— Ирина, оставив пока в стороне телевизионную тему, откройте секрет: как становятся метеорологом? Вы мечтали об этом?
— Я попала в эту профессию совершенно случайно. Предпосылкой можно считать разве что мою отличную учебу в школе. Ведь метеорология, физика атмосферы — это естественные науки, которые сложно было бы изучать без приличных знаний математики и физики.
Папа решил, что я должна после школы поступить в Московский институт стали и сплавов, на кафедру кристаллографии. Я согласилась, мне показалось, что это сложно и загадочно одновременно. Я даже потратила целый год на подготовительные курсы. А потом, за месяц до вступительных экзаменов, одна наша родственница, которая выяснила, что меня хотят отправить в достаточно сложный, не совсем женский вуз, сказала свое слово: «Как же так? Есть же прекрасный географический факультет в МГУ, там романтика, экспедиции, много специальностей больше подходящих девушке, причем есть и с серьезной наукой». В общем, на семейном совете было решено, что я должна попробовать сначала поступить в МГУ, благо время позволяло в случае провала подать документы еще и в МИСиС.
К математике и к физике на экзамене в МГУ я была готова хорошо (для той самой кристаллографии), а вот география… Я получаю билет, в котором первый вопрос — про животный мир Австралии и второй — по экономической географии, что-то про месторождения в Южной Америке. Первый я знала великолепно, а ко второму была готова слабовато. Уже боялась, что экзамен провален, но председатель приемной комиссии посоветовал мне не сдаваться — по примеру лягушки, попавшей в крынку с молоком… В итоге мои знания про сумчатых Австралийского континента так поразили комиссию, что та как-то приняла и ответ на второй вопрос, поставив итоговую «четверку». «Видите, какая вы хорошая лягушка!» — сказал мне на прощанье председатель.
Глаз бури — это фантастика!
— Итак, вы поступили на геофак, а там выбрали специализацию «Метеорология»…
— Да, и увлек меня этой наукой завкафедрой метеорологии Михаил Армаисович Петросянц. Его уже нет с нами; огромное количество метеорологов гордятся, что учились у него. Он так вдохновенно вел этот курс! Мне нравилось все — и особый дух, и насыщенность знаниями, и я решила: там мое место.
— Но ведь погода так же непредсказуема, как и курс доллара! Кто-то даже считает, что метеорология — это не наука…
— Что вы! Наоборот! Погодой управляют законы физики. Расчет ведется по сложнейшим гидродинамическим моделям. Они постоянно совершенствуются, работают суперкомпьютеры. Там такое количество начальных данных, которые помещаются в сложные метеорологические расчеты! Вот качество исходной информации оставляет желать лучшего. Если бы количество метеорологических станций не сокращалось, а увеличивалось, точность прогнозов вас бы поразила.
— После университета вас взяли на работу в Гидрометцентр. Чем вы там занимались?
— Работала в лаборатории динамики атмосферы в тропической зоне, занималась прогнозом перемещения тропических циклонов.
— Чем они вас увлекли?
— Это такая мощь, такая энергия, сопоставимая с энергией тысячи атомных бомб! Сила, которая вдруг аккумулируется в сгусток с невероятно четкими границами. Если посмотрите на снимок из космоса, то увидите, что тайфун — это такая ровная запятая на фоне рассеянных, рваных облаков. А глаз бури — центр тайфуна — это вообще фантастика. Все знают, что в глазе бури — тихая погода, полный штиль на несколько десятков километров, а вокруг него скорость ветра может достигать уже 200 км в час и более.
— В последнее время подобных катаклизмов как будто стало больше...
— Год на год, конечно, не приходится. В один может образоваться 20 тайфунов, в другой — 30, причин много, есть связь и с тихоокеанским явлением Эль-Ниньо. Но надо учитывать, что мы знаем об этом сейчас только потому, что лучше и ярче стали работать средства массовой информации, а потому говорить о небывалом количестве тайфунов не стоит.
Что такое послушная погода?
— Какое из экстремальных проявлений стихии вам ближе — жара, ветер, снежная буря, тот же тайфун?
