В пьесе «Баня» Владимира Маяковского есть такой персонаж — Оптимистенко, большой чиновник, который встает на пути у всех обратившихся в госучреждение.
Оптимистенко бодр и самоуверен и лихо отбривает каждого просителя, сколь бы ни была важна его просьба: «На ваше дело имеется полное решение. Слушали — постановили отказать... Да куда же ж вы прете, наконец? Имейте ж уважение к трудам и деятельности государственного персонала... Расходитесь, граждане, прием закрыт».
Сегодня опознать этого Оптимистенко нетрудно. Он источает оптимизм и за словом в карман не лезет, с готовностью (правда, лишь на полминуты) примеривая дырявый карман вопрошающего — пенсии грошовые, зарплаты мизерные, работы нет, но не надо печалиться, полная фигня, неприятность эту мы переживем… И на все беды у него готов жизнеутверждающий ответ: оптимизация.
Мало платят в больнице и школе? Так зачем они нужны вообще? Оптимизируем.
Недавно по просьбе жителей я побывал в селе Огни Алтайского края. Директор и учителя со слезами провели экскурсию по школе. В ней сейчас учится 114 ребят, в 1-й класс пойдет 12. Но как они учатся и будут учиться? Постоянно простывая, с риском в любую минуту погибнуть под обломками? Кстати, больница рядом уже обрушилась, и, если захворал, класть некуда…
Много лет — вот они, права ребенка! — учителя и родители взывают о капитальном ремонте. Крыша сгнила, с почерневших потолков бежит вода, деревянные окна сгнили, по классам гуляет ветер, зимой дикий холод, занятия в пальтишках и шубках… Люди пытаются своими силами бороться с распадом: где-то что-то белят, но штукатурка отваливается; ставят подпорки, березовые поленья, ожидая смерти себе на головы. Местные власти обещали ремонт сейчас, летом 2016-го, но обманули. Говорят: ждите до 2025-го (то есть до того времени, когда останутся руины), а не нравится, значит, оптимизируем. Но если школу закроют, обезлюдеет село, опустеют и окрестные села.
Ведь школы в районе уже оптимизировали, и дети с округи на уроки съезжаются сюда…
Оптимизация, рентабельность, эффективность — легкие, сочные, щелкающие словечки, дающие установку на хорошее настроение.
В том же крае вот-вот закроют Чайкинскую основную общеобразовательную школу Шелаболихинского района. Родители и учителя собирают подписи, но толку-то… Читаю их очередное письмо, направленное бессмертному Оптимистенко: «Здесь учатся наши дети из деревень Чайкино и Быково. Эта школа — последнее средоточие жизни… Помимо учебного процесса проводятся различные мероприятия, праздники для жителей двух сел. В летний период на базе учебного заведения работает летний оздоровительный лагерь. После того как в селе Быкове был закрыт фельдшерско-акушерский пункт, он переместился в нашу школу и с ее закрытием автоматически будет ликвидирован». Упрашивают, убеждают, но ответ известен.
Повезут деток далеко-далеко по разбитым дорогам в другую школу, которую тоже потом закроют.
«В Чайкине не осталось вообще ничего, кроме школы, — говорит мне местная жительница Нина Алексеевна. — ДК закрыли, образующее предприятие развалили, детский сад закрыли. Школа — наш последний оплот с нормальными учителями, которых теперь уволят. А в селе живет около 300 человек».
Александр Болотин из Крутишинского сельсовета рассказал мне, что в селе Подгорном школу закрыли еще в прошлом году и Чайкино ждет тот же сценарий. «Дети уезжают в дальнюю школу ни свет ни заря и несколько часов до начала занятий вынуждены сидеть на лавочках возле нее. Потом проводят по девять часов в школе, потому что их не могут вовремя доставить домой. Это притом что никакая группа продленного дня не организована. Дети предоставлены сами себе. Обещанный ремонт дороги также не осуществлен. Более того, дорога, соединяющая села с деревней Крутишка, зимой практически не чистится. Нет в деревнях и теплых остановок. В том же Быкове ребятишки, ожидая зимой автобус, чтобы не замерзнуть, вынуждены были бегать в помещение клуба. Но клуб ликвидирован, теперь согреться им будет негде».
А вот данные Алтайкрайстата: за десять лет в регионе оптимизировали 355 школ. За период с 2005-го по 2015-й край лишился 161 фельдшерско-акушерского пункта и 124 лечебных учреждений.
