— История нынешних отношений с Германий во многом берет начало в послевоенные годы. Расскажите, как вы оказались в первом советском посольстве в ФРГ?
— Это было в 1955 году после достижения соглашения об установлении дипотношений между СССР и ФРГ. Правда, до этого я прошел очень хорошую практику и набрался опыта в дружественной нам ГДР. Это мне потом очень помогло в ходе командировки в Западной Германии. Поздней осенью мы на машине отправились из Берлина в Бонн. Помню, как мы спешили, как волновались. Было мне тогда 27 лет.
— И как вас тогда встретили?
— Сурово (но счастьем было, что нас хотя бы пустили!). Помещение советскому посольству не выделили. Мы искали его сами. Наконец арендовали ветхое здание бывшего отеля, который располагался в самом неудобном месте, на берегу Рейна в местечке Роландсек, — сверху проходила железная дорога — и у нас стоял постоянный шум. Но делать нечего! С жильем у нас тоже было очень плохо. Жили недалеко от этой гостиницы в местечке Мелем, так скученно, что немцы нас называли «жилищным кооперативом».
Официальные власти нас, так сказать, не баловали своим вниманием. Так как наш посол, Валериан Зорин, до этого был послом в Чехословакии, где к власти пришли коммунисты, немцы решили: он приехал и к ним делать революцию.
Сами немцы смотрели на нас боязливо, холодно и неприязненно. Попытаюсь объяснить — вот представьте картину: западные немцы и русские стоят вокруг огромного поля. Только по разные его стороны. И мы на своей стороне видели разрушенный дотла Сталинград, сожженный Смоленск и всюду могилы наших отцов-братьев-детей и кричали западным немцам, которые были на другой стороне поля: «Мы готовы с вами примириться, но если вы покаетесь и не пойдете на нас больше войной!». Но они не хотели каяться, ведь на своей стороне поля они не видели ни Сталинграда, ни осажденного, умирающего от голода Ленинграда. А видели они некогда прекрасный (похожий на Венецию) разрушенный союзнической авиацией Дрезден, видели толпы беженцев из Восточной Пруссии со своими пожитками, видели Германию, разделенную колючей проволокой. И они считали, что мы виноваты во всем этом. Вот такая была обстановка. И когда мы приходили в магазин, на нас все смотрели испепеляющими взглядами.
— Вас подозревали в шпионаже?
— Все посольство в целом считали гнездом шпионов. Об этом много писали в немецких газетах. За нами подсматривали, подслушивали. У одного советника даже в квартире установили подслушивающее устройство. В общем, обстановка была та еще!
Поскольку посол Валериан Зорин пришелся немцам не ко двору, его отозвали. Место его занял блестящий дипломат Андрей Смирнов, работавший до этого в Вене. Он прекрасно знал немецкий язык и историю Германии. Пресса приняла его хорошо, отмечали, что жена у него русская красавица. Все вместе это сыграло свою роль. Нас начали воспринимать уже не так враждебно.
Мы решили начать с установления контактов с деловыми кругами (потому что с политическими все равно не очень получалось). Вместе с советником Н.Н.Крестовым я посетил крупнейшие предприятия Западной Германии. Нас охотно принимали. Интересным был визит на фирму «Крупп», где нас встретил генеральный директор Бертольд Байтц. Мы передали ему огромный заказ на 300 млн марок для поставки в Советский Союз прокатного стана. Но американцы не разрешили фирме «Крупп» выполнить этот заказ. Они установили эмбарго на поставку стратегических товаров в Советский Союз (так же как и санкции сегодня).
— Потепление в отношениях немцев к русскому народу быстро наметилось?
— Не очень. Однажды мне поручили установить контакты в министерстве сельского хозяйства. Мне удалось познакомиться и даже подружиться с сотрудником, которого звали Раубэр. И вот он помог организовать поездку посла Андрея Смирнова по сельским районам ФРГ. Это был определенный прорыв, потому что посла никуда не приглашали. Но рано радовались. Следом за этим случился неприятный казус. На одном из приемов, куда позвали Раубэра, жена нашего дипломата показала ему фото своего сына. Она просто похвалилась. Так вот эта сцена была запечатлена немецкими журналистами и опубликована в журнале «Штерн» с подписью «Немка показывает советнику советского посольства фото своего сына, который пропал на бескрайних просторах России». Раубэр был настолько возмущен, что потребовал от журнала опровержения. Он был очень расстроен этой историей.