— Меня часто спрашивают, какая погода нравится мне самой. При прочих равных условиях мне, конечно, больше нравится солнце, жара. Но как метеоролог я все же больше люблю те ее проявления, которые мы удачно предсказали (улыбается). Я знаю, что по данным Гидрометцентра России и Метеобюро Москвы и Московской области завтра в Москве должно быть всего лишь 0...+2, я знаю, какой процесс отвечает за это преобразование… И как бы мне самой ни хотелось скорейшей весны, этим двум градусам я буду рада больше, чем внезапному потеплению.
— А как же элемент неожиданности?
— А вот он нам здесь совсем не нужен. Мы прогнозируем погоду, и она не должна быть для нас неожиданной. Знаете, что мы желаем друг другу в праздники? «Послушной» погоды. Есть такой термин — «оправдываемость прогноза». Он не совсем мне нравится. Есть в нем что-то мелковатое, как будто мы все время извиняемся за то, что заведомо ждали ошибки.
— Будучи в отпуске, вы продолжаете следить за метеосводками?
— Иногда удается совсем отключиться, особенно в жарких странах, где погода стабильна. Но если под рукой Интернет, всегда есть искушение проверить, все ли идет по прогнозу, обязательно открываю наш информационный портал meteo-tv.ru. Да и меня все время спрашивают про погоду близкие, случайные знакомые… Положение обязывает всегда быть вооруженной информацией.
И вообще я уже слежу за погодой автоматически. Даже если я что-то читаю из художественной литературы, и там есть описание природы, я машинально представляю, какие процессы могли к этому привести. Если я увлеклась каким-нибудь телесериалом, хотя такое бывает редко, то невольно (просто по погоде) отмечаю, снимался он за один сезон или за несколько. Даже если по фильму пролетает несколько лет, я понимаю, что снимали за одну осень: что-то уж очень много дождливых дней в кадре, ведь метеоролог легко отличит осенний дождь от любого другого.
«Это удовольствие — писать прогноз погоды на завтра»
— Расскажите, как вы попали на телевидение?
— Случайно. Оказавшись, как говорится, в нужное время в нужном месте. Во время работы в Гидрометцентре я была приглашена в лабораторию, которая готовила информацию для директивных органов и средств массовой информации. И я поняла, что мне нравится информировать людей о фактической погоде и предстоящих ее изменениях, тогда же начала писать собственные колонки о погоде в газету «Известия». Там меня и нашел Александр Митрошенков, президент телекомпании «Метео-ТВ».
— Что можно придумать про погоду нового каждый день? Хорошо, когда процесс завтра должен измениться с циклона на антициклон, но ведь погода каждый день кардинально не меняется.
— Нужно это любить. Даже когда погода как будто не меняется, например, стоит в атмосфере блокирующий процесс или зарядили дожди циклона, всегда можно найти новые стороны, подобрать для одной и той же ситуации новые краски. Ведь у каждого циклона есть своя уникальная история: откуда он пришел, как закрутился в нем воздух, как он живет и стареет, внезапно оживает, а потом растворяется в атмосфере… Я получаю удовольствие от того, что могу найти множество нюансов, сделать сухую метеосводку интересной.
Бывает, когда я сильно занята, а друзья звонят, между нами происходит примерно такой диалог: «Что ты делаешь?» — «Я пишу прогноз погоды на завтра». — «Ты же вчера писала прогноз погоды. И позавчера… Возьми просто вчерашний текст, исправь цифры…» А я так не могу — я каждый день рождаю что-то. У меня есть подруга, которая пишет восхитительные стихи. У нее такое все нестандартное, она никогда не отталкивается от рифмы специально, та рождается сама собой. И когда я у нее спрашиваю, как она это делает, слышу в ответ: «Я не знаю, как это у меня получается, — оттуда (переводит глаза к небу), наверное, приходит». Вот и мне мои повороты метеосюжета тоже приходят откуда-то оттуда!..
Как появился профессор Беляев?
— Кто сейчас приходит работать в программу о погоде?
