«Мама, не ищи меня, у меня все хорошо», — молоденькая девочка в белой кофточке, похожая на прилежную одиннадцатиклассницу, смотрит в камеру. Дрожит голос. И жестокие слова, обращенные к матери, — «я не хочу тебя видеть» — она читает по бумажке. «Ее заставили. Она сама ни за что не сказала бы так», — переживает мать. «Я не хочу никого поздравлять с Днем защиты детей. Потому что мою Катю и внука Севу, а теперь и второго внука, родившегося четыре года назад, уже в секте, предали и оставили на произвол судьбы те, кто по долгу службы должен был их защитить», — все инстанции прошла Наталья Макушева, и все бесполезно. Сейчас ее заявление, что Россия ничего не сделала, чтобы найти ее детей, принято на рассмотрение в Европейский суд по правам человека. Конечно, ЕСПЧ больше не считают в нашей стране истиной в последней инстанции. Но пусть хоть призрачная надежда. Поймет ли это Катя, когда все-таки встретится со своей матерью? Оценит ли?
Окраина Самары. Звонок усталого вечернего трамвая тревожит тишину. Двухэтажное здание маргинальной общаги. Облупившиеся стены, стертые ступеньки, одинокая лампочка, мигающая в конце длинного коридора. Так выглядит чистилище. Здесь живет Наталья Макушева. «Заявитель Макушева Наталья Викторовна с июля 2012-го не видит и не имеет информации о здоровье и жизни членов своей семьи — родной дочери Толкачевой (Макушевой) Екатерины Андреевны 27.12.1987 г.р., несовершеннолетнего Макушева Всеволода Олеговича 2008 г.р., являющегося внуком заявительницы, внука Толкачева Сергея Алексеевича 2012 года рождения. Правоохранительные органы отказываются заниматься розыском несовершеннолетних детей и их матери. Обращения заявителя к органам опеки и попечительства также не дали результатов».
«Может, это я виновата?»
За пять лет поиска дочери и внука Наталья Макушева прошла через все, лишилась единственной жилплощади. Теперь она — из милости — живет в рабочей общаге. Комнатка два на два метра. Остатки мебели. Рисованный портрет дочери на стене. «Красивая она у вас», — замечаю вскользь я. Наталья Викторовна горестно вздыхает. «Может быть, это я и виновата в том, что случилось? Но разве я не делала для нее и внука все возможное?» — и сама находит ответ на свой вопрос. «Когда Катя росла, в 90-е, время брошенных детей, мы, матери, стремились только накормить их, потому что самим есть было нечего, я пахала на трех работах...»
Наталья Викторовна Макушева — учительница музыки. Утонченная. И сразу видно, что педагог — потому что ищет ответы на вопросы, на которые нет ответа.
Ведь больше всего мамы-учительницы строги к собственным детям. Черноволосая и фигуристая Катя совсем не похожа на маму. Она похожа на своего отца, которого Наталья постаралась вычеркнуть из памяти. И который — так уж получилось — через двадцать с лишним лет, судя по всему, оказался напрямую связан с исчезновением Екатерины Макушевой.
...В этой истории многое кажется невероятным. И если бы не юристы, рассказавшие мне о беде простой учительницы из Самары, я бы не поверила, что такое может быть. Впрочем, как известно, в этом мире может быть все.
23-летняя Наташа Макушева родила под Новый, 1987 год. Это было настоящее чудо. Она и поверить не могла, что такое случится с ней — врачи уже поставили окончательный диагноз, что вряд ли она сможет стать мамой. И вот... Впрочем, за отца ребенка замуж она и не собиралась. «Случайный и недолгий роман. Мы расстались еще до рождения Катюши. Он был мне не парой», — будто на уроке задания диктует она мне. Так же она скажет про отца своего старшего внука Всеволода: «Он не был Кате парой». Хотя именно Олег и его мама, вторая бабушка Севы, помогли Наталье в самые тяжелые годы поиска близких.
Катя росла умницей и красавицей. Все самое лучшее — для нее. Самая престижная школа Самары, где учились только дети банкиров и бандитов. Амбиции у девочки были, и честолюбие тоже, но после седьмого класса она ушла из гимназии сама. Потому что не соответствовала. А завидовать, видимо, не хотела.
Всего две «четверки» в аттестате, шесть самарских вузов распахнули свои двери для Екатерины Макушевой. «Она поступила не на самый любимый, медицинский, зато на элитный юридический, на бюджет», — перечисляет мать. Когда она упустила свою Катю? Где? После первой сессии оказалась беременной. Сделала аборт. Этот парень, Олег, он ведь действительно был не пара ей. Матери видят такое сразу. «Пару раз их вместе видела — совершенно неотесанный, купит булку и молока пакет, идет по улице, пьет и ест, а Катюша семенит, как собачка, рядом». Один вуз бросила. Второй. Третий. Каждый год с новой волной выпускников дочь сдает ЕГЭ, чтобы иметь право поступить в институт еще – и вправду умница. И все не то и не так. И снова сдает. Вторую случайную беременность 19-летняя Катя оставила.
