В столице Татарстана огласили приговор по громкому делу няни, которая едва не убила двухлетнего ребенка. Согласно материалам дела, 30-летняя Оксана Клейман, находившаяся с мальчиком в больнице, пыталась задушить его подушкой за то, что он, якобы, мешал ей спать.
- Ночью женщина решила убить ребенка. Для этого она сначала закрыла ему рот и нос рукой, это заметили соседи по палате, - комментировал ситуацию Андрей Шептицкий, старший помощник руководителя СУ СК РФ по Республике Татарстан. - Затем женщина не менее 10 раз накрывала лицо ребенка подушкой. Когда ей сделали замечание, она навалилась на него всем телом. Действия няни пресекли соседи по палате и медперсонал.
- Еще Клейман начала травить брата с сестрой транквилизаторами. Выжили малыши чудом, - добавляет адвокат потерпевших Аида Газиева. - Но этот факт в деле не рассматривался. На момент следствия в крови ребятишек не осталось следов препарата.
После того происшествия, детям потребовалась помощь психологов. Супруги с тех пор решили вовсе отказаться от гувернанток.
«Первая наша няня - алкоголичка из соседнего района»
Уроженцы Казани Светлана и Вячеслав - благополучная крепкая семья. У супругов — высокооплачиваемая работа, стабильный доход. С рождением близняшек, чтобы не потерять заработок, они вынуждены были пригласить в дом няню для малышей. Поисками гувернантки занималась Светлана. Сегодня она винит себя, что не разглядела в вежливой, скромной няне жестокого монстра.
- Оксану Клейман мы нашли по объявлению в интернете, потому что отчаялись официальным путем подобрать помощницу. До этого мы обращались в солидное агентство по подбору персонала. И были шокированы тем, кого нам советовали, - начала беседу Светлана Патрикеева. - Мы платили агентству за поиски няни около 10 тысяч рублей. С порога нас заверили, что все няни у них проверенные. Знаете, как они рекламировали своих кандидаток? Твердили одно: «Все наши няни работали в Москве, на Рублевке, имеют большой опыт работы».
- Внешне няни действительно выглядели достойно?
- Они были чистенькие, опрятные. Но, как оказалось, внешность обманчива. Например, первая наша няня оказалась алкоголичкой. Хотя у нее было безупречное резюме. Помню, привезли мы ее домой — живем мы в трехэтажном коттедже. Первую неделю никаких нареканий к ней не возникало. А однажды мы вернулись домой — ни няни, ни детей. В итоге нашли пьяную вдрызг няню около магазина в соседнем поселке. Она еле стояла на ногах, толкала перед собой коляску так, что чуть не перевернула ее. Позже соседи нам открыли глаза: «Как вы ее могли взять в дом? Это же местная алкашка из соседнего района?».
- Агентство выплатило вам неустойку за свою ошибку?
- Они долго извинялись, а потом прислали нам вторую няню. Женщина так же, как предыдущая ее коллега, в деталях поведала нам о своей блестящей репутации.
Однажды на улице стоял 30-градусный мороз. Мы с супругом отправились на рынок. Няня вышла погулять с детьми. Мы предупредили, в такой холод прогулка должна длиться не больше 20 минут. Когда мы вернулись через два часа, коляска так и стояла на улице. А няня в это время спокойно спала на втором этаже.
Мы снова со скандалом в агентство. Они нам тут же предложили третью няню: «Она только из Москвы вернулась, с большим опытом работы». Новая няня долго рассказывала нам про свой педагогический стаж и предупредила, что осваивает новые методики воспитания детей. Мы объяснили, что методики нам не важны, попросили просто присматривать за детьми в наше отсутствие.
Как-то вечером мы с мужем просматривали камеры видеонаблюдения, которые установлены у нас в доме. И увидели, что няня одного ребенка схватила за руку и с размаху кинула на диван, второго — за ногу и туда же. Мы предъявили снимки женщине: «Что вы делали с детьми?». Она спокойно: «Гимнастикой занимались». Тогда я решила сама дать объявление в интернете.
