До сих пор никто не знает, как выглядит самая загадочная блогерша Рунета — Проститутка Кэт. Кому только не приписывалось авторство: начиная с Артемия Лебедева и заканчивая командой психологов. В общем, сплошная интрига. Как вы себя сами позиционируете?
— Ох, сколько же было охотников за сенсацией «кто такая Проститутка Кэт»!
Практически с самого начала. Причем далеко не всеми руководило банальное любопытство.
Почему-то я своей откровенностью многих возмущала, поэтому мне и какой-то там «полицией нравов» грозили (сериалов насмотрелись, видимо), и детективов нанять, и лично найти разобраться обещали… Это был очень лихорадочный интерес, не всегда здоровый. А стать самой узнаваемой проституткой в мои планы совсем не входило. Я не хотела, чтобы на меня показывали пальцем. Поэтому никогда не открывала лицо.
А так… я подружка, пожалуй. Такая подружка, с которой можно посидеть на кухне, поболтать о жизни, мужчинах, сексе. Сказать: «Ой, а у меня тако-о-о-е было!» — посоветоваться, поржать.
Какая разница, как выглядит подружка, если с ней можно поговорить. Со мной часто в письмах делятся тем, что не рассказывают никому.
— Не менее загадочна кривая успеха никому ранее не известного персонажа, за год шагнувшего в топ. Можете объяснить секрет своей популярности?
— Не могу, я не понимаю, почему это произошло со мной. У меня не было цели стать популярной, вообще не представляла, что такое возможно. Специально я не делала для этого ничего. Может быть, секрет именно в этом, я писала в удовольствие, а люди чувствуют, когда искренне, от души. И еще мои истории получались какими угодно, смешными, сатирическими, иногда трагичными, но они никогда не были злыми.
Из блога Кэт: «...Вывез меня из клиники, домой привез. Сказал, как результаты получит послезавтра и позвонит. Четко сказал: до этого ни с кем, а то зароет. Мама моя, думаю, с кем я связалась?
Короче, позвонил он уже на следующий день. Еду, говорю, жди! Положил на стол половину заявленной суммы, спросил, когда у меня критические дни, сказал, чтоб завтра была как огурчик, побрита, подмыта, все дела. Сына он привезет.
СЫНА! Пацану шестнадцать лет, а у него бабы не было. Он в следующем году в универ идет и должен быть опытен. И я должна, нет, просто обязана понравиться ему и НАУЧИТЬ ребенка. Ну и все вытекающие. Я так пачку и открыла. Нашли, блин, учительницу!»
— Девушка из многодетной семьи, сельская школа за семь километров от дома, две «четверки» в аттестате, короткая карьера учительницы, неудачное завоевание Москвы — все это действительно с вами происходило?
— И еще приятельница-проститутка, «благодаря» которой все и началось, переезд в Питер… Да.
— Ваши родные по-прежнему ничего не знают о вашей настоящей жизни? Что вы им говорите, когда приезжаете в гости?
— Полностью все знает одна из сестер. Но я не могу сказать, что остальная родня не догадывается. Правда, они думают немного в другом направлении, считают, что у меня просто есть богатые любовники. Я не строю из себя приличную девочку.
Понимаете, есть некая грань: проституция — уже плохо, а вот «удачно себя продала» — хорошо и молодец.
А поскольку мужчины, которые тебя обеспечивают, — это такая фоновая женская мечта, особенно для женщин из провинции (а часто и единственная возможность выбиться в люди), то не скажу, что ко мне относятся с осуждением. Даже немного восхищаются.
А еще я говорю, что работаю в магазине.
Из блога Кэт: «Сели мы с ним вдвоем, он бутылку поставил. Он про меня расспрашивает, как я в Москву попала и вообще что думаю дальше. И сам ко мне подсаживается, руку кладет. Я руку снимать не стала. Было бы глупо. Денег нет.
И я помню, такая злость взяла! На себя, на жизнь, на то, что вот так попала. Сижу, смотрю ему в глаза. Он мне: «Я тебя хочу». И тянется.
А мне уже все равно было. Идти некуда. Я откинулась на диван и говорю: «Бери».
Он еще выпил, посмотрел и сказал: «Иди спать». Через час он ко мне пришел. Тогда я впервые подумала, что ненавижу этот город».
— Вы что-то меняли в своей внешности, чтобы пользоваться спросом у мужского населения?
— Нет, обычная ухоженность, макияж. Для того чтобы пользоваться спросом, иметь классически красивую внешность желательно, но не необходимо.