«Мы вместе — мы все можем преодолеть», — вновь засучила рукава молодая, чуть за сорок, бабушка. Она и сама росла без отца, так что же? Все лучше ребенок — живой, маленький, теплый Севка, чем попытка суицида в 16 лет из-за несчастной любви. Наталья с дочерью прошла тогда 25 психологов, чтобы понять, что происходит, но сама Катя отнюдь не считала, что у нее есть проблемы.
Странная партия
«Я была слишком ответственной мамой, много давила. Кушать ее постоянно заставляла, даже когда она не хотела. Катя рыхлая была, плотненькая, еще и обвиняла меня, что это я ее раскормила».
Катя сбегала из дома. На две недели. На месяц. Не звонила даже. Поступила еще раз, на этот раз на нефтяной факультет (это гордое стремление соответствовать) и опять бросила.
...Я так много рассказываю о том, как росла Катя Макушева, для того чтобы можно было понять, что и почему произошло с ней позже.
«Очень скрытный человечек, моя Катька. Мне приходилось подсматривать, подслушивала, чтобы понять, чем она живет», — но однажды дочь пришла домой, словно светясь изнутри, и сказала матери, что познакомилась с человеком, лучше которого нет.
«Я искренне надеялась, что на этот раз ей повезет. Но он какой-то странный оказался, этот парень. Явился к нам на чай, я ему вопросы задаю, а он сидит, улыбается и ничего не отвечает, будто я стена стеклянная». О том, что они расписались, Катя сообщила матери по телефону.
Насторожило Наталью Викторовну сразу, что ее новоиспеченный зять по неизвестным причинам несколько лет назад поменял фамилию. «Он был Пинчук, а стал Толкачевым. И когда шли суды за права видеться с внуком Севой, судья, конечно, спрашивал, с чем связана такая непонятная смена, на что мой зять ответил, что сделал это, чтобы его не дразнили в школе. Какая школа? Он паспорт новый выправил в 22 года».
И еще узнала Наталья Викторовна, что Алексей был судим. По статье 115 УК РФ — за нанесение побоев.
Она пыталась рассказать про это Катюше, но та и слушать не стала. Исхудала, побледнела, так же смотрела на мать немигающим, остекленевшим взглядом. В квартире Толкачевых, как все же удалось подсмотреть теще, всегда царил сумрак, задернуты шторы, по видаку постоянно крутились страшные мультики-аниме с костями и черепами, их смотрел внук. А затем изгибался на ковре в диких конвульсиях. Сева ей по секрету рассказывал, что папа с мамой пьют какие-то таблетки, а затем папа (он называл Алексея так) бьет маму о стену. Такое не выдумаешь! А 17 мая 2011 года молодые супруги и двухлетний Сева исчезли вообще.
Гиблое место
Реабилитационный центр для лечения наркозависимых «Краеугольный камень» основан на базе одной из протестантских церквей. И еще один реабилитационный центр «Новое поколение», где вроде бы также лечат страдающих зависимостями — сведениями об этих организациях и видео с проповедей пестрит Интернет.
Люди кричат и молятся на своего гуру, экзальтированно вещающего что-то со сцены. Смысл произносимого не важен — важна интонация и музыка, которая то еле слышна, а то орет на весь зал. И вот уже в полном беспамятстве катаются по полу одержимые. В Самаре, как удалось выяснить Наталье, занятия этой организации будто бы проходили в клубе МВД. Может быть, именно поэтому, как считает несчастная мать, ей и не удалось достучаться до полиции — все ее заявления спускались на тормозах. «О том, что Катя с Севой в «Новом поколении», я узнала от бабки Алексея. Его родственники гнали меня вон, но я все же выяснила, что Катерина с сынишкой уехала в деревню Георгиевка, где находился дом ее свекра, отца Алексея. В этом доме и был «Краеугольный камень», а «Новое поколение» через дорогу». Местная фельдшерица Галина Константиновна рассказала о том, как не раз из этого дома выбегают одурманенные молодые люди. Однажды к ней постучалась девушка, которая кричала, что ее держат в центре насильно, — Галина Константиновна дала бедняжке денег на дорогу.
