Я, конечно, спою им «Хава Нагила». Говорят, у меня получается. Я пою эту «Хаву Нагилу» у нас в редакции по большим праздникам на бис (теперь уже реже, мальчик вырос). Бывает, я не попадаю в ноты, но исполняю с таким сердцем, от души.
Ко мне повернутся все и в креслах еще будут подтанцовывать. Билан обратится ко мне на «вы» («Саша, вы…»), Агутин скажет что-то умное и концептуальное, но я их не буду слушать. Буду смотреть на Пелагею, не моргая и затаив дыхание. «Ну, выбирайте», — скажет Билан и жадно станет есть меня глазами, мечтая, чтобы я указал на него. Но я громко, смачно, с сердцем и от души крикну: «Пелагея!!!» — и побегу к ней. А она воскликнет: «Ура!», а потом: «Обнимашки!» — и мы побежим навстречу друг другу.
Размечтался. Никогда этого не будет, никогда. Я просто зритель, обычный зритель. Сижу и чувствую себя необыкновенно счастливым. Потому что это «Голос. Дети». А что нужно зрителю для счастья?
А еще я — злобный телекритик. После первого выпуска написал, что все это никуда не годится. Что они так искусственны, делают вид, а на самом деле… Им по барабану.
Я ошибся, практически как Плейшнер. И очень рад этому. Но я не буду, как Плейшнер, глотать яд, не выпаду из окна… Не дождетесь. Я просто извинюсь и скажу, что это был эффект первого хода. Так бывает почти всегда. Когда после долгих каникул, затянувшейся паузы они опять выходят в эфир. Как в первый раз. Волнуются, зажимаются, у них почти ничего не получается. Так бывает у Урганта, у Соловьева и даже… Даже у Пелагеи. Важно, как ты это сможешь преодолеть.
В «Голосе» смогли, уже со второго выпуска. Потому что «Голос» — это такая искренность! Это такой Нагиев! Я тогда обвинил его в штампах, а сейчас он импровизирует вовсю и упивается этой своей игрой. Делает это так тонко, благородно, нагло и современно, как никто другой.
Да, «Голос» — это Билан с Агутиным, умнейшие пацаны на самом деле. И дети, так сумасшедше поющие. Но Пелагея — вне конкуренции. Ее ни с кем не сравнишь. Чудо какое-то.
Смелый журналист
К Владимиру Соловьеву пришел в гости Дмитрий Песков собственной персоной. К популярному ведущему на государственный канал. Это ключевые слова.
Можно ли оставаться журналистом на госканале? Ведь твоя задача там — защищать власть, оправдывать ее, что бы ни случилось. Беседа Соловьева с Песковым — отличный тому пример.
Острый вопрос Соловьева: откуда дровишки, в смысле повышенные доходы г-на Пескова? «Я вступил в наследство», — отвечает язык Первого лица.
Про офшоры. «Это клевета против Путина», — говорит Песков. И все. Соловьев от него отстал. «В офшорах нет ничего незаконного», — говорит Песков. Опять Соловьев отстал. Для бизнеса — да, действительно нет. А для чиновников? Нет вопроса. Нет и ответа. А про виолончелиста, лучшего друга, с двумя миллиардами? Откуда дровишки? Нет вопроса — нет и ответа.
Вот такой острый, зубастый, смелый журналист работает на госканале. Молодец, просто умница.