Одна из самых востребованных из моих знакомых девчонок была рыжей, конопатой, с носом-картошкой. Разве что фигурка в целом неплохая. Она всегда пользовалась успехом. Потому что была очень легкой и жизнерадостной. Это где-то на подкорке записано: тот, кого ты можешь рассмешить, всегда вызывает симпатию. Она смеялась легко, это создавало иллюзию, что она искренне восхищена мужчиной. И они к ней липли. И до сих пор липнут, хотя она уже ушла из профессии.
— Ваши слова: «Я проститутка. И не жалею об этом». «Я кукла, просто кукла, с которой можно поиграть, а потом выбросить» — тоже ваши слова. Нет ли здесь противоречия?
— Нет. А смысл жалеть о том, что уже с тобой произошло? Жалеешь? Меняй. Не меняешь — сиди и тоскуй. Иногда я сидела и тосковала.
— Про кошмары любой проститутки вы не хотите говорить. Только однажды, по-моему, прорвалось про вызов в сауну, где было шесть человек вместо одного, про импозантного мужчину, который, уходя, дал в челюсть и забрал свои деньги, про шрамы... Еще вспоминаю рассказ «Эдип» о клиенте с психическими проблемами. Не понимаю, как после всех этих ужасов можно продолжать рискованный бизнес?
— А меня вот очень удивляют люди, которые начинали бизнес в девяностые.
Тут на тебя наехали, тут ограбили, а тут вообще чуть не застрелили. Как у них духу-то хватало продолжать? Да вот так же. Ко всему привыкаешь.
У проституток есть иммунитет к любым кризисным ситуациям. Я никогда не слышала историй про то, как ее, скажем, избили и изнасиловали и она сразу бросила работу. Поревела, подружкам поплакалась, себя в порядок привела, синяки сошли — и снова на работу. А что делать?
— Приходилось ли вам когда-нибудь вызывать полицию?
— На буйного клиента? Нет. Но я не могу сказать, что вообще не имела определенных отношений с людьми в форме. Всякое бывало.
— Профессия проститутки ломает психику?
— Не-ве-ро-ят-но. И навсегда.
Из блога Кэт: «Клиентиков у меня есть много, но есть один такой, чуток отличный от других. Игроман, короче. Дяде под полтинник. Солидный такой человек в сереньком костюмчике, с портфельчиком. Приезжает ко мне редко на черненьком крузачке, но регулярно. Полдня точно отнимает. Но и оплачивает их соответственно.
Наборчик у него такой хорошенький. Чемоданчик, я б сказала. Медицинский. Беленький. В доктора дядя поиграть любит. Видимо, в детстве не наигрался.
— Здравствуйте доктор, — пищу я жалобно. — К вам можно?
Он приподнимает очки и улыбается хищной улыбкой тигра...»
— Одиночество в Сети, в миллионном городе, в толпе, когда жить не хочется. Вам слишком хорошо знакомо это состояние. Как выходите из депрессии?
— Сейчас у меня почти не бывает таких состояний, у меня есть постоянный мужчина, а когда ты постоянно с кем-то, депрессии некуда просочиться. Депрессия — все-таки чаще всего удел одиноких.
Раньше очень сильно накрывало. Как справлялась? Пила. И еще завела блог.
— Читаешь вашу «Тысячу и одну ночь», эту бесконечную энциклопедию мужских характеров, и невольно думаешь: попадались ли вам нормальные мужчины? Или такие к проституткам не ходят?
— Нормальные — в смысле, без каких-то заскоков или извращений? Таких было большинство. Но я про них не пишу, потому что писать о них скучно.
— Когда секс — это работа, сохраняется ли какой-то интерес к мужчинам?
— Конечно! Он становится даже больше. Мужчина, находящийся рядом, дает женщине иллюзию защиты и тепла. Поэтому работающие девчонки хотят встретить «своего мужчину» как никто другой.
Но почему-то почти никогда из этого не получается ничего хорошего. Кстати, по моим прикидкам, 80% проституток имеют постоянных мужчин, живут с ними. Как правило, это отношения, в которых она своим телом кормит «семью», а он, лежа на диване, рассказывает ей, насколько она порочная и кто ж еще ее такую сможет терпеть, кроме него.
— Клиенты для вас — это еще и благодатный материал. Процитирую: «Мне вообще интересно все, что рассказывают клиенты. Это стало уже своеобразным спортом. Ты сидишь, слушаешь и думаешь, можно ли об этом написать. И часто понимаешь: можно. И включаешь внутренний диктофон». Записываете по горячим следам?
