– Катастрофа на берегах Припяти по масштабам поражений значительно превосходит атомную бомбардировку Хиросимы. Точное число жертв аварии на Чернобыльской АЭС и пострадавших от ее последствий не известно, – рассказал Президент Общероссийского союза общественных объединений «Союз «Чернобыль» России», ликвидатор ЧАЭС Вячеслав Гришин. – В свое время, еще в СССР одних только удостоверений ветерана Чернобыля было отпечатано 1 миллион экземпляров. В едином регистре лиц, так или иначе пострадавших от аварии на ЧАЭС, на сегодня значится около 900 тысяч человек.
Около 45 тысяч ликвидаторов, наших сограждан уже ушло из жизни. Сейчас в стране проживает по имеющимся сведениям 110 тысяч инвалидов – ликвидаторов аварии и тех, то пострадал от ее последствий. Им полагаются ежемесячные компенсационные выплаты. Для многих, тех, кто получил такую категорию после 2001 года, эти выплаты составляют весьма скромные по нынешним временам суммы: от 3,5 до 17,5 тысяч рублей в зависимости от группы инвалидности. А ликвидаторы-не инвалиды вообще лишены сколь-нибудь серьезной материальной поддержки, за исключением очень ограниченного перечня социальных льгот.
И ситуация пока если и меняется, то в худшую сторону.
В октябре прошлого года правительство России приняло постановление, согласно которому некоторые территории страны лишаются статуса зоны, пострадавшей от чернобыльской аварии. Как следствие, проживающие там люди отныне перестанут пользоваться хоть какими-то льготами от государства за тот вред, который они получили. Формально, может быть, все логично, однако с точки зрения человеческой – эти люди за 30 лет проживания на территориях, которые были поражены атомным облаком, такие дозы радиации нахватали! Лишать их льгот – вопиющая несправедливость!
Между тем по самой последней информации приуроченный к 30-й годовщине катастрофы митинг чернобыльцев в Новозыбкове, – а этот город является главной чернобыльской точкой в Брянской области, – местные власти не разрешили проводить. То есть людям запретили публично высказаться, заявить о своих проблемах.
А проблем с «эхом Чернобыля» по прежнему немало. Между тем в России новая программа по преодолению последствий той крупнейшей атомной аварии на период после 2015 года еще даже пока не рассматривалась на правительственном уровне. В то время, как в соседних Украине и Белоруссии, также затронутых чернобыльской катастрофой, действуют правительственные программы, рассчитанные вплоть до 2020 года.
Конечно, количество пострадавших от ядерной катастрофы в 1986 году могло быть меньше, если бы тогда, во время аврала не случались вопиющие нарушения, в результате которых люди подвергались смертельному риску и безвозвратно теряли здоровье. Свою лепту внесла и столь популярная в коммунистические годы тяга к «показательным действиям». Например, направляя привлеченных к ликвидационным работам военнослужащих для работы в 30-километровой зоне вокруг аварийной АЭС, их часто не снабжали необходимой для этого защитной одеждой и приспособлениями, контрольными приборами. Иногда солдатам давали так называемые «слепые дозиметры», которые не были готовы к работе в условиях такого радиационного загрязнения, и потому уровень набранного этими людьми облучения оставался неизвестным.
Уже вскоре наши государственные и партийные лидеры во всеуслышание стали бодро заявлять о том, что не за горами время, когда начнется реэвакуация людей в зоны отчуждения. Мол, там ничего страшного не произошло, и уже идут подготовительные работы к обеспечению безопасного проживания граждан. Действительно, многочисленные подразделения военнослужащих были направлены на такую «зачистку» закрытых территорий. Солдаты меняли крыши на домах, увозя прежние «испачканные» осевшей радиационной пылью кровли, снимали и также вывозили верхний слой почвы на захоронение... Но такие меры реальной безопасности для проживания в чернобыльской зоне отчуждения не давали, и занимавшиеся «показухой» люди в погонах лишь попусту рисковали здоровьем и набирали дозы облучения.
– За последние лет десять в России приняты 22 поправки к законам, имеющим непосредственное отношение к чернобыльцам, и не всегда при этом законы меняются в лучшую сторону, – признает Начальник отдела преодоления последствий радиационных аварий и реабилитации территорий Департамента гражданской защиты МЧС России Мария Семеникина. – Российская Федерация ежегодно отчисляет по 5-7 миллионов евро в международный фонд «Укрытие» для строительства нового саркофага над разрушенным взрывом 4-м блоком АЭС. Кроме нашей страны в этом проекте участвуют еще около сорока стран-доноров. Однако следует признать, что собираемых средств не достаточно, работа идет медленно, и к запланированному сроку, – а это 2017 год, новый саркофаг вряд ли успеют возвести. Между тем при нынешней обстановке на Украине ситуация с Чернобылем становится гораздо опаснее. Ослабленное событиями последних лет украинское государство, видимо, не имеет гарантированных возможностей контролировать безопасность чернобыльской зоны, и нельзя исключать провокаций там различных экстремистских сил.
