В судебном решении, опубликованном на сайте ЕСПЧ 23 февраля, говорится о том, что во время рассмотрения «дела «Кировлеса» в 2013 году были нарушены права Навального и Офицерова на справедливое разбирательство. ЕСПЧ считает, что Ленинский районный суд Кирова не должен был рассматривать раздельно дела в отношении Навального и Офицерова и в отношении экс-главы КОГУП «Кировлес» Вячеслава Опалева. А также суд должен был критически отнестись к показаниям Опалева.
«Суд установил, что в результате выделения уголовного дела против соучастника хищения, обвиненного в сговоре с заявителями, и его осуждения в порядке особого производства заявители были лишены существенных гарантий их права на справедливое судебное разбирательство», — отмечается в документе.
Напомним, приговор в отношении Опалева, заключившего досудебное соглашение, вступил в силу в декабре 2012 года. Рассмотрение его дела проходило в особом порядке — то есть без изучения доказательств. Опалев был признан виновным по статье «Присвоение или растрата, совершенные организованной группой либо в особо крупном размере» и получил четыре года условно.
В приговоре Опалеву указывалось, что Навальный вынудил «Кировлес» заключить заведомо невыгодный контракт с Вятской лесной компанией Офицерова, которая приобретала и перепродавала продукцию «Кировлеса». Суд сделал вывод, что выручка «Кировлеса» была бы выше, если бы продажа происходила без посредника.
Показания Опалева, данные им следствию, легли в основу обвинения Навального и Офицерова. Адвокаты обоих настаивали на том, что этим показаниям не стоит доверять, но суд признал слова Опалева заслуживающими доверия. В решении ЕСПЧ это, в частности, как раз и отмечается.
В то же время суд не согласился с Навальным и Офицеровым, при помощи суда власти стремились помешать общественно-политической деятельности Навального, а вовсе не добивались восстановления справедливости. Но, как указано в решении, российским судам следовало обратить внимание на связь между антикоррупционными публикациями Навального и стремлением СКР предъявить ему обвинения.
ЕСПЧ постановил выплатить Навальному и Офицерову компенсации за их нарушенные права в размере 8 тысяч евро, а также компенсировать судебные издержки на суммы 48 и 22 тысяч евро соответственно.
По мнению известного адвоката Дмитрия Аграновского, это решение «вываливается из общей практики» и является по-своему показательным.
— Я обратил внимание на то, что все жалобы этого оппозиционера рассматриваются необычно быстро. Я да и другие адвокаты обычно ждем рассмотрения жалоб по другим делам по нескольку лет. Суммы компенсаций, кстати, тоже удивляют. Достаточно вспомнить, как Навальному с Немцовым ЕСПЧ присудил по 24 тысячи евро. Для сравнения: тем же трем «болотникам», просидевшим по два года в тюрьме, присудили выплатить две, две и три тысячи евро. На мой взгляд, ЕСПЧ просто превращается в фонд поддержки Навального.
Также адвокат считает, что такие решения «дают козырь в руки противников ЕСПЧ в России».
Впрочем, одно положение, на которое обратил внимание ЕСПЧ, видится адвокату очень важным. Речь идет о показаниях Опалева, в частности, а в целом — о досудебных соглашениях.
По делу Удальцова и Развозжаева я тоже написал жалобу в ЕСПЧ. У нас Лебедев, который также пошел на сделку со следствием, получил 2,5 года и вышел условно-досрочно. И его показания также легли в основу обвинения других. Претензия наша проста: человек, который заключает сделку, получает намного меньшее наказание, чем другие фигуранты, и при таких условиях неудивительно, что даже самый нормальный и порядочный человек может пойти на оговор.
По словам адвоката, тот факт, что летом прошлого года Конституционным судом было отменено преюдиционное значение приговоров «досудебщиков» для приговоров других фигурантов одного дела, по сути ничего не меняет.
— На практике это ничего не дает, поскольку всего лишь исчезает одна строчка из перечня доказательств. Важны показания «досудебщиков», которые зачастую идут на оговор, поскольку им это сулит серьезные преференции. На мой взгляд, нужно менять закон таким образом, чтобы показания человека, который пошел на сделку со следствием, обязательно проверялись в суде, и только тогда суд мог бы говорить о том, доверяет он им или нет.
