фильмы по телевизору, — говорит преподаватель Татьяна Газул.
У Татьяны муж Михаил служит в миротворческих силах. Получает 3200 рублей ПМР. Раньше работал в милиции. Но ему каждый день приходилось ездить в Тирасполь, и заработок был невысокий — около 2,5 тысячи рублей. Теперь Михаил работает трое суток через трое, и место службы всего в 10 километрах, в Григориополе.
Их старший сын самостоятельно определил свою судьбу. Познакомился по Интернету с ребятами из кадетской школы в Бендерах и сам стал кадетом.
— Обучение там на русском языке. Нам пришлось нанимать репетитора, чтобы подтянуть сыну грамматику, — рассказывает Татьяна. — Он успешно сдал экзамены: математику, русский язык и социологию. Сейчас учится в 10-м классе, хочет поступать в Тираспольский юридический институт.
Кроме того что Россия строит в Приднестровье школы, детские сады и больницы, выплачивает надбавку к пенсиям пенсионерам, она еще и предоставляет кредиты хозяйственным субъектам, чтобы они смогли закупить различную сельскохозяйственную технику.
***
Мы тем временем возвращаемся в Тирасполь. Перед зданием Верховного совета и правительства ПМР на высоком постаменте стоит бронзовый Ильич в развевающемся за спиной плаще, известный в народе больше как «Ленин с крыльями».
Встреча с общественниками и народными избранниками обещает быть жаркой.
— У нас 160 тысяч пенсионеров. На каждого работающего в республике приходится пять с половиной пенсионеров и бюджетников. Такого соотношения нет больше нигде в мире, — говорит сопредседатель «Общеприднестровского народного форума» Юрий Чебан. — Порядка 90% продукции, которую мы производим, подлежит экспорту. Экономика у нас моноструктурная, то есть зависит от перечислений средств от пары десятков предприятий.
В конце 2012 — начале 2013 года правительство, полностью контролируемое президентом Евгением Шевчуком, не просчитав последствий, приняло решение почти на 70% увеличить тарифы на газ для приднестровских фабрик и заводов.
— Фатальная ошибка привела к остановке бюджетообразующих предприятий, — говорит председатель комитета по экономической политике, бюджету и финансам, председатель счетной комиссии Александр Коршунов. — Приднестровская Молдавская ГРЭС остановилась на несколько месяцев. Предприятию стало выгодней закупать уголь в Донбассе, всеми правдами и неправдами провозить его через Украину, растаможивать. И даже после этого стоимость выработанной электроэнергии на этом угле была ниже, чем с использованием газа по цене, которую предложил глава государства.
Из-за резкого подорожания энергоносителей прекратил работу Рыбницкий цементно-шиферный комбинат, на 9 месяцев остановился Молдавский металлургический завод, расположенный в Рыбнице. Были потеряны рынки сбыта. Алишер Усманов, в собственности которого находился ММЗ, решил покинуть Приднестровье. Акции завода, принадлежавшие «Металлоинвесту», были переданы государству.
Приднестровью пришлось самостоятельно изыскивать оборотные средства для запуска данного предприятия.
— С именем Алишера Усманова связана стабильная работа предприятия, выплата налогов и заработных плат, — говорит спикер Верховного совета ПМР Вадим Красносельский. — Это потеря не только экономического, но и имиджевого характера. На сегодняшний день предприятие находится в государственной собственности, у него, на мой взгляд, не совсем эффективное управление, непонятная логистика. Все это привело к тому, что за 2016 год предприятие меньше заработало, чем потратило.
— Согласно конституции Приднестровья все доходы и расходы государства должны быть сконцентрированы в бюджете, — говорит Вадим Красносельский. — Верховный совет бюджет принимает, исполнительная власть бюджет расходует. Другой формы нет. За последние четыре года в Приднестровье были созданы различные негосударственные фонды и схемы непонятного характера по выводу денежных активов из бюджета республики.
В результате у нас ВВП «просел» за 2015 год на 20%. В то время как в соседней Молдове за 2014 и 2015 годы ВВП снизился на 3%. А на Украине, где идет гражданская война, страна разорвала экономические отношения с Россией, ВВП «просел» на 10%.
Я просто убежден, что это результат того, что денежные активы не попали в ВВП Приднестровской Республики, а через какие-то фонды и схемы были выведены в офшор.