«В Георгиевку я поехала со знакомым оперативником. Зашли в избу — спрашиваю про Катю и внука — отвечают, что детей у них не бывает, что никого насильно не держат». В соседнем «Новом поколении» та же гнетущая обстановка, призрачные, будто неживые, жильцы. Три человека — остальные уехали на молебен. «Вашей Кати здесь нет». Наталья Викторовна кинулась на второй чердачный этаж. Там возле кровати висело платье дочери, валялась ее сумочка... И никого.
Макушева на все свои сбережения — около трехсот тысяч рублей, копила на расширение, внук-то растет, — наняла детектива, который выяснил, что семья Толкачевых переехала и проживает в городе Волжске Волгоградской области.
«Чудом удалось прорваться к ним в съемную квартиру. Дочь с внуком спят на полу, на тряпках каких-то, Катя ходит в рваной одежде, заторможена, Всеволод испуган, закричал при виде меня, на спине его я разглядела нарисованные черные кресты, и ручка обожжена, рассказал, что на него пролили кипяток». Катя бросилась на мать с кулаками. Орала, что не хочет ее видеть, что та загубила всю ее жизнь. Начались суды за право видеть внука хоть иногда. Катя доказывала, что мать очерняет ее семью, что на самом деле они с мужем нормально работают, а Сева ходит в обычный детский сад, но Наталья Викторовна получила справку, что ни в одном детском саду, частном или государственном, ее внук не числится. Дочь нигде не работает, зять тоже. Она демонстрирует мне целую кипу документов — из правоохранительных органов, от опеки; толстенную пачку использованных детективом железнодорожных билетов — столько он истратил на поиски Катерины. Есть у Макушевой и второй бабушки Севы освидетельствование, что обе они здоровы психически и не сошли с ума, разыскивая внука. Редкие свидания с малышом Наталья Викторовна потратила на то, чтобы получить заключение врача-невролога, что Всеволод Макушев: «...расторможен вплоть до неуправляемости, у ребенка имеется нарушение сна, ночные кошмары, множественные страхи и агрессия, повышена утомляемость, имеется асимметрия лицевой мускулатуры, мышечная гипотония. Мальчику рекомендованы консультации психиатра, психолога, невропатолога. Ребенок при общении с врачами рассказывал, что мать употребляет таблетки, ребенок точно называл таблетки, которые пьют мать и отчим, — фенозепам, спайс».
Наталья Макушева последний раз видела внука в приюте «Надежда», где он находился с 28 июня 2012 года по 2 июля 2012 года. Туда его доставила опека. К тому моменту ее Катя была глубоко беременна вторым. Зятя Алексея Толкачева взяли с дозой, но та была слишком маленькая, поэтому наутро он спокойно вышел на свободу. И снова увез куда-то жену и детей.
Призрак прошлого?
Наталья Викторовна опускает руки, тонкие, интеллигентные, шершавые от мытья посуды холодной водой — нагревателя в их общаге не имеется. Единственное свое сокровище — однокомнатную, оставшуюся от бабушки, квартиру — она хотела потратить на новые поиски Кати. Но в опеке отказались давать разрешение на продажу или обмен, так как на квадратных метрах оставался прописан несовершеннолетний Всеволод Макушев.
«Но я чувствовала, что должна что-то делать, пусть даже и не совсем законно». Знакомые вывели Наталью на ее бывшую ученицу, которая якобы занималась недвижимостью. Та, выслушав исповедь несчастной женщины, тут же пообещала не только помочь с переездом, но и найти сгинувшую Екатерину. Для этого было нужно всего ничего — подписать документы о немедленной продаже квартиры. Макушева временно оставила дома всю свою обширную библиотеку, умные книги, классику, которая учит нас, как правильно жить и поступать, но только в иллюзорном книжном мире. Оставила старинный немецкий рояль. Но оказалось, что ее ученица — мошенница, разводит в составе группы людей на квартиры, кидает их и уже раз сидела.
«В моем деле еще 50 с лишним эпизодов, следствие заканчивается в середине лета, потом суд, но квартиру мне вряд ли вернут». — «Так она же ваша ученица! Как она могла вас обмануть?» — чуть ли не кричу я. «Значит, я была очень плохой учительницей», — разводит руками Наталья Макушева, сидя в убогой клетушке на краю города, куда ее пустили пожить. Я была уверена, что квартиру украли сектанты. Но все гораздо страшнее: Наталья Викторовна сама отдала все нажитое. Ради спасения единственной дочери.
«Какая же она дрянь, эта ваша Катерина, ведь вы так ее любите!» — возмущаюсь я. «Нет, видно, я сама во всем этом виновата. Но за что мне все это?»
Но некоторое время назад раздался звонок. И странно знакомый голос из Наташиной юности произнес: «Ну что — ты получила все, что хотела? Внук и дочь теперь со мной, а ты осталась без кола и двора», — это был отец Кати, которого Макушева не слышала и не видела с рождения дочери.