Вообще нас старались всячески отвадить от контактов с местным населением. Но мы были молодые. Немцы приглашали меня с женой на вечеринки, где мы танцевали. Потихоньку цветы примирения стали расцветать во «льдах холодной войны». Мы собрали делегацию немецких бизнесменов и пригласили их в Советский Союз. С другой стороны, группа директоров московских заводов приехала в ФРГ.
— Что лично вас тогда поразило в ФРГ?
— Три вещи. Первое — это высокий жизненный уровень. Немцы жили в условиях экономического чуда, и мы как раз пытались раскрыть его секрет, чтобы доложить об этом руководству СССР. А секрет состоял в том, что немцы воспользовались помощью по «плану Маршалла», а кроме того, с успехом использовали элементы социально ориентированной системы в нашей стране. К своей рыночной экономике они добавили слово «социальная». Выдвинули лозунг «Благосостояние для всех». Разработали целую программу обеспечения народа жильем. Все это они делали с дальним прицелом, рассчитывая перетянуть на свою сторону симпатии народа ГДР и добиться, таким образом, германского единства. Обо всем этом посольство информировало Центр. Лично я сам подготовил большую справку на 100 страниц о фирмах ФРГ, их социальной политике. Потом я узнал, что Никита Хрущев велел разослать ее во все совнархозы. Но учиться у западных немцев, перенимать их опыт в Советском Союзе не хотели.
Второе — западные немцы и не думали разоблачать преступления гитлеровского режима. Когда я спросил одного рабочего, как у него идут дела, он сказал: «Мы еще никогда так хорошо не жили». И добавил — «только при Гитлере». А мы-то думали, что они там страдали и только жаждали освобождения. Ничего подобного!
Третий момент — во всей этой враждебной среде благожелательный прием мы, к своему удивлению, встретили у бывших немецких военнопленных, вернувшихся из Советского Союза. Однажды в ресторане ко мне за столик подсел дюжий немец и рассказал, что он был эсэсовцем и однажды его тяжело ранили. «Я лежал на поле боя и решил, что все, мне крышка. Но ваши санитары вытащили меня из-под пуль, а ваши врачи спасли мне жизнь. Я был просто поражен и понял, что русский народ это особенный, великий народ. У вас сильно развито чувство великодушия к поверженному противнику».
Потом похожие истории мне рассказывали многие. Я сам был этим потрясен. И потом, когда я вернулся в СССР, в Министерство иностранных дел, я сам читал сотни писем, которые посыпались от бывших немецких военнопленных.
— Зачем они писали в советский МИД?
— В 1959 году в Западной Германии началось движение, которое они сами назвали «Бунт совести». Тогда их начали призывать в бундесвер, и они возмутились: «Мы же дали слово советским людям больше никогда не поднимать оружие против них! А нас опять хотят забрать в армию, чтобы воевать против СССР. Мы не хотим этого». Это писали они нам, спрашивая, как им быть. А что мы могли сделать? Я тогда поехал в архив в Москве и начал изучать подлинники вот этих писем, которые они оставили здесь перед отъездом на родину. И я нашел просто необыкновенные послания…
— Что в них было такого особенного?
— Трогательные, искренние слова. Вот цитата из одного: «Когда мы попали в плен, то вместо пули в затылок получили воду и кусок хлеба. Русский народ делился с нами последним, несмотря на тяжкие беды, которые мы принесли с собой во время войны». Они были очень благодарны русским офицерам, которые обращались с ними как с людьми. Потому и сейчас большинство немцев прекрасно относятся к русским. Важно это отношение сохранить вопреки нынешней политике Запада.
— Вы, как эксперт по Германии, были удивлены отказу в визе министру сельского хозяйства России Ткачеву?
— Честно говоря, да. Не припомню такого за все время. Мне очень жаль, что мы дошли до подобного в наших отношениях с Германией. Я работал дипломатом в обоих германских государствах. Всякое бывало, но мы решали проблемы путем диалога. Настораживает тот факт, что этот нарочито вызывающий шаг в отношении российского министра предпринят после недавнего интервью президента Владимира Путина популярной немецкой газете Bild. Благожелательный тон высказываний нашего президента в отношении немцев, с которыми нас связывают взаимные симпатии, вызвал шквал откликов в Германии. Немцы заулыбались: «Русские, возвращайтесь в Берлин!»