Ранее Приднестровская ГРЭС напрямую заключала договоры с потребителями. Потом вдруг появилась фирма «Энергокапитал», на счета которой только за 2015 год ушло порядка 20 миллионов долларов «газовых» денег, тех ресурсов, которые должны были попасть в бюджет. Все, что я озвучиваю, — результат работы Счетной палаты и парламентских расследований. За 2016 год я даже цифры не знаю. Работа многих фирм была засекречена, в том числе «Энергокапитала». Я сказал Шевчуку: «Уважаемый господин президент, наш диалог будет продолжен, когда вы вернете все «газовые» деньги в бюджет Приднестровской Молдавской республики». Кроме того, я настаиваю на российском аудите. Наша финансовая система должна быть прозрачной».
Парламентарий Олег Валерьевич Василатий высказывается еще более радикально:
— Последние пять лет Евгений Шевчук осуществляет зачистку Приднестровья, пытаясь взять под контроль все сферы деятельности. То, что мы сейчас с вами общаемся, говорит об оттепели, которая произошла после 29 ноября 2015 года, когда состоялись местные и парламентские выборы. До этого вас в республику вряд ли бы пустили. МИД, как и все информационное пространство, были под полным контролем Шевчука. Он стремился монополизировать не только власть, но и экономику. Сейчас мы с вами являемся свидетелями приднестровской оттепели. Закончится она 11 декабря, когда пройдут выборы президента, — решать народу Приднестровской Молдавской республики.
***
Президенту Евгению Шевчуку, который баллотируется на второй срок, будет противостоять на выборах председатель Верховного совета ПМР Вадим Красносельский.
Шевчук трубит, что крупный капитал хочет получить абсолютный контроль над республикой. Блок патриотических сил указывает на коррупцию, фактически теневой бюджет, выдавливание из республики стратегических российских инвесторов.
Жители Приднестровья опасаются беспорядков. Выборы будут проходить на фоне беспрецедентного падения экономики. За последние 5 лет количество рабочих мест в промышленности сократилось на 5 тысяч. По уровню инвестиционной привлекательности ПМР находится сейчас на 120-м месте.
Парламентарии подчеркивают: «Больше всего нас пугает, что Приднестровье отрывают от российской экономической площадки».
— Если еще в 2006 году экспорт в Российскую Федерацию составлял 52%, то по итогам 2015 года и первого полугодия 2016 года он упал до 7,5%, — говорит сопредседатель «Общеприднестровского народного форума» Юрий Чебан.
На продуктах и товарах, которые производятся в Приднестровье, стоит маркировка: made in Moldova. Предприятия республики, чтобы получить документы для ведения экспортно-импортных операций, вынуждены регистрироваться в Молдавии. В результате ряд приднестровских товаров попал под санкции, которые Россия ввела против Молдавии.
— К сожалению, наше министерство иностранных дел за все годы так и не предприняло никаких мер для того, чтобы четко дифференцировать приднестровские товары от молдавских. Чтобы те ограничительные меры, которые вводила Россия, не распространялись на Приднестровье, — говорит председатель комитета по развитию предпринимательства и промышленности Виктор Гузун.
Парламентарии вынуждены констатировать, что сегодня ПМР фактически находится в зависимости от Европейского союза.
— Одна из задач, которую поставило руководство Верховного совета перед нами, депутатами, это дифференцировать рынки сбыта нашей продукции, сделать акцент на Российскую Федерацию, как это было раньше, и добиться баланса экспортных поставок, — говорит Виктор Гузун.
Беседуя с жителями Приднестровья, я то и дело слышала: «А Россия нас не оставит?», «Приднестровье не «сольют» в Молдову?», «Те, у кого погибли на войне в 92-м сыновья и мужья, не простят», «Соседи выбрали президентом социалиста Игоря Додона. Нам радоваться или огорчаться? Он заявил уже о федерализации Молдавии…»
— Я бы порекомендовал не быть в такой уж эйфории от избрания Додона, — говорит в свою очередь Вадим Красносельский. — Время покажет, насколько он самостоятельный политик. И надо понимать, что Игорь Додон тоже находится в рамках определенных правил. Молдова — парламентское государство. И ни одно решение президента не вступит в законную силу, если его не ратифицирует парламент. А там большинство совсем не пророссийское, а как раз таки проевропейское.
Теперь что касается федерализации. В Приднестровье есть хорошая традиция: когда принимается судьбоносное решение, мы прислушиваемся к мнению людей. 17 сентября 2006 года был проведен референдум, где народ подавляющим большинством голосов высказался за независимость Приднестровья с последующим свободным вхождением в состав Российской Федерации. И мнение народа никто не должен ставить под сомнение, ни политические элиты Приднестровья, ни тем более наши молдавские коллеги.
На сегодняшний день наша безопасность во многом определяется нашей независимостью. Другой формы пока не вижу, а время покажет.
