В пятницу вечером были названы имена людей, вошедших в новый состав Общественных наблюдательных комиссий в 43 регионах страны (тех, кто ближайшие три года будет проверять условия содержания заключенных в самых темных и страшных местах страны — КПЗ, ИВС, СИЗО, колониях, тюрьмах). Я не знаю, как подобрать правильные, нужные слова. Произошло что-то страшное.
Сразу скажу, что меня включили в ОНК Москвы, и мне бы, наверное, стоило «молчать и радоваться». Но в бой можно идти лишь с тем, кому веришь беспрекословно, как самому себе.
С кем идти мне?
Абсолютное большинство честных и чистых людей, настоящих правозащитников по духу и сути, туда не попали.
Не вошла Аня Каретникова, которая обычно проводила в СИЗО по 10 часов ежедневно, унося пачку жалоб и утерев море слез.
Не включен в список мой бессменный напарник Максим Пешков, который учил заключенных грамотно составлять апелляции и слал запросы в Генпрокуратуру по фактам их избиений.
Не попал туда даже один из авторов всего федерального закона об общественном контроле Андрей Бабушкин!
Зато там оказались люди с сомнительной репутацией, не имеющие никакого отношения к правозащите. Вам нужны примеры?
Вот только один — пожалуй, самый безумный. В новый состав ОНК вошел бывший начальник двух московских СИЗО — Бутырки и Пресни — Дмитрий Комнов. То есть был тюремщик, а стал правозащитник. Может, он и хороший человек и прекрасный отец/сын/брат, но как вообще может бывший тюремщик проверять тюрьмы? Как может защищать права заключенных человек, оскандалившийся в связи со смертью одного из них и даже попавший в особый список (речь идет о деле Сергея Магнитского)?
Один из первых членов ОНК Михаил Кригер даже придумал монолог «правозащитника» новой волны в СИЗО: «Извините, мы шли по коридору и слышали отсюда вопли. Это недопустимо. Это нарушает покой тех испытуемых, которых еще не пытают. А для них важен восьмичасовой сон, нужно хорошо отдохнуть в преддверии пытки. Тогда признание будет особо достоверным. Никакой адвокатишка не скажет, что признание получено под пытками, если соблюдено право на непрерывный восьмичасовой сон».
Еще пример — в Москве в составе ОНК оказался работник крупной адвокатской компании. Как вы думаете, нет ли тут конфликта интересов? И зачем тогда вообще в анкете кандидатов были вопросы типа: «занимаетесь ли вы оказанием платных юридических услуг» и «работаете ли в компании, оказывающей платные юридические услуги»?
Вместо привычных 40 человек в Москве выбрали всего 31. Но это еще неплохо. В других регионах с ОНК, простите, полный крах! В Мордовии в состав комиссии выбрали... 9 человек! Вы видели на карте Мордовию? Знаете, сколько там лагерей и СИЗО? Даже если эти 9 человек забросят свою обычную работу, семьи и день и ночь будут проводить в тюрьмах, они и за месяц их все не смогут объехать.
Вообще больше чем на 3000 мест в Общественных наблюдательных комиссиях подали заявки всего 800 человек, но и половину из них урезали! Почему? В том числе по чисто формальному основанию: не предоставили якобы весь пакет документов. Людей по сути обманули. В ОП несколько раз официально заявляли, что те кандидаты, которые не принесут в срок справки об отсутствии судимости (новое требование), все равно не будут сняты с дистанции, потому что готовится такой документ около месяца. А потом р-раз! — и всех, у кого справки не было, вычеркнули из списков. Если ОП так обманывает, то кому вообще остается верить в России?
«Мы не понимаем, что произошло, — говорит мне анонимно один из членов ОП. — Складывается ощущение, что члены Совета ОП выбирали кандидатов вслепую, не читая анкеты кандидатов, их рекомендации».
А может, как раз читали? И цель преследовали вполне конкретную: просто уничтожить правозащитное движение? Один мудрый человек во власти так мне сказал: посмотришь, скоро против отдельных нехороших персонажей из ОНК будут возбуждены уголовные дела, а тень ляжет на вас всех, на весь институт общественного контроля. И все скажут: зачем нам такие наблюдатели за тюрьмами? Это же «решальщики», а не правозащитники. Тем более уже в осеннюю сессию в Госдуме депутаты рассмотрят законопроект об изменениях в закон об общественном контроле. И там достаточно заменить всего одно-единственное слово, чтобы все рухнуло: «уведомление» на «разрешение». Сейчас члены ОНК заходят в места принудительного содержания людей, просто уведомляя ФСИН (можно это сделать прямо у ворот СИЗО, позвонив по телефону дежурному), без разрешения «гражданина начальника».
Тем, кто это задумал, скажу так: за три года я видела за решеткой и бывших глав тюрем всея Руси, и самых важных следователей, и прокуроров, и чекистов... И все они ждали, когда откроются двери камеры и войдет человек с воли, который, возможно, спасет. Кто теперь войдет и спасет? Бывший начальник Бутырки?!