— Кажется, у меня уже профессиональная деформация: блогер. Важно ведь не кто и что сказал, слова потом смоделировать можно, главное — поймать ощущение от человека в ситуации. Схватить и передать интонацию, жесты. И пока оно свежее — нужно записывать, иначе уйдет.
Про клиентов я уже не пишу, ушла из профессии. Чуть больше полутора лет уже конкретно ни-ни, и до этого годик уже так, по настроению, с хорошими постоянными. У меня просто начали заводиться всякие долгоиграющие отношения.
— Правда ли, что каждая проститутка мечтает встретить своего миллионера, как в фильме «Красотка»?
— Каждая девушка мечтает встретить своего миллионера. В этом смысле мы ничем не отличаемся от других женщин. Только проститутки почему-то всегда инфантильнее обычных женщин и проще верят в сказки. Вот, казалось бы, жизнь тебя треплет от и до, ты ж должна, по идее, осознавать все до изнанки. Ан нет! Циниками становятся единицы. Остальные — чем больше жизнь бьет, тем больше наивности.
Поэтому у большинства работающих девчонок вера в Ричарда Гира с цветами в зубах чаще всего сохраняется аж до полной потери товарного вида.
— А вы, значит, встретили уже своего принца?
— Букета в зубах у него не было, и он не миллионер совсем. Но нам весело и вообще хорошо. И к моменту, как мы познакомились, я уже была совсем в завязке. У меня и до него отношения были, когда я уже не работала проституткой, но там все печальненько вышло по не зависящим от меня причинам: человек оказался бывшим наркоманом, много лет в завязке, и вот на беду встретил «своих», и снова понеслось. А я и не знала об этом факте биографии. Зато убедилась на своем опыте, что бывших не бывает.
— Отражается ли бурная сексуальная жизнь на здоровье?
— Просто бурная сексуальная жизнь? Нет. Сексуальная жизнь, в которой приходится регулярно переступать через себя? Да. Это очень нервный образ жизни, к нему дополнением всегда идет алкоголь. Ну и наркотики.
— Вам удалось накопить на квартиру?
— Вы спрашиваете, удалось ли мне накопить на квартиру, торгуя собой? Нет. Я купила квартиру, но денег от проституции там совсем мало.
Из всего количества знакомых работающих девчонок единицы заработали себе на квартиры. Да, возможно, у каких-то особо элитных девчонок с этим дела иначе обстоят, но я сейчас про средний уровень. Единицы обеспечили себе на будущее базу. На самом деле, пока ты в профессии — все уходит на поддержание приличного вида и иллюзии красивой жизни. Пропивается, короче.
— Чего боится сильный пол?
— Всего. Они очень потерянные. Мужчине в условиях цивилизации просто негде реализоваться. Мужчина к сорока годам вообще должен сдохнуть, он не запрограммирован жить так долго, как живет сейчас. Это у них не жизнь на самом деле. Это вообще не жизнь для мужчины — вот так.
Мужчина должен объезжать лошадей, отправиться в пару военных походов, погромить деревни, понасиловать баб, оставить после себя кучу детей, хапнуть жизни и быть убитым в драке.
Но они всего этого лишены, им остаются маленькие квартирки без клочка земли, строптивые женщины и в лучшем случае кресло в офисе с тоскливым видом из окна.
Мы, женщины, можем жить бесконечно долго, нам не скучно, у нас нет такого количества жесткой энергии, требующей выхода.
А они просто начинают сходить с ума, не зная, куда себя применить. Они стоят в стойлах, как грустные лошади. И чахнут. Сильный пол — мы, а не они.
— Вы еще не разочаровались в мужчинах?
— Разочарование — тяжелое состояние, крушение веры. Я стараюсь не разочаровываться, а просто принимать как данность. Я ко всему отношусь с некоторой усмешкой. К мужчинам — особенно. Мне даже интересно: а что ж будет на этот раз?
— Однажды я делала интервью с проституткой из Гамбурга, которая в свои 43 продолжала работать на знаменитой Гербертштрассе. Она сказала, что ненавидит мужчин. У вас бывает похожее чувство?
— Знаете, если бы мне было сорок три, и я все еще продолжала бы работать, я б не только мужчин ненавидела. Я бы с жизнью не в ладах была.
Из блога Кэт: «Меня всегда откровенно изумляли женщины, которые говорили, мол, «да где ж найти этого мужчину!». Без преувеличения: мужчину найти — буквально везде. Если только морду кирпичом хронически не делать.