- Так в вашем доме появилась Оксана Клейман?
- Я написала, что семье требуется няня с проживанием. На мое объявление откликнулась Оксана. Рассказала, что приехала из Уссурийска. Когда ее родители развелись, она осталась там с матерью, а отец перебрался в Казань. Со временем переехала жить к отцу.
Оксана произвела хорошее впечатление. Показалась мне скромной, вежливой девочкой. Правда, мой супруг с недоверием к ней отнесся: «Она какая-то странная». Дело в том, что Оксана постоянно улыбалась, много смеялась, могла часами ползать с детьми, бегать от них, они - за ней. Вела себя как взрослый ребенок. Тем не менее, дети привязались к ней. Три месяца мы никаких проблем не знали. А потом начался кошмар.
«Я вам отомщу»
- Мы сказали Оксане, что нам нужен только уход за детьми — уложить их спать и накормить. Больше ни о чем не просили, - продолжает Светлана. - Я ей предложила работать 5 дней в неделю, а на выходных уезжать домой. Она отказалась: «Не нужны мне выходные, я совершенно не устаю, да и домой не хочу. Мне деньги нужны». Но, тем не менее, мы редко оставляли Оксану совсем одну с детьми. Понимали, что с двойняшками тяжело. Тем более детки у нас подвижные. Поэтому часто приходила моя мама, свекровь, они помогали Оксане.
- Сколько вы ей платили?
- 35 тысяч рублей в месяц. Если она оставалась на праздники, еще доплачивали. 40 тысяч у нее выходило почти всегда.
- Можно сказать, она стала членом вашей семьи?
- Конечно. Я относилась к ней, как к родной. По сути, она никому не была нужна. Оксану беспокоило здоровье. Я устраивала ее в больницы, договаривалась с врачами об отдельном уходе, все анализы оплачивала из собственного кармана. Она на суде этот факт не отрицала.
- Выходит, вы взяли ее под свою опеку?
- Она к нам пришла с одной маленькой сумочкой. Одежда у нее была ветхая, заношенная. Носила рваные футболки с рынка. Мы ее полностью одели, обули. Питалась она тоже с нами. Хотя обычно няням выделяют отдельную полку в холодильнике. Мы ее ни в чем не ограничивали. Все, что я сама готовила, то ела и Оксана.
- У нее было педагогическое образование?
- Никакого образования у Клейман не было. Поэтому она жаловалась: «Нет у меня никакого будущего. Вот ваши детки в садик пойдут, я вам буду не нужна». Я ей тогда пообещала: «Мы тебя не бросим. Без работы не оставим». И предложила ей пойти учиться. Записала ее на подготовительные курсы при пединституте. Оплатила 46 тысяч рублей за курс. Она согласилась отдавать частями. Я часто давала ей деньги в долг. Вот она отцу диван покупала, к подружкам ездила.
- Она жаловалась на свою жизнь?
- Много рассказывала о себе. Говорила, что ее папа по молодости сильно гулял. После развода, мать нашла мужчину. Оксана осталась на попечении бабушки с дедушкой, которые сильно выпивали, поэтому ей часто приходилось ночевать у друзей, знакомых.
- Молодой человек у Оксаны был?
- В Уссурийске у нее был парень. Они расстались.
- Конфликты у вас с Клейман возникали?
- Со мной она никогда не конфликтовала. Когда детям было плохо, болели они, я плакала. Так она вместе со мной рыдала: «Я вас никогда не оставлю, я этих деток люблю больше себя». У нас были теплые отношения.
- А с вашим супругом как у нее складывались отношения?
