Когда стороннего музыкального критика приглашают на некое «корпоративное действо», не скрою, первая же мысль возникает о китчухе и самодеятельности. Но в данном случае буквально через пять минут от начала стало понятно, что вкусовая планка шоу — и не просто шоу, а вкусовая планка контакта педагогов с подростками, — на удивление высока. Дети очень естественны на сцене, подчинены единому стилю и ритму; каждому придуман образ, в рамках которого он может «купаться» как заправский Актер Актерыч, но даже это «купание» при всем гротеске и самоиронии очень дозировано, стильно и честно.
Переигрывать здесь нельзя: перед нынешними выпускниками школ стоит как никогда трудный выбор — какую профессию избрать? Каким человеком стать? И становиться ли им вообще? Но постановщики (а это режиссер Павел Сафонов, автор сценария Владимир Карабанов, композитор Илья Ефимов) сумели изящно растворить все сложные вопросы в легком и ненавязчивом потоке подростковой фантазии, который, однако, оказывается мудрее иного высоколобого философствования.
Вообще, очень приятно, что автор идеи NuclearKids Сергей Новиков сразу определил высокий уровень всего происходящего: либо делаем профессионально, либо не делаем вообще. Был избран авральный метод — 70 детишек из семи стран-партнеров наших атомщиков можно собрать вместе только летом, быстро их «накачать», творчески завести и выстрелить с невероятным результатом. И это увесистый камень в огород многочисленных столичных секций танца и, не к ночи помянуто, «театрального мастерства», где за полгода возни — два притопа, три прихлопа.
Здесь — за три недели из детей «вылезают» не то что артисты, но тонкие артистические личности. Дело ведь в мотивации. Между строк читается изначально интеллектуальный подход, внутреннее достоинство, которые, видимо, просто присущи технической интеллигенции, работающей в отрасли. Без излишнего шика и пафоса. По детям ведь очень чувствуется среда, из которой они вышли.
...Три подростка, Жорик, Тим и девушка Элл (Владислав Гапон, Доминик Мара, Ольга Савельева), сидят себе вечером, размышляя, в каком мире — мире будущего — они хотят жить. Трио получилось очень характерным — Влад Гапон постоянно делает фантастические сальто как бы от избытка эмоций; Доминик — гений компьютера, гиперактивен, фонтан идей; Элл — предмет обожания двух парней, которые втайне друг от друга пытаются пригласить ее в кино на блокбастер «Конец света».
— А как, интересно, дети будут появляться в будущем? — Вопрошает Жорик.
— Понятно как! Генная модуляция, «компот» из лучших генов всех гениев...
И тут же наши фантазеры уходят в тень — на авансцене возникает комическая мизансцена из сумасшедшего робота-генетика (Марк Эйдельштейн), его помощников-балерин и робкой «обычной семьи», пришедшей заказать себе ребеночка.
— Так-с, — бодро восклицает робот, — творческие способности развивать будем? Гены Пушкина вам добавлять?
— Но я своего ребенка хочу, а не Пушкина, — умоляет отец.
— Да мы же очистим Пушкина от дури, ребенок ваш будет только рифмовать! Книжка — шишка...
— Не-е-ет! Не надооо!
...Такое впечатление, что ребята играют все это уже 101-й раз, настолько отточена выдержка пауз, импровизация в тех местах, где мог неожиданно подвести звук или свет, они очень уверены в себе. Где надо — подпускают нерв, где не надо — себя прибирают.
— Невероятный феномен этого проекта в том, — говорит Сергей Новиков (руководитель Департамента коммуникаций Росатома) перед премьерой, — что дети друг друга практически не знают, никогда прежде не общались, приехали из разных стран мира, разных городов России. И за три недели создали спектакль, который авторы придумали специально для них — стихи, сценарий, музыку... «Фантазеры» идут в Москве лишь два раза (мы благодарны Дмитрию Бертману, который пошел навстречу и предоставил этот удивительный зал на Никитской); а потом дети разлетятся по родным городам и школам. Еще раз их собрать будет невозможно. Так что событие это уникально, настоящее чудо: этот эмоциональный градус дети могут держать лишь краткое время, с ними было бы невозможно репетировать месяцами, как в репертуарном театре. Вот они накопили заряд — и вам его отдадут!
