Свой визит в РУДН Москалькова начала с подписания с вузом соглашения о совместной просветительской и образовательной деятельности в области прав человека и гражданина с целью «повышения общего уровня правосознания и правовой культуры в России». Оно и понятно, ведь за 10 месяцев текущего года Уполномоченный, по ее словам, получила более 40 тысяч обращений граждан, обиженных государством. Так что повышать указанный уровень необходимо не только в массах, но и во властных структурах.
После короткой лекции начались вопросы студентов, и первый был посвящен бэби-боксам.
— Я считаю, что ничего из того, что может спасти жизнь маленького человека, исключать нельзя, — выразила свою позицию омбудсмен. — На мой взгляд, бэби-боксы не могут стимулировать рост отказов от ребенка. Но исключение этого права может привести к угрозе жизни малыша.
Затем возник вопрос о балансе между национальным и международным правом:
- В случае противоречения национального законодательства и норм международных договоров России, действуют международные договоры, — высказала аксиому Москалькова. — Другой вопрос, когда Европейский суд по правам человека, руководствуясь в том числе и рекомендациями ООН, принимает решения в отношении России, противоречащие нашим законам.
Хотя мы и признаем юрисдикцию Европейского суда, у Конституционного суда России есть право рассмотреть, исполнять ли его решения в нашей стране. И первое решение уже есть: в то время, как Европейский суд решает, что правом голосовать должны обладать заключенные, в России это право есть только у обвиняемых, но не у осужденных. И мы не признали к исполнению этого решения Европейского суда.
Таким образом, подчеркнула Москалькова, баланс интересов должен быть «в сторону национальной системы с учетом российского менталитета».
Журналисты, естественно, затеяли разговор об Ильдаре Дадина и его жалобе на насилие, примененное к нему сотрудниками ФСИН, а также об исчезновении видеозаписей из колонии.
— Я исследую этот вопрос очень подробно и, как и вы, была настроена очень жёстко, требуя уточнить, почему часть записей видеорегистратора хранятся лишь 30 дней, — разъяснила свою позицию Татьяна Москалькова. — Однако есть положение о режиме содержания, которое четко говорит, что видеозаписи сохраняются 30 суток, а затем поверх их делаются следующие записи. Думаю, такой небольшой срок не дает возможности в случае возникновения подозрений в нарушении прав заключенных установить истину.
Вообще, ситуация с обращением Дадина, подчеркнула она, неоднозначна:
- Дело в том, что насилие может быть в двух ипостасях: либо меры пресечения, адекватные неповиновению, либо их превышение. То, что я пока видела на сохранившихся записях видеорегистратора, не противоречит установленным правилам. Есть просьба сотрудников ФСИН к Дадину покинуть камеру для ее обыска (для штрафных изоляторов это обычная практика). Но он отказался выполнить это законное требование и сел на пол. Тогда его предупредили, что в случае неповиновения к нему буду применены более жесткие меры. Он вновь не подчинился.
И тогда ему заломили руки назад и надели наручники, что, совершенно правомерно. Однако на этом запись заканчивается. А Дадин уверяет, что после этого к нему были применены другие меры. Я пока этих кадров не видела. Поэтому и запросила все имеющиеся данные, чтобы ознакомиться с ними более глубоко.
При этом ответа на свою инициативу о переводе Дадина в другую колонию, независимо от того, подтвердится ли его жалоба, омбудсмен пока не получала, сообщила Москалькова «МК».
Читайте материал «Исповедь омбудсмена Москальковой: «Когда умер отец, мы оказались лишены всего»
