Вернуть «взятку» и дать право женщине
Институту присяжных в России больше 150 лет, и мы можем сколько угодно спорить о нем, но вот что думают сами люди. Ни один (!) из опрошенных «МК» на улицах Москвы не ответил, что суды присяжных не нужны. Были те, кто искренне сокрушался, считая, что в России такого суда в принципе нет, а есть только в Европе и США. Впрочем, это и не мудрено — всего 0,05% уголовных дел в России рассматривают присяжные. Так что до сих пор для нас это была скорее диковинка.
ИЗ ДОСЬЕ «МК»:
2007 г.: судами присяжных рассмотрено 535 дел, 21% оправдательных приговоров.
2008 г.: судами присяжных рассмотрено 468 дел, 21% оправдательных приговоров:
2009 г.: судами присяжных рассмотрено 555 дел, 19% оправдательных приговоров:
2010 г.: судами присяжных рассмотрено 576, 17% оправдательных приговоров:
2011 г.: судами присяжных рассмотрено 479, 15% оправдательных приговоров:
2012 г.: судами присяжных рассмотрено 524 дела, 17% оправдательных приговоров:
2013 г.: судами присяжных рассмотрено 542 дела, 20% оправдательных приговоров:
2014 г.: судами присяжных рассмотрено 308 дел, 14% оправдательных приговоров.
Суды присяжных рассматривают только тяжкие преступления (по большей части те, за которые предусмотрено пожизненное заключение). В последние годы список статей УК, подсудных присяжным, сокращался несколько раз. Из него убрали «террористический акт», «захват заложников», «создание ОПГ», «массовые беспорядки», «госизмена», «шпионаж», «диверсия», «получение взятки», «посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля» и т.д.
Из 56 статей Уголовного кодекса, подсудных народным судьям, осталось всего 19. Не пришла ли пора их вернуть хотя бы частично? Разве не об этом говорит президент?
— Изначально убирали составы преступлений из подсудности присяжных, не сделав серьезного анализа, — говорит судья Конституционного суда в отставке, завкафедрой судебной власти ГНУИ-ВШЭ Тамара МОРЩАКОВА. — Иначе бы он показал, что в этом нет большой необходимости. Каждое изъятие должно быть обосновано. Когда исключали дела по терроризму, аргументировали это тем, что, к примеру, на Северном Кавказе присяжные будут оправдывать террористов. Та же логика, очевидно, сработала, когда исключали дела по бандитизму. Но ведь существует же практика передачи подсудности в другие регионы или военные суды. Кроме того, присяжные могли бы рассматривать не только убийства при отягчающих обстоятельствах, но и вообще любые. Стоит вернуть дела о взяточничестве. Мы также предлагаем включить в подсудность присяжных все экономические дела. Во всех этих случаях важна оговорка — только если человек не признал свою вину и сам просит суда присяжных...
Кстати, насчет последнего. Многие эксперты предлагают внести изменения в УПК, где бы было прописано, что суды присяжных должны рассматривать дела, по которым есть спор о виновности (человек вину свою не признал). Но это касается и случаев, когда, к примеру, обвиняют в умышленном убийстве, а человек считает, что это было самооборона.
А еще экспертное сообщество намерено разрешить быть судимыми судом присяжных женщинам и несовершеннолетним.
— Не вызывает никаких сомнений, что это нарушение статьи 19 Конституции, где запрещается ограничивать людей по половым и прочим признакам, — говорит вице-президент Федеральной палаты адвокатов Генри РЕЗНИК. — Аргумент о том, что женщин и детей у нас не приговаривают к пожизненному лишению свободы, в данном случае слабый. Право на суд присяжных должны иметь все, кто считает себя не виновным по тяжким статьям.
В ближайшие дни Конституционный суд рассмотрит дело Алены Лымарь из Челябинска, которая обвиняется в убийстве своей дочери. Женщине отказали в рассмотрении присяжными ее дела, и она решила оспорить эту норму. Впрочем, шансов на то, что женщинам разрешат быть судимыми присяжными, сейчас очень и очень мало. Иначе таким правом, скорее всего, воспользовалась бы украинская летчица Надежда Савченко.