Что касается России, то у нас продолжаются мероприятия по легализации территорий, подвергшихся в 1986 году радиационному загрязнению. Уже около 30% земель сельскохозяйственного назначения и 17% лесного фонда удалось вернуть в хозяйственный оборот. В зону разрешенного проживания возвращено около 3000 населенных пунктов.
Наверняка вам известны 4 региона, в которых наиболее заметно «отметился» чернобыльский след: Брянская, Тульская, Калужская и Орловская области. На Брянщине до сих пор остаются 299 деревень и поселков, где сохраняется радиационный фон выше порогового уровня среднегодовой дозы облучения 1 миллизиверт в год. По прогнозу ученых среднегодовая доза будет неуклонно снижаться и к 2056 году облучение населения свыше 1 миллизиверта в год сохранится только в 4 населенных пунктах Брянской области.
– Увы, из 14 человек, получивших за ликвидацию чернобыльской аварии звание Героя Советского Союза, Героя России или Героя Украины, теперь, спустя 30 лет в живых остался я единственный, – начал свой рассказ ликвидатор ЧАЭС, генерал-полковник авиации, Депутат Госдумы Николай Антошкин. – Весной 1986 года довелось возглавлять работу авиации в зоне катастрофы, с первых дней я руководил сводной авиационной группой. Первыми на место ЧП прибыли летчики 51-го отдельного гвардейского вертолетного полка, который лишь незадолго до того был выведен из Афганистана и дислоцировался после этого под Черниговом. Их подняли по тревоге ночью 26 апреля, и уже с утра 27-го числа вертолетчики приступили к работе в Чернобыле. Потом прибыли и другие авиационные подразделения. В общей сложность для проведения ликвидационных работ было задействовано около ста самолетов и вертолетов (а на земле действовало в чернобыльской зоне около 10 тысяч единиц техники).
Авиаторам приходилось не только «воевать» с взбунтовавшимся атомным реактором. Неоднократно на вертолеты сажали группы сотрудников милиции и КГБ и вылетали в созданную зону отчуждения в окрестностях АЭС, чтобы бороться с выявленными случаями мародерства. Также несколько раз мне доводилось возить по воздуху к аварийному реактору делегации иностранных наблюдателей
Одной из важнейших задач вначале было ликвидировать пожар внутри 4-го блока станции. Там горело 2500 тонн графита, в час сгорала примерно одна тонна, и если бы наши летчики не смогли потушить этот очаг, то радиоактивные частицы разнесло бы ветрами по всему земному шару. Сперва пожар тушили при помощи песка, но когда 30 апреля эту зону удалось полностью «заглушить» сверху, стала заметно расти температура внутри реактора. Возникла реальная угроза того, что может прожечь толстую бетонную «подошву», и тогда поток радиоактивных материалов пойдет в землю, радиацией окажутся заражены грунтовые воды, через них радиационные частицы попадут в реки, потом в Черное море... Специалисты предложили попытаться справиться с такой угрозой, сбрасывая в «жерло» поврежденного блока свинец: он более тяжелый и потому, расплавившись опустится вниз реакторной зоны и образует там защитную «подушку». Из района озера Балхаш срочно доставили грузовым эшелоном 1500 тонн свинца, и наши летчики его стали сбрасывать на реактор вместо песка.
В общей сложности на одну маленькую точку (диаметр самого реактора – около 19 метров, а размер крыши энергоблока – 21х21 метр) мы совершили 28 тысяч вылетов. Вертолетчики пролетали над аварийной АЭС на высоте около 200 метров. Ниже опускаться было опасно: существовала вероятность зацепиться за высоченную вентиляционную трубу станции. Температура над зоной взрыва зашкаливала далеко за 100 градусов, так что даже в кабинах пролетавших над ней вертолетов воздух раскалялся до 60 градусов. Плюс самое опасное – высочайший уровень радиационного излучения: над взорвавшимся реактором его мощность достигала 3-3,5 тысяч рентген. Но ни один из летчиков не уклонился от выполнения полученного задания, не свернул с боевого курса. Потом доводилось не раз слышать, что они считают работу в Чернобыле во много раз опаснее любого боя.