- Через несколько месяцев пребывания Оксаны в нашем доме, муж стал намекать, чтобы я убрала няню, жаловался на ее капризы. Я посоветовала ему не обращать внимания. С ним она себя вела действительно странно. Если супруг делал ей замечание, она могла выбежать из комнаты, хлопнуть дверью. Однажды муж зашел в ванную в то время, когда Оксана купала детей, попробовал воду — а она ледяная. Но я тогда тоже не отреагировала на его замечания.
- Может, она была неравнодушна к вашему супругу?
- Это выяснилось во время следствия. На суде он признался, что однажды Оксана пришла на кухню, сбросила халат, а под ним ничего нет. «Вы мне нравитесь, я хочу быть с вами» - что-то в этом роде шептала ему Клейман. Он тогда отругал ее, выставил за дверь. В ответ она крикнула: «Я вам отомщу».
«У сына синдром пьяного мужика»
То что происходило потом, Светлана Патрикеева вспоминает, как страшный сон. Четыре месяца ада — именно так она описывает то, что творилось в ее доме.
- С супругом Оксана резко перестала общаться, а со мной, наоборот, еще больше сблизилась. В это время с детьми стали происходить странные вещи. Они ослабли, много спали, еле держались на ногах. С каждым днем их состояние ухудшалось. Позже мы выяснили, что Оксана ежедневно травила их мощным транквилизатором.
- Как она додумалась до этого?
- У меня муж инвалид второй группы, бывший военный. Пограничник, был контужен. Года три назад ему тоже прописывали эти препараты. Мы купили, но принимать он их не стали, слишком тяжелые для него оказались. Но, тем не менее, лекарства мы не выбросили, оставили. Видимо, она нашла их.
Первый раз мы про эти транквилизаторы услышали, когда наш сын попал в больницу. Она тогда, бросила: «Ваш Илюша выпил лекарство. Нашел где-то». Я ее предупредила, чтобы впредь следила за мальчиком более тщательно. Но травить детей препаратами она не перестала. Как я уже понимаю, она систематически на протяжении долгого времени поила их транквилизаторами. А ведь до ее прихода у нас росли абсолютно здоровые дети.
- Какие изменения происходили с детьми?
- Однажды, супруг заметил, что с няней дети все время спят. В 9 утра просыпались, кушали и спали до 6 вечера. Потом снова кушали и засыпали. По выходным, когда мы были с детьми, то не могли их уложить.
Я как-то заметила: «Оксана, странно, что у тебя дети все время спят, а у нас нет». Она только улыбалась. Через какой-то период времени, я стала замечать, что у детей ни с того ни сего возникала рвота, поднималась температура. Чтобы их не тошнило, она затыкала им рот и нос, просила меня купить противорвотное средство для них, чтобы, видимо, лекарство не выходили из организма.
Однажды я приехала, когда сильно тошнило дочь Катю (имя изменено - «МК»). Она вся посинела, капилляры все лопнули на лице. Оксана лишь развела руками: «Мы гуляли, она камушек взяла и проглотила его, стала задыхаться». Но больше досталось все-таки сыну Ване (имя изменено - «МК»). У мальчика сбивалось дыхание, он синел, начинались галлюцинации. Ему мы вызывали «скорую» каждую неделю.
- Неужели врачи не установили причину такого недомогания?
- Мы проходим обследования, ничего не могли выявить. Объездили все церкви, молили за здравие, советовались с колдунами, знахарями. А однажды сына увезли в реанимацию с остановкой дыхания. С ним вместе поехала Оксана — мы ведь полностью доверяли ей. Ночью она звонила из больницы и нараспев говорила: «Ванечка умирает, Ванечка умирает». Это был ужас.
- Где тогда находилась ваша дочка?
- Дочке было лучше. Она осталась дома с нами. К Ване я приезжала каждый день. Ребенок спал с открытым ртом, у него не закрывались полностью глаза.
На выходные я отпустила Оксану, сама осталась в больнице с сыном. Ему все прокапали, к понедельнику он встал на ноги, стал бегать. Я выдохнула, во вторник собирались выписываться.