— Есть и метеорологи, и просто милые красивые лица, способные вызывать доверие у телезрителя. Есть среди них новички, которых — хоть завтра в прямой эфир, а есть те, которым надо еще поработать, добиться такого эффекта, чтобы человек по другую сторону экрана понимал: ведущий метеовыпуска прекрасно разбирается в том, о чем говорит, варится в этом.
— Кто больше нравится публике — женщины или мужчины?
— Каждому свое; наверное, больше нравятся конкретные типажи, такие, к примеру, как профессор Беляев.
— Кстати, всегда хотела узнать, кто придумал это амплуа?
— Президент нашей телекомпании Александр Митрошенков — это он пригласил Александра Вадимовича рассказывать о погоде. Он предложил дополнить научный образ замдиректора Института географии РАН, сделав из него телевизионного профессора. Александр Вадимович необыкновенный рассказчик, у него собственный неповторимый стиль, так полюбившийся зрителям.
— Есть ли сейчас новые типажи, находки, приемы?
— На каждом канале прогноз погоды сделан в своей стилистике. Вся графика, которая выступает фоном в кадре, уникальная. Строго утверждаются и лица, и способ подачи информации. Например, на НТВ — это авторские выпуски, мои, Александра Беляева, Андрея Скворцова. Погода на канале «Россия» — в более классическом стиле, а на РЕН-ТВ метеосводки мы готовим с прицелом на какую-нибудь погодную сенсацию. Может, иногда это делается в ущерб полноценному прогнозу по всей стране, но зато с изюминкой.
— На РЕН-ТВ есть очень яркая, высокая ведущая метеовыпуска, которая одно время резко контрастировала с новостным ведущим по росту. Это было сделано специально?
— Да, это вы говорите об Алене Дублюк, для которой я писала тексты. А контраст был срежиссирован специально: Алену просили надевать туфли на высоких каблуках. Но надеюсь, что ее прогнозы смотрели не только из-за этого (улыбается).
— Говорят, у природы нет плохой погоды. Но на одном нашем телеканале молодой человек в кадре очень часто, на мой взгляд, повторяет неприятные эпитеты в адрес небесной канцелярии: «она опять нам устроила пакость», «когда закончится этот кошмар?»… С вашей точки зрения, это допустимо?
— Иногда какие-то обывательские эпитеты могут быть кстати — главное, чтобы с ними не переборщить, потому что зритель (вот вы, например) это сразу чувствует. А когда все используется в меру, то мы получаем даже благодарность от зрителей. Мама той же Алены Дублюк как-то отметила, посмотрев мой прогноз: «Как же хорошо и по-домашнему Ира говорит! Она там в конце сказала: «Но все-таки в конце недели это безобразие кончится». Лет десять назад я стеснялась таких неформальных словечек. А теперь я понимаю, что в этом нет ничего предосудительного, и зрителям нравится, когда человек с экрана говорит просто и понятно. А еще нужен позитив. Даже если прогноз на завтра — «не очень», всегда есть возможность прибавить позитива, заглянув в прогноз на более отдаленную перспективу. Там погода обязательно наладится.
«Поменялась бы климатом с Голландией»
— Кстати, о позитиве. Вы в начале нашего разговора сказали, что любите жару. Не отречетесь от этих слов и при +30...35?..
— Я очень терпимо отношусь даже к таким экстремальным ее проявлениям. Как-то в жаркий сезон ко мне на дачу приехал корреспондент делать сюжет. Он хотел услышать советы, как справляться с пеклом. А я как раз вычитала в Интернете, что в такие периоды надо есть больше бананов: они обладают вяжущим эффектом, задерживают влагу в организме. Полезны также пряности, например, обычная петрушка с грядки. Так что никакой жарой меня не запугать!