Любопытно, что даже если вернут все 56 статей, включат в список женщин и несовершеннолетних, то общий процент рассмотрения дел присяжными вряд ли будет больше 1–2. Это мировая практика.
— В России же сейчас почти 70% дел решаются в особом порядке по упрощенной процедуре — так называемая сделка о признании, — говорит председатель Совета при Президенте по развитию гражданского общества и правам человека Михаил ФЕДОТОВ. — Это быстро, и человек получает не более 2/3 максимального срока. А на суд присяжных далеко не каждый решится: это долгий процесс. К тому же, если присяжные признают человека все-таки виновным, он может получить больший срок, чем назначил бы обычный суд. Вообще же суд присяжных более справедливый, поскольку заседатели руководствуются представлением о справедливости, а не о праве. Но представление о справедливости и у присяжных, и у обвиняемого может быть разным.
«Мы не простачки и не дурачки»
Один из главных аргументов против суда присяжных — в его составе люди с низким уровнем образования. Кто в основном соглашается? Пенсионеры, домохозяйки, безработные да пьяницы. В суд они ходят только, чтобы отсидеться либо от нечего делать, в дело особо не вникают. Кивалы — не более. Как говорил американский комик Норм Кросби: «В суде присяжных вашу судьбу решают двенадцать человек, которым ума не хватило даже на то, чтобы отвертеться от этой обязанности».
- Это такая огромная ошибка — так думать! — не соглашается присяжный Александр ТКАЛЬ. Он был присяжным заседателем по делу о самой рекордной взятке в 15 миллионов долларов, в которой обвинили экс-следователя по особо важным делам СК РФ Андрея Гривцова. — Присяжные не простачки и не дурачки, как многие думают. Среди нас были люди разного уровня и достатка, которые в обычной жизни и не встретились бы. Руководители заводов, учителя, инженеры, бизнесмены — целый срез общества. Все они очень ответственно подошли к своей роли.
Помню наше первое впечатление от подсудимого: молодой парень, а уже взяточник, да еще такими суммами ворочает! Негодование — одним словом. А потом начался процесс, и мы начинали осознавать, что что-то тут не то. Но сначала была некая боязнь, над нами еще какое-то время довлело — ведь гособвинение считает его виновным, оно же не может ошибаться!
Многие из нас вели записи, восстанавливали всю хронологию. Я сам лично фиксировал слова каждого свидетеля. И вдруг к каждому из нас пришло ощущение, что несправедливо обвиняют человека — и от тебя конкретно зависит, восторжествует ли истина.
Люди, побывшие присяжными, меняются. Они другие, они дышат свободой. Да и я сам поменялся! Понимаете, законность и справедливость у нас зачастую расходятся. А суд присяжных — единственный — помогает эти понятия соединить.
Впрочем, противники приводят конкретные примеры подкупа присяжных. Один из них — громкая история с заседателями по делу полковника Буданова, которым адвокат обвиняемого предложил 6 миллионов за оправдательный приговор. Или мало кому известный случай в Архангельске: супруга обвиняемого в организации взрыва на местном рынке дала присяжному всего 12 тысяч рублей, чтобы он убедил других членов коллегии в его невиновности.
- Я играл одного из народных заседателей в фильме Никиты Михалкова «12», — говорит актер Валентин ГАФТ. — Мой герой (Гафт был присяжным-интеллигентом, чей отец прошел концлагерь. — Прим. автора) голосовал против виновности подсудимого. Во время съемок я не раз думал: как это замечательно, что кто-то придумал суд присяжных. Это по-человечески, это даже, если можно так выразиться, сердечно! Суд присяжных — он ведь из людей.