В понедельник утром меня сменила Оксана. Вечером приезжаю в больницу, ребенок опять никакой. Я в слезы: «Ребенок помирает, в чем же дело?».
И тут врачи меня ошарашили: «Где вы нашли эту няню? Убирайте ее срочно. Ложитесь сами в больницу с сыном. У нас подозрения, что ребенку что-то дают». Я не поверила своим ушам.
В тот же день предложила Оксане отдохнуть от работы. Она неожиданно закатила истерику: «Верните мне деньги». Я ее попробовала успокоить, предложила рассчитаться позже. Но она уже почувствовала неладное. Приехала домой, собрала все свои вещи — 6 огромных пакетов у нее накопилось за это время - и уехала. А вскоре мы получили все анализы сына. Вот тогда и выявили наличие транквизилизатора в моче.
После я обратилась в следственные органы. На суде, Клейман отрицала свою вину, говорила, что препарат детям подсыпал отец, чтобы они успокоились.
«Анализ мочи мальчика показал присутствие в его организме снотворного. Однако доказать, что снотворное ему дала няня, не удалось, - рассказывает следователь Айрат Валеев. - Но расследование привело к тому, что всплыл случай с покушением, которая няня организовала ранее. Душила подушкой она мальчика за несколько недель до этого случая. Но тогда Клейман даже алиби себе организовать пыталась: на другой день после того, как ее поймали в больнице на покушении, вызвала к себе домой скорую и, разговаривая с диспетчером, пожаловалась на боль в животе, из-за которой якобы была вынуждена накануне уехать от ребенка из ДРКБ. Обвинение в адрес Оксаны Клейман переквалифицировали на более тяжкое - «покушение на убийство малолетнего».
Подтверждает слова следователя и адвокат потерпевших Аида Газиева: «То, что Клейман травила детей транквилизатором — прослеживается четко, хотя в обвинении этого не было. Детям становилось плохо лишь в тот момент, когда родители отсутствовали. На момент возбуждения уголовного дела, в анализах детей ничего не осталось, поэтому следствие не стало связываться с этим. Рассматривали только факт удушения».
«Вашего ребенка душит няня»
- Сейчас я виню себя, что закрыла глаза на тот эпизод, когда Оксана пыталась задушить нашего сына. Но она так плакала, уверяла, что ее оговорили соседки по палате, и я ей поверила, - продолжает Светлана.
- Как она пыталась задушить ребенка?
- Когда сына в очередной раз положили в больницу вместе с Оксаной, ночью мне позвонила медсестра: «Вашего ребенка душит няня». Я приехала в клинику. Застала плачущую Оксану в коридоре.
Она обняла меня, клялась, что поставила подушку рядом с Ваней, чтобы он не плакал. Подушка случайно упала на него и накрыла. Я поверила ей. Не стала увольнять. Тем более она слезно просила: «Я люблю детей, люблю Ивана и Катю, без них жить не могу». Мы ведь после всего случившегося уехали в санаторий. Оксане я тоже оплатила путевку в 36 тысяч рублей, чтобы она с нами была.
Но истории с транквилизатором не закончились. Когда в следственном комитете я рассказала про удушение, оперативники вызвали свидетелей того происшествия. Я слушала показания женщин, которые находились в палате с Оксаной, и рыдала. Следователь тоже не могла сдержать слез. Свидетели рассказывали, что тогда в больнице, Клейман сначала отнесла ребенка в ванную, вынесла его оттуда синего, полуживого. Когда мальчик уснул, она накрыла его подушкой, около 10 раз наваливалась на него сама. У ребенка начались судороги, он хватался за поручни, кричал.
- Клейман на суде оправдывалась?
- Нет, не признавала вины. Она даже на следственном эксперименте утверждала, что ничего подобного не совершала.
- То есть раскаяния от нее вы не услышали?