Свои симпатии к Президенту России немцы выражают образно: «Putin-Versteher» («Понимающие Путина»). Думаю, что власти Германии пошли на такой беспрецедентный шаг не без совета наших американских друзей, которым совершенно не понравилась реакция немцев на прямое обращение Владимира Путина к немецкому народу с предложением восстановить добрососедские отношения.
Мое мнение на сей счет подтверждают мои друзья-политики в Германии. «Восточная политика Германии с какой-то безысходностью все более покорно плетется в кильватере американской глобальной стратегии, — пишет мне мой друг Петер. — По украинскому кризису можно, конечно, иметь разные мнения, но, провоцируя Россию (а это уже факт), мы теряем решающую перспективу развития взаимовыгодных отношений с нашим восточным соседом».
Всем своим политическим и экономическим существованием Германия, к сожалению, связана с державой-победительницей, США. Однако любому здравомыслящему человеку, подчеркивает Петер, должно быть ясно, что географически, исторически и ментально Германия ближе к России, чем к США. Если этот факт даже не упоминается сегодня в Германии, то это свидетельство утраты исторического сознания.
Но мне хотелось бы добавить, что «натовская солидарность» Германии наносит ущерб не только ее «восточной политике». Сегодня немцы вынуждены расхлебывать кашу (поток мигрантов в 2015 г. превысил 1 млн человек), которую заварили на Ближнем Востоке их американские союзники. По телевидению мы видим жуткие кадры столкновений с мигрантами в Кельне и других городах Германии. Особое возмущение немцев, привыкших к порядку, вызвали омерзительные факты домогательства мигрантов к женщинам. Все говорит о том, что немцы попали в беду. Большую беду.
Когда я написал Петеру, что готов направить моих земляков — донских казаков, чтобы защитить немецких женщин от домогательств со стороны мигрантов, он тут же прислал фото бородатых донских казаков, видимо, времен Первой мировой войны, с подписью: Donkasaken welcome! (Донские казаки, добро пожаловать!).
Немцы понимают: США готовятся посадить на шею ЕС, то бишь Германии, Украину.
— Что же, россияне должны злорадствовать по этому поводу?
— Ни у меня, ни у моих соотечественников нет и тени злорадства. Мы сочувствуем немцам. Мы за них переживаем. Мы никогда не были противниками германского единства. Главным нашим условием было неучастие объединенной Германии в НАТО. Мы исходили из того, что включив объединенную Германию в НАТО — американцы заставят немцев «таскать для них каштаны из огня». Сегодняшние события показывают, насколько мы были правы. Спросите любого немца: зачем ему новый восточный поход против России под руководством США? А ведь НАТО, вместе с Германией, движется к границам России.
— Но нет ли в этой скандальной истории с визой желания властей Германии отыграться на Ткачеве за те экономические потери, которые немцы понесли в результате ответных мер России на санкции со стороны Запада, поддержанные Германией?
— В том числе. Президент Немецкого крестьянского союза Иоахим Руквид 11 января 2016 года в интервью Neuen Osnabruecker Zeitung призвал активизировать усилия с целью отмены российского эмбарго на импорт немецкой сельхозпродукции (принятого в ответ на санкции со стороны Запада): «Бойкот Россией продуктов из Европы стал причиной тяжелого положения крестьян у нас, — заявил Руквид. — Из-за этого наши крестьяне ежегодно теряют 1 млрд евро». В Германии (и это подтверждают все мои немецкие друзья) падают закупочные цены на мясо, молоко и зерно. Доходы крестьян уменьшились вдвое.
— И все-таки почему Германия прибегает к таким не очень дипломатическим мерам в отношении России?
— Юпитер, ты сердишься — значит, ты не прав. Канцлер Ангела Меркель не знает, как справиться с волной мигрантов в Германии, а президент США Обама не знает, как ему справиться с Владимиром Путиным, который переигрывает его на мировой шахматной доске. Мой давний друг Вольфганг Грабовски, видный деятель левой партии, сказал мне недавно: «Запад раздражен тем фактом, что без России сегодня нельзя решить ни одной международной проблемы: будь то Украина, Иран или Сирия. Отсюда булавочные уколы, которые даже в немецкой прессе называют «глуповатыми».