И это та оптимизация, которая катится по всей стране, где одни пополняют списки «Форбс» и покупают новые яхты, а других, которые ничем не хуже, можно за людей не считать…
В селе Чарышское более 3 тысяч жителей. Летом прошлого года районная администрация поставила вопрос о закрытии в райцентре школьной котельной как нерентабельной. Дорого содержать… Жильцов двухэтажек поставили перед фактом, что с центрального отопления им придется перейти на индивидуальное — установить в квартирах электрокотлы. Причем покупка оборудования и установка — все за счет жильцов домов, и удовольствие не из дешевых: в доме, где восемь квартир, людям надо в общей сложности потратить 80 тысяч, а затем ежемесячно платить по 7-8 тысяч. А то замерзнешь. Откуда брать деньги? Эти суммы и для города неподъемны, чего уж говорить о сельской местности с ее безработицей и мизерными доходами.
Но на этом беды сельчан не закончились, вместе с теплом стали терять и воду. Водопроводные трубы проложены рядом с теплотрассой, и, как только котельную отключили, трубы с холодной водой (на теплую не надейтесь!) начали перемерзать. Поэтому жители, чтобы не остаться без воды окончательно, оказались вынуждены воду не выключать. Но поскольку в селе нет единой канализационной системы и у каждого свои сливные ямы, пришлось постоянно их откачивать. За деньги из собственного кармана. А денег нет. В итоге у бедных жителей частных домов, проживающих по улицам Юбилейная, Октябрьская, Комарова, Новая вода окончательно перемерзла. Люди пытаются брать воду из колонок, но и они отказывают по той же причине — замерзли трубы. Впереди новая зима!
Почему бы это все в деталях не обсудить на всю Россию в прайм-тайм в популярном телешоу?
А в школе на уроках дрожат, замерзая, дети…
Аналогичная участь уготована и другим котельным райцентра. Поскольку сельсовет нищ, Алтайкрайэнерго отключил свет в административном здании и доме культуры.
«Рабочих мест никаких. Люди выживают огородом, — рассказывает мне Светлана Геннадьевна Кузнецова, директор дома культуры в Чарышском. — В 2003-м Владимир Владимирович Путин был у нас в районе. Ему понравилась наша природа. Он даже говорил, что Чарыш — маленькая Швейцария. Вот такая у нас Швейцария! У нас все учреждения сокращают. Детсады тоже хотят закрыть. Сельского хозяйства практически не осталось. На какие шиши импортозамещать? Налоги, которые раньше получал сельсовет, отданы району. Из 16 налогов осталось только шесть. Фактически приходится жить со штрафов за бродячий скот. А нам говорят: «Зарабатывайте сами». Но на чем может заработать сельсовет? Кто сумел сделать печное отопление — сделал. Кто-то поставил электроплитки. А из одного дома люди разъехались по родственникам. Тепла нет, воды нет. Жаловаться тоже некуда. Я писала в прокуратуру, в район, на краевой и федеральный уровень. Всё спускается обратно в район. А люди боятся писать… Может, хоть вы напишете».
Пишу…
В селе Троицком Троицкого района все того же Алтайского края три года назад закрыли морг. Тоже оптимизировали. В районе около 23 тысяч жителей, в Троицком — 10 тысяч. Если кто умер — езжайте за 70 км в Бийск.
«Недавно в селе Заводском в воинской части умер солдат. В Бийске оказалось, что морги переполнены, положили в судебно-медицинский морг, а там холодильники не работают, — буднично рассказывает житель Троицкого Анатолий Кондратьев. — Жара, четыре дня прошло. Когда родные за покойным приехали, в мешке им его отдали, и они его уже не узнали, конечно… Чтобы везти покойника в Бийск, нужна машина. Она не всегда есть, люди живут бедно. Без моргов обходятся. Зима была — тела до кладбища на саночках километр пёрли… Скоро все там будем! В нашей сельской больнице не осталось стационарных мест, только дневного содержания. Собираются ее того… оптимизировать».
Есть ли прок в этом мартирологе пока еще существующих (но обреченных быть умученными по какому-то мудрому государственному плану) людей, школ, больниц, населенных пунктов?
Можно писать эту статью до бесконечности, горестно продвигаясь по карте Родины, приводя сплошь факты, имена и названия. Все равно обязательно обвинят в сгущении красок и снисходительно обоснуют: пойми, иначе никак, только уничтожать. Невидимая нога рынка. Давит, топчет, но так положено…
Что ж, для любых форм безответственности, бездействия и бесчеловечности всегда найдутся оправдания и обоснования.
Как там завещал отвечать Оптимистенко?
«Тьфу! Чего же вы с такими мелочами в крупное государственное учреждение лезете? Тьфу! Да я же ж вам говорю, не суйтесь вы с мелочами в крупное государственное учреждение. Мы мелочами заниматься не можем».
