За несколько часов запись набрала больше полутора тысяч перепостов и разошлась на цитаты. Вот некоторые из них:
«Совсем недавно в океанариуме умерли две белобочки, а до них сивуч, а до них ещё одна белобочка, а еще до — парочка девочек-моржей. А до этого еще пара белух и афалин. С легкой руки (языка) одного нашего товарища, конторку «меж собой» начали называть «моргариум»...
«Нет ничего страшнее, чем потерять зверя. Это твой друг, твой ребенок. Но такие вещи происходят. В сетях и форумах постоянно говорят только одно — виноваты тренеры, недосмотрели. Хочется в такие моменты завыть, потому как рассказать правду нельзя (…) А если начнешь говорить, не важно где — в соцсетях или в лицо проверяющим структурам (а таких у нас ходит-бродит масса, ибо инциденты не заставляют себя долго ждать), то тебе для начала могут напрямую сказать, что ты «не прав». Ну а потом бухгалтерия, по указанию «сверху», просто снизит все твои надбавки — и будешь ты получать голый оклад, на который в наше время прожить не то чтобы тяжело, а невозможно. Вот и молчат многие, потому как понимают, что бороться с административной машиной нереально...»
«Знаете, что чувствует тренер, получающий рыбу для своих зверей, у которой из головы воняет гнилью? Знаете, сколько скандалов было из-за этого? Знаете, что чувствует тренер, у которого вода в бассейне главного корпуса со временем приобретает зеленый цвет из-за того, что система жизнеобеспечения не справляется с очисткой продуктов жизнедеятельности зверей? А слышали ли вы когда-нибудь полупесню-полурев, исполняемый тренером в пустом вольере, после того как погиб зверь? Нет, не слышали, никто вам этого не покажет...»
Запись Фадеев закончил такой фразой: «После этого поста даже не знаю, что меня ждет. Могу сказать одно — скучно не будет». И подписал: «действительный член Русского географического общества, «пока еще» техник отдела «дельфинарий» Приморского океанариума.
«МК» позвонил Фадееву, чтобы расспросить у него подробнее о положении дел в приморском комплексе. Мужчина долго не хотел ничего комментировать, но потом все же прояснил некоторые моменты.
— Роман, вы пишете о порченой рыбе, которой якобы кормят животных. Но разве дельфины будут есть тухлую рыбу? Собаке предложи тухлое мясо — она же не будет его есть.
— В естественной среде обитания дельфин ест только ту рыбу, которую только что сам поймал. Задача тренера, когда животное попадает в океанариум, — «раскормить» животное, то есть сделать так, чтобы зверь понял: из рук человека можно есть неживую рыбу. Со временем он привыкает. Некоторые кусочки выплевывает. Поймите, рыба, которую закупали в океанариуме, не совсем тухлая, на части она не распадается. Но все знают поговорку: рыба гниет с головы. Так вот часто нам приносили рыбу, у которой открываешь жабры — а оттуда вонь. При этом хвост может быть еще нормальным. Тренерам приходится отсортировывать товар.
При этом, как отметил в разговоре с «МК» Фадеев, так было не всегда.
— Когда я рассказал представителям природоохранной прокуратуры об испорченном корме, тут же рацион животных изменили. Стало много рыбы отменного качества. Выдавали не только селедку, но и мойву, кальмаров, в любых количествах. Так было еще с месяц после открытия океанариума. Потом опять. Что сейчас с качеством рыбы, не знаю. Я уже месяц как в отпуске. Звонил коллегам, сказали, что рыба нормальная. Чтобы вы поняли, что значит нормальная, поясню: на кормокухне плохие части (это примерно 20%) могут обрезать, а нормальную поставляют для животных.
Роман утверждает, что в любом океанариуме мира тренер сам выбирает рыбу для своих питомцев, сам отвечает за ее качество.
— Нас же заставили перейти на другой вариант: кормокухня готовит рыбу и уже порезанную привозит ее нам. Мы не знаем, какое состояние рыбы было изначально, — мы видим только кусочки. И что изначально было с рыбой — нам неведомо. Сотрудникам же кормокухни по барабану, чем кормить животных, — они ведь их не воспитывают.
— А по поводу воды? Неужели она настолько не соответствует нормативам, что стала зеленого цвета?
— Какого сейчас цвета вода, не знаю. Повторюсь, я месяц был в отпуске. Но то, что она в один момент позеленела, могу сказать точно. Это было, когда четыре белухи находились в вольере, а система жизнеобеспечения не справлялась с такой нагрузкой. Как итог — в девятиметровом бассейне не было видно дна. Сейчас, может, и попрозрачнее вода стала. Но сути дела это не меняет. Ситуация такова, что количество бактерий в воде в сотню раз превышает норму. Невооруженным глазом этого не увидишь. А причина в том, что система, которая должна фильтровать воду в шести огромных бассейнах, не была предназначена для такого объема.
— А у вас есть какие-то фотографии, например зеленой воды в бассейне?
— Я фотографировал на телефон, но, к сожалению, он сломался. Погибли и все фотографии. Что касается, качества рыбы, понимаю, что мои слова легко оспорить. Сейчас там быстренько закупят свежую и обвинят меня в клевете. Но я не хочу ничего никому доказывать. Все тренеры знают, что я прав. А объяснять что-либо людям, у которых в головах одни деньги, которым наплевать на зверей, бесполезно.
Между тем еще 25 октября, когда стало известно о смерти двух дельфинов, руководство океанариума поспешило заверить, что с качеством воды, корма или квалификацией сотрудников ситуация не связана. «В воскресенье дельфины выступали перед зрителями. Тренеры и ветеринары не отмечали нарушений в их поведении и самочувствии», — сообщили тогда в пресс-службе океанариума.