- Перед тем, как она готовилась к последнему слову, прокурор обратился к ней: «Вам деваться некуда, отпираться бесполезно, ваша вина доказана, 22 свидетеля опрошены по делу. Попросите прощения у родителей. Таким образом вы облегчите свою вину, может смягчите наказание». Но подсудимая не услышала его: «Я ни в чем не виновата. Родители не хотели заниматься своими детьми, свалили все на меня, а потом вот так отблагодарили меня. А уж если бы я надумала убить этих детей, я бы убила их давно». Это было сказано с особой жестокостью.
- Где до вас работала осужденная?
- Она работала в Уссурийске в интернате для трудных детей. На суде зачитывали характеристики с места ее прежней работы. Характеристики были отрицательные. Я запомнила, что там говорилось о жестокости и грубости Клейман, о ее не желании кому либо подчиняться.
- Как сейчас чувствуют себя дети?
- Дочка быстро пришла в себя. А вот сына мы выводили из этого состояния около полугода. Ребенок был как волчонок, он кушал песок, жевал траву, грыз спинки кровати. Кричал день и ночь. Врачи предупреждали меня: «Синдром отмены препарата будет длиться полгода».
- Сейчас в вашей семье есть няни?
- Не дай бог. Мы зареклись приглашать в дом посторонних людей. Теперь справляемся своими силами. Да и детки уже подросли. Ходят в детский садик. С тех пор, я стала в церковь чаще ходить. А вот Оксана была не крещеная. Хотела покреститься. Я ведь чуть не стала ее крестной матерью.
Мотив столько жестокого преступления так и остался загадкой для родителей пострадавших детей. Но по этому поводу у адвоката семьи есть свое мнение.
- Сначала мы думали, что это зависть подтолкнула Клейман к преступлению, - говорит Аида Газиева. - Но из материалов уголовного дела картина немного прояснилась. Скорее всего, у осужденной на фоне неустроенной личной жизни и проблем со здоровьем рухнул гормональный фон. Начались проблемы с головой. Во время суда она проходила лишь трехдневную стационарную психиатрическую экспертизу. Ее признали вменяемой. На мой взгляд, надо было проводить полное обследование для полноты картины. А еще Клейман — отличная актриса, ей в два счета удалось запудрить мозги такому искреннему человеку, как Светлана. Я удивилась, что на суде Оксана не высказала ни малейшего сожаления о содеянном. Возможно поэтому судья вынес столько жестокий приговор.
МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА
Есть ли во всей этой истории вина родителей, которые наблюдали, что с детьми творится неладное, подозревали, возможно, вину няни, но тем не менее находили оправдание женщине? С этим вопросом мы обратились к психотерапевту Елене ДОБРОБАБЕНКО.
— Сказать, что здесь виноваты родители, — неправильно. Просто родители избрали страусиную политику в отношении няни. Им было гораздо легче закрыть глаза на какие-то вещи, что-то не замечать, не реагировать, чем заново искать новую няню. Из серии «я сам обманываться рад». Если гипотетически разложить мысли родителей в той ситуации, это выглядит так: «Ага, нам сейчас придется уволить няню, искать новую, которая может оказаться еще хуже. А вдруг мы вообще никого не найдем? На поиски уйдет куча времени, а надо работать, зарабатывать деньги. Нынешняя няня вроде уже отработала с нами, мы к ней привыкли, дети ее полюбили. Вдруг правда на нее наговаривают?». На самом деле такое поведение свойственно многим работодателям, которые порой стараются не замечать какие-то ляпы у наемных сотрудников. Но если ворует финансовый директор или бухгалтер — это можно принять, если так удобно. У меня в практике был случай, когда директор компании все знал про своих сотрудников, но терпел. Говорил, что лучше этих ребят ему не найти, так что пусть чуть-чуть воруют. Конечно, если речь идет о детях, то здесь надо быть предельно осторожными, важно найти в себе мужество не быть страусом.