— Марк Твен сказал как-то, намекая на изменчивость погоды: «Если вам не нравится погода в Новой Англии, подождите несколько минут»…
— На себе ту новоанглийскую погоду я не пробовала, но примерно понимаю, что имел в виду писатель. Я бы такую точно не выбрала. Но если бы мне предложили поменять климат (не страну и не друзей), я бы поменяла наш московский климат на голландский. В учебнике метеорологии он называется умеренным морским. А все потому, что я страстный садовод-цветовод. Вот жду сейчас с нетерпением весны, чтобы проверить, как перезимовали все мои посадки. Зима этого года такая… Я, конечно, ее люблю... Но начало было почти бесснежным, резко ударили морозы, а это серьезное испытание для растений. У меня очень сложное, практически рискованное земледелие: участок затененный, с бедной кислой лесной почвой. Выбор растений для таких экстремальных условий невелик, выживают только сильнейшие. Но эта сложность меня только подстегивает. Очень люблю хвойники. А фавориты — гейхеры и хосты. Это красивые травянистые растения с разноцветной красочной листвой. У меня сортов 40, если не больше. Очень горжусь! А еще я увлеклась гортензией — тенелюбивыми кустарниками. Так вот, минувшая зима могла легко погубить и гейхеры, и хосты, и гортензии.
— Не переживайте: ваши же коллеги-климатологи говорят, что последнее время тепло все больше распространяется на север.
— Это в среднем, а экстремальные зимы — одно из проявлений глобальных изменений погоды. Мы все чаще слышим о каких-то крайностях: где-то небывалая жара с засухой, где-то — сокрушительные ливни. Погода наших средних широт традиционно формируется на западе. Но последнее время этот западно-восточный перенос все чаще прерывается меридиональными потоками, больше стало северных, южных вторжений.
— И это тоже уже когда-то происходило?
— Скорей всего.
— В чем первоначальные причины всего этого?
— Есть цикличность Солнца, есть собственная цикличность нашей планеты. Это все взаимосвязано.
— А вы согласны с мнением многих западных климатологов, что на глобальное потепление, которое сейчас наблюдается на планете, самое большое влияние оказывает антропогенный фактор?
— Я не склонна драматизировать ситуацию. Например, парниковый эффект стимулирует не только деятельность человека — на Земле есть более серьезные источники. Недавно российскими учеными были открыты огромные залежи метана в Арктике, который из-за таяния льда последние годы стал подниматься в атмосферу. Когда нам преподносят новость о том, что фреон нарушает озоновый слой, я тоже не очень в это верю, потому что как климатолог знаю: размеры озоновой дыры подчиняются своим законам периодичности и цикличности.
Когда букет роз вызывает стресс
— Не могу не спросить про курьезы во время съемок…
— Все отточено до мелочей, но смешные оговорки все же бывают. Но самое нестандартное — это то, что случается в прямом эфире. Мой день рождения в этом году совпал с рабочим днем. Я уже приготовилась говорить о погоде, как в студию вносят огромный букет роз. Что делать? Я, конечно, ждала, что меня могут поздравить на словах, тем более знала, что передо мной в выпуске новостей стоит сюжет про засуху и цветы в Китае, и какой-то мостик ведущие от них перекинут ко мне. Но такого сюрприза не ожидала. «…Но цветы Ирины Поляковой не завянут! Поздравляем с днем рождения!» В эти секунды на меня нахлынула целая гамма чувств: удовольствие от поздравления, восхищение розами, и тут же вопросы: «Куда деть цветы? В какую руку переложить пульт, которым я переключаю карты?..» В общем, легкий стресс. И в результате не нашла ничего лучше, как просто положить цветы на пол. Конечно, наклоняясь, на несколько секунд выпала из кадра, но выпуск все-таки довела. Я потом пришла к ведущей новостей Лиле Гильдеевой в гримерку и спросила: «Почему вы меня не предупредили, что будете дарить цветы?» «Мы хотели посмотреть на твою реакцию», — ответила она, улыбаясь.
Да, вы знаете, кто у меня самый главный, самый верный, самый важный зритель? Это мой папа — он строго отсматривает все мои прогнозы. Говорит мне, что понравилось, что не понравилось в выпуске. После каждого моего появления на экране обязательно мне звонит и делится впечатлениями. Сюжет с цветами ему, конечно, очень понравился. Все то время, когда я после поздравления рассказывала про циклон, который поливал дождями землю, доказывая, что мои цветы не завянут, я думала, как же будет приятно папе.