Да, они разные. Трудно бывает сразу понять, кто какой. У меня даже есть стихи на эту тему: «Нет, не ошибка, не накладка, не сказка это, не загадка. И грудь полна, бела как снег. Без крыльев, голенький, весь в складках, быть может, спит утенок гадкий, а может, гадкий человек».
Я и до съемок знал, что присяжных подкупают. Нужно тщательно выбирать, важно не обмануться, чтобы не попался «гадкий человек», чтобы попались те, кто хочет дойти до истины.
Я понял во время съемок, что быть присяжным — это подвиг. Я думал, что если бы в реальности попал в число заседателей и судили бы кого-то, скажем, за украденную колбасу, я бы узнал, отчего этот человек голоден, и простил. А если бы подсудимый совершил преступления без причины, я бы задавал такие вопросы, чтобы он испугался, чтобы ему стало стыдно. Тогда бы после судов было больше честных людей. Дай бог, чтобы присяжными были умные и сильные, способные сохранить человечность...
Валентин Иосифович обозначил еще один важный момент. Всегда есть вероятность, что присяжные пожалеют и не накажут преступника. Закон превыше всего, но как быть, когда милосердие оказывается выше закона?
12 против 5
- 12 для суда присяжных — это почти магическое число, — говорит автор книги-исследования о судах присяжных, адвокат Иван МИРОНОВ. — Изначально в Англии в Средневековье обвиняемому предлагалось пригласить 12 человек, которые могли бы клятвенно подтвердить его невиновность. На Руси при Ярославе Мудром вышел сборник правовых норм под названием «Русская правда». Так вот там было сказано, что человек, совершивший кражу, но не признающий себя виновным, должен предстать перед 12 мужами — и те вынесут свой вердикт.
Когда в 1864 году в России произошла судебная реформа, было утверждено, что правосудие вершат 3 профессиональных судей и 12 присяжных заседателей.
И все же многие страны практиковали намного меньшее число присяжных, чем дюжина. В Германии долгое время их было 6, в Австрии — 8. Так что идея Президента России не такая уж плоха!
- Все-таки 5 — совсем мало, — говорит Генрих Резник. — 7 лучше. Однако надо дифференцировать по составам. Если уголовные дела по особо опасным преступлениям, то нужно оставить классическую модель из 12 присяжных. И надо подумать вот над чем: нельзя выносить вердикт на пожизненное заключение простым большинством (к примеру, 7 против 5).
Надо или единогласно, или квалифицированным большинством (10 на 2, 11 на 1), чтобы явный перевес был.
Но что, если при всем этом присяжные должны будут совещаться с профессиональным судьей? Что если он тоже получил право голоса?
- Сколько бы ни было в итоге присяжных, важно, чтобы они сохранили автономность совещания, были полностью независимы, — продолжает Миронов. — Однако насколько эффективными станут отреформированные народные заседатели — будет понятно по истечении первого отчетного периода их работы. Статистика — самый беспристрастный критик. Сегодня в России присяжные заседатели в среднем оправдывают 20% подсудимых, что практически соответствует мировым стандартам независимого правосудия. Данный показатель предлагают принять за условный «индекс справедливости», хотя, например, в Российской империи присяжные оправдывали около 40% подсудимых.
Так вот, если при массовом внедрении усеченных судов присяжных количество оправдательных вердиктов не опустится ниже 15%, то можно ратовать за успех реформы.
Почему нам сегодня так отчаянно нужны суды присяжных и почему против них выступают органы власти? Все просто. Сейчас, по сути, никто не решается спорить с такими мощными органами публичного преследования, как Следственный комитет, Генеральная прокуратура, МВД, ФСБ.
Профессиональные судьи, как объясняет Морщакова, все чаще действуют согласно логике «органы не ошибаются». А суды присяжных могли бы взять на себя миссию независимого контролера, проверяющего качество расследования. Кому нужен такой контролер? Явно не правоохранительным органам. Он нужен нам, простым людям. Если мы не хотим, чтобы закон окончательно забыл дорогу в наши суды.