«Я не знаю, как он их разыскал. И зачем? Чтобы отомстить мне? Что я не осталась с ним много лет назад? Вроде бы, как я выяснила, он теперь человек богатый. И будто бы имеет отношение к этому реабилитационному центру в селе Георгиевка. Вроде бы и моего зятя, Толкачева-Пинчука, тоже знал давно — не он ли и познакомил их с дочерью? Или это все невероятное совпадение? Голова идет кругом. Иногда я думаю, что это страшный сон — так мне больше и сны не снятся, я мало сплю и не вижу Катю и Севу. Не приходят больше почему-то, будто и тут на что-то обижены. Неужели это наказание за грехи молодости?»
Такое случается только в очень плохом сериале. Но Наталья Викторовна протягивает мне одно из последних, за 2012 год, заключений самарской опеки, сделанных относительно Всеволода, там среди прочего действительно написано, что мальчик очень любит своего нового «дедушку Андрея» и часто играет с ним. Круг замкнулся? Бывший брошенный возлюбленный вернулся и увел дочку с внуками, как крысолов, поиграв перед ними заманчиво на дудочке?
«Последний раз я видела дочку и внука в 12-м году. Севе уже 8 лет, и он, как мы выяснили, нигде в РФ не числится и не учится. Младшему, Сереже, — 4. И он тоже как призрак. Самой Кате почти 30», — Наталья Викторовна хватается за любую соломинку, чтобы узнать о своих детях хоть что-нибудь. Она перезнакомилась с десятком таких же, как и она, безутешных родителей, чьи дети сгинули неведомо куда. Женщина прошла все ток-шоу, где обещают помочь, но все в итоге так и возвращается на круги своя, специалисты, посмотрев видео с обращением Катерины к матери, сходятся в одном: что молодая женщина запугана и говорит под принуждением. Так что с того?
«Не ищи меня, мама!» Но она мать и не может не искать.
P.S. 6 июня спецоперация сотрудников ФСБ и Следственного комитета России по Самарской области закончилась освобождением около ста человек, насильно удерживаемых в реабилитационном центре для алко- и наркозависимых «Посольство Благословенного Царства Божьего». «Реабилитантов под угрозой применения физического насилия принуждали к изучению сектантских печатных, аудио- и видеоматериалов, в том числе трудов гуру Аделаджа Сандея Чуквуди. Как выяснил Интерпол, этот гражданин является участником «оранжевых революций» в Украине, создателем финансовой пирамиды «Кингс кэпитал», сообщил в СМИ источник в региональном управлении ФСБ.
Екатерина Макушева и ее дети на месте проведения спецоперации найдены не были.
Екатерина САЖНЕВА,
Самара—Москва.
Комментарии специалистов
Мария Баст, председатель Ассоциации адвокатов России за права человека:
— Это история не выдумка. Так все и было. У Натальи Макушевой, как я считаю, к ситуации в целом подход правильный. Ее действия скорее исключение на фоне похожих случаев. В отличие от многих смирившихся и прекративших поиски Наталья постоянно участвует в деле, собирает документы и обжалует отказы правоохранительных органов разыскивать внуков и дочь, обжалует действия сотрудников органов опеки и попечительства, службы судебных приставов. В результате, пройдя все инстанции, Наталья обратилась в Европейский суд по правам человека. Как бабушка и мать Наталья больше всего желает найти детей живыми и ее можно понять. Но информации, что дочь Натальи где-то работает или обращалась за медицинской помощью, пока нет.
Николай Каклюгин, председатель регионального отделения Общероссийской общественной организации «Матери против наркотиков», кандидат медицинских наук, психиатр-нарколог:
— Я сам работал в Центре Сербского с адептами подобных сект. Людей вербуют безработных, у кого есть проблемы в семье, с наркотиками, с алкоголем. У каждой секты своя сфера бизнеса. Сейчас новая фишка — лечить наркоманов. Этим занимаются неопятидесятники. В России 70 процентов центров, где лечат наркозависимых, принадлежит им. Проповеди, изменение сознания, харизматический лидер, который ведет за собой послушную паству. Регистрируют фонды, НКО — все вполне легально, прикрываясь благотворительностью. Проповеди ведутся с надрывом, есть элементы НЛП. Имеет место быть некое экзальтическое опьянение — новообращенные не пьют и не курят, а ведут себя будто одурманенные, впадают в экстаз. Идеальное стадо, которое можно вести потом куда угодно! На Украине таких людей, например, массово выводили на Майдан. К сожалению, есть дыра в российском законодательстве, у нас не имеется статьи о психическом насилии и манипулировании. В декабре 15-го года я делал в Госдуме доклад по таким организациям — все без толку, идет лоббирование на самом верху. Значит, это кому-то нужно?