Дамочки это умеют: тут она сидит вечерами дома одна и страдает, по всем женским пабликам темы поднимает, что мужиков нет, но если к ней, условно, на улице подойдет мужчина и захочет познакомиться — она сразу состроит известный женский фейс Снежной королевы и царевны Несмеяны, два в одном: губы поджаты, язык цокает, глаза закатаны, плечи передергиваются: уйди от меня, смерд, чего прицепился!
А это знаете откуда? Это бабушкино «судьба и на печке найдет!», которое многие принимают как жизненное руководство. Причем буквально».
— Помимо постов из серии 18+ вы отвечаете на вопросы читателей блога, даете советы, разбираете сложные ситуации — в общем, консультируете почти как семейный психолог и сексолог в одном флаконе. Можете вспомнить самые-самые?
— Самые-самые вылились в серию «Манипуляторы». Я считаю, что самое важное, что я сделала в жизни, — в большой аудитории подняла тему женщин, которые стали жертвами психологического насилия в отношениях. Это, к сожалению, очень распространенное явление.
То есть любая история, когда окружающие крутят пальцем у виска: он тиранит, изменяет, возможно, даже и бьет, а она все терпит, как преданная собака, и жить без него не может, даже уходит, не выдержав, но потом сама же к нему и возвращается — это вовсе не про большую любовь.
Это как раз про искусно и незаметно поломанную партнером психику. Очень страшно: ты считаешь его родным и близким, а он в это время постепенно «расшатывает» тебя, понемногу обесценивает твои потребности, внушает чувство вины, никчемности, «это ты такая, поэтому к тебе нельзя нормально относиться» и все такое.
Все это происходит очень плавно, по нарастающей, поэтому женщина не может идентифицировать опасность. Она входит в зазеркалье, у нее начинаются срывы и истерики, но при этом она совершенно не может порвать такие отношения.
Она понимает интуитивно, что происходит что-то не то, но никогда не может объяснить словами, что именно, потому что работа манипулятора настолько тонкая, что он всегда выглядит «хорошим человеком, которого она сама довела, а значит, заслужила все, что он с ней делает».
Только вот до встречи с «хорошим человеком» истеричка была вполне адекватной и спокойной женщиной.
Я прочитала сотни писем с такими историями, они все как под копирку. По сути, это Стокгольмский синдром в абсолюте.
— Делают ли вам в блоге интимные предложения?
— Сейчас уже почти нет, а поначалу это случалось часто. О, это было забавно. Пишет, например, очередной ретивый, мол, а дай телефончик, встретимся. Терпеливо объясняю, что я не ищу через блог клиентов и вообще не показываюсь никому. Он немного думает, потом пишет: «Ну, считай, что ты со мной не в блоге познакомилась. Дай телефон».
Из блога Кэт: «Так вот, о встречах. Что-то мне регулярно стали приходить такие письма. Всё хотят и хотят. Но, мужчины, подумайте сами. Вот встречусь я с кем-то, кто мне здесь это предложит, ну я заработаю, ну вы получите удовольствие (надеюсь).
А дальше что? Правильно! А дальше я полезу в Интернет и с удовольствием опишу — у кого какой длины, кто скорострел, а кто извращенец...
Без ников, конечно, напишу, но все же.
Вот оно надо — правду потом о себе читать?
Или второй вариант — не напишу. Потому что, наверное, нехорошо, да и личико мое красивое мне пока еще дорого, а с синяками я потеряю товарный вид.
— Вы говорите, что далеки от политики, но однажды написали «Открытое письмо президенту», где задаете больные вопросы о нашей жизни. «Почему в нашей стране ментов боятся больше, чем бандитов?», «Почему бесплатная медицина не вылечит тебя без денег?», «Почему пожарные выходы всегда закрыты?», «Почему ночью страшно ехать в метро?». Это был крик в пустоту? Как отреагировала блогосфера?
— Да как всегда. Поговорили и разошлись, ну! А как еще они должны были отреагировать.
Поэтому я политику и не трогаю. Это всегда бесполезно.
— Вашему блогу в ЖЖ скоро 5 лет. Первый юбилей. Что это изменило в вашей жизни и в вас лично?
— Все изменило. Это повернуло жизнь на 180 градусов. Я получила возможность завязать с профессией, у меня исчез страх: а чем же я буду заниматься?
Теперь я знаю, что могу писать. Я не пропаду.
