Теперь в процессе остались два кандидата в «мамы» мальчику: Светлана и биологическая мать ребенка, которая неожиданно решила вступить в борьбу.
Вот какой пост опубликовала Тупякова в соцсетях:
«Спасибо всем, кто меня поддерживал. Заявление в суде я отозвала, это правда. Участвовать далее в процессе не вижу возможности. Средства на юридическую помощь мне прошу отозвать из фонда или изменить формулировку на «Матвея». Честное слово, большего из себя выдавить ничего не могу сейчас. Все, что возможно сказать, попадает в одну из категорий: либо неискренность, либо говорить нельзя. Простите…»
Только за несколько часов эта запись обросла сотнями комментариев с поддержкой. Но не только. Многие почему-то решили, что женщину вынудили забрать заявление.
«Извините, но все-таки не верится, что Наташа сама отказалась, все лезут мысли, что заставили ее…»
«Я думаю, припугнули…»
«С Матвеем может быть теперь все что угодно. Не расходитесь, народ, того ведь и добиваются — разобщенности и чтобы забыли о мальчике…»
И опять люди, которые вроде как хотят помочь мальчику, призывают «нагуглить» компромат на оставшуюся в деле усыновительницу и «готовят ей тортик, как для Касьянова».
Тех, кто просит остановиться, тут же нарекают троллями. И никто не понимает, что таким поведением могут только навредить ребенку. Палку перегнули настолько, что она вот-вот надломится.
Свое мнение о ситуации вокруг борьбы за Матвея выразила и одна из бывших адвокатов Тупяковой — Наталья Карагодина. На своей страничке в Фейсбуке она опубликовала эмоциональный пост.
Вот выдержки из него:
«…Делается много хорошего и доброго, мальчика любят везде и всюду, за него молятся, ему желают добра. И находятся люди, желающие помочь — принять ребенка в семью. Казалось бы, можно выдохнуть, взять тайм-аут, подождать, как там будет, обратить свой взор на другого сироту — их много, к сожалению! Но есть довольно умелая рука, которая не успокаивается и начинает направлять поток человеческого сочувствия в другую сторону, все время подогревая интерес к теме, начинается борьба с фондом, который помогал мальчику, да и теперь помогает — потому что все делает якобы не так. С усыновителями — потому что неправильные. С юристами — не те. Бывшие соратники — предатели. А был ли мальчик? У нас тут дела посерьезнее! Мы не можем ждать, нам все время нужен вброс информации. А как это все скажется на мальчике? Да кого это волнует…»
«МК» связался с Карагодиной. К слову, уже четвертая группа юристов, выступающих на стороне Натальи, по тем или иным причинам выходит из дела.
— Не скрою, изначально, когда я входила в дело об усыновлении Матвея в качестве представителя Тупяковой, меня тронул ее энтузиазм, порыв, желание помочь ребенку. В это дело я входила как волонтер, не претендуя на вознаграждение. Но в какой-то момент я начала подозревать, что не все в «лагере» Натальи Тупяковой хотят защищать права и интересы Матвея. Люди заигрались, забыли, ради чего выходили на пикеты, за что изначально боролись. Сейчас, как мне кажется, происходит борьба ради борьбы. Если ты не с нами, то ты предатель. Надо уметь координировать процесс, нужно уметь направлять свой гнев, боль и раздражение в мирных целях, в мирное русло. И главное — нужно соблюдать баланс интересов в любой ситуации.
— Во время кампании за «маму Тупякову» люди из поддерживающих ее сообществ писали письма президенту, петиции. Везде говорится, что права Натальи нарушаются. Вот и сейчас в сообществах активисты предполагают, что Наталью вынудили забрать заявление, заставили...
— У меня нет претензий к тому, как проводился суд. Я не увидела нарушений прав Натальи. Более того, та тщательность, с которой судья разбирается в этом деле, внушает уважение. Я видела процессы об усыновлении, которые заканчивались за 10 минут, за два часа. Но чтобы дело слушалось десять часов без перерыва — такого я не видела вообще никогда в гражданском суде, не говоря уже о том, что назначено уже пятое заседание.
— Ну а до суда? Не является ли, например, то, что малыша отдали в гостевую семью Светлане, хотя Наталья вроде бы тоже подавала документы, нарушением ее прав?
— Решение принимают органы опеки с учетом разного рода обстоятельств. Мог сыграть формальный момент — кто раньше оформил и подал документы. В декабре, когда этот вопрос решался, в процессе я не была. Документов в связи с передачей временно в семью (так называемую гостевую) я не видела ни с одной стороны.
— Можете объяснить, почему в борьбу за ребенка неожиданно вступила его биологическая мать — Катя, которая за этого год вроде бы даже ни разу не навещала малыша?
— Я мало что могу сказать. Хочу донести лишь одно: интересы кровной матери мальчика в процессе диаметрально противоположны интересам усыновителей. И тот, кто ее ввел в процесс, добра ребенку не хотел. Или заигрался…