...Перед нами — ЗАГС будущего. Некто Пупсиков пришел к заведующей, грозно играющей марш Мендельсона на скрипке; пришел просить, чтобы ему дали в жены клон Наташки Шубиковой, с которой в школе за партой сидел.
— Клон Шубиковой уже четверо разобрали, — ухмыляется заведующая, — какие качества в ней менять будем?
— Никаких, она мне и так нравится... — грустно отвечает Пупсиков.
— Да ну? А все четверо до вас вносили по десять коррекций!
— Нет, что вы... пусть как есть...
— Ну ладно, Шубикова так Шубикова. 15-го приходите на церемонию сочетания уз... Кстати, и ваш, Пупсиков, клон был недавно запрошен.
— Да? Не может быть! Вот бы узнать — кому я понадобился? Прошу вас, выдайте секрет! Не успокоюсь же.
— Ну ладно. Так уж и быть. Но строго между нами, а то ведь запрещается выдавать конфиденциальную информацию. Наталья Шубикова взяла ваш клон.
— Как? Наташа? Мой? Вот чудеса! Теперь... мы будем дружить семьями!
Зал просто пополз под скамейки от смеха.
И так на ура шла каждая зарисовка — от средней школы, где каждому в голову вставляют чип с рассказом «Каштанка», до запуска нанокосмонавта, сцена прощания с которым была стилизована под финал фильма Марка Захарова «Тот самый Мюнхгаузен»:
— Марта, отправляясь в полет, я хочу услышать главные слова!
— У кролика 44 хромосомы!
— Не тоооо!
■ ■ ■
— Всю эту историю с мюзиклами придумал Сергей Новиков, вспомнив историю обмена русских и американских детей из своего детства, — рассказывает «МК» директор проекта Анна Трапезникова, — в те годы они тоже в Штатах, пока знакомились, ставили свои маленькие мюзиклы... Вот мы и стали ездить по городам (где расположены объекты атомной энергетики — это 10 населенных пунктов вокруг АЭС и 10 закрытых городов), отбирать талантливых детей от 11 до 16 лет, свозить их в одно место (в последние три года — курортный район на берегу Финского залива), репетировать под руководством профессионалов.
— Одно жаль — отыграют два раза и все.
— Обычно мы даем премьеру в Питере, в Москве, а затем ставим в план три-четыре города атомной отрасли (прошлый проект, например, играли в двух закрытых городах под Красноярском, а также в Курчатове). Главное, что все работают неформально, со всей отдачей — посмотрите, какие проникновенные тексты песен у Владимира Карабанова... Изначально у нас была цель — пробуждение интереса у детей к физике, профессии атомщика, популяризация атомных технологий.
— И очень здорово, что эта популяризация идет «не в лоб», а такими лихими, энергичными спектаклями.
— Конечно, ведь люди должны знать, что дети из закрытых «атомных» городов ничуть не хуже, а может, в чем-то и лучше детей из обычных мест... А то, когда мы только начинали всю эту историю, по телевидению на полном серьезе шел репортаж о том, что «мальчик очень хорошо поет, живя рядом с АЭС, потому что у него выросли жабры». Вот до такого доходит...
— Ансамбль потрясающий создается за три недели...
— Мы сами не ожидали такого результата: получилась общность детей, которые ощущают себя как семья. И эту «семейственность» мы холим и лелеем, и приглашаем на проект в качестве волонтеров и вожатых тех, кто повзрослел и из проекта вышел как артист... Причем мы ведь не хотели вырастить поколение творческих личностей — у нас это нечаянно получилось. И теперь наши ребята легко поступают в ГИТИС, во ВГИК, в школу Олега Табакова. А это о чем-то, да говорит. Но даже если они не пойдут по актерской стезе, NuclearKids останется с ними на всю жизнь, как пример дружбы и творческого самовыражения.
Ян Смирницкий
