Бывает такое — не складываются отношения между родственниками. Хоть тресни — близкие люди, а как с разных планет...
Вика Максимова — хрупкая, нежная, похожа на тихого эльфа. Этот мир явно слишком груб для нее. Дважды выходила замуж — оба раза не сложилось. Два высших образования — но денежная работа оценщика недвижимости удовлетворения не приносила.
Душу постоянно тянуло туда, где были бы умиротворение и покой.
Но разве есть такое место на земле?
Девушка нашла его в благостном мире буддизма. Обрела друзей-единомышленников. Стала ездить в Индию, посещать индийские ашрамы, регулярно бывать на тематических слетах и фестивалях в Подмосковье. И всюду — с любимым сыном Владиком, смыслом и центром ее жизни.
— Мне хотелось бы заниматься не бизнесом, а преподаванием йоги и вокала, музыкой — я изучаю индийскую классику, и очень люблю ее, — говорит Виктория.
* * *
Самые близкие люди, составляющие семью Вики, не разделяют ее мироощущение.
Мама и отчим, Людмила и Юрий Ксенофонтовы, — люди деловые, активные, твердо стоящие на ногах. Свой весьма успешный бизнес, хороший доход, просторный благоустроенный коттедж — родовое гнездо в подмосковной деревне возле престижного поселка Горки Ленинские. Короче, все как у людей, причем у очень правильных людей.
Настроения и жизненные приоритеты Виктории родителям (отчим растил девочку с малолетства) очень не нравились. Витание в облаках и душевные метания — что это за бесполезные и странные занятия?
Одно время Вика работала в семейном бизнесе, честно трудилась на ниве оценки недвижимого имущества за небольшую зарплату от родителей:
— Я вкладывала все силы и умения в нашу организацию, т.к. хотела поддерживать своих родных, — говорит она. — Но сейчас я понимаю, им просто было удобно платить мне рядовую зарплату, иметь доверенное лицо. В организационных моментах у меня все прекрасно получилось...
Однако взгляды дочери раздражали Людмилу Алексеевну и Юрия Васильевича все больше. Помогая Вике после развода растить и содержать ребенка, они постоянно попрекали ее отсутствием достойных заработков. Особенно напряженными стали отношения с отчимом — Вика жаловалась на его грубость, тяжело переносила резкие выражения и жесткость.
Тем не менее до 10 августа минувшего года это еще была семья. Отношения были пусть не лучшими, но еще оставалось самое главное — доверие.
А потом все рухнуло.
В начале августа Вика с Владиком приехала в деревню Петрушино навестить родителей и дать им пообщаться с внуком. Виктория с сыном собиралась на днях отправиться на музыкальный фестиваль, проходивший в Тульской области. Людмила Алексеевна и Юрий Васильевич вызвались отвезти их к месту проведения фестиваля на своей машине. Не почуяв недоброго, Вика согласилась.
А спустя три дня, 10 августа, Ксенофонтовы приехали на фестиваль снова — якобы еще раз повидаться с внуком. Дочь, оставив Владика под их присмотром, отошла в сторонку и занялась приготовлением еды.
Вернувшись через полчаса, она не нашла ни родителей, ни сына. Автомобиля, на котором они приехали, тоже уже нигде не было.
* * *
Полиция, вызванная Викой, приехала, составила акт и уехала обратно.
Мобильные телефоны Ксенофонтовых не отвечали — хотя дочь набирала их номера беспрерывно.
Лишь через день мать прислала СМС: мы уехали отдыхать в Белоруссия.
И все. Больше ни слова, ни звука. С августа и до нынешнего дня.
— Мама и отчим — люди, во всех случаях безусловно уверенные в своей правоте, — вздыхает Виктория. — Думаю, они решили, что Владику лучше жить с ними, что они его воспитают лучше, чем я. Но никогда этому не бывать, я знаю, что ребенку лучше со мной! У моих родителей помутился рассудок, они действуют из эгоистичной привязанности и жажды власти над жизнью маленького и моей... Кроме того, у них нет общих детей, а тут — возможность компенсировать этот пробел.
Получается, мальчика забрали родственники, имеющие лишь право общения (ст. 67 Семейного кодекса РФ), но не обладающие правом перемещать ребенка вопреки воле его родителей. И скрывают его длительное время от родной матери.
Виктория Максимова обратилась в следственный комитет по Тульской области с заявлением о возбуждении уголовного дела.
В конце октября следователь Богородицкого следственного отдела Сапронов С.С. постановил в возбуждении уголовного дела отказать. Мотивация такова — в действиях Ксенофонтовых не усматривается корыстных или хулиганских побуждений. По мнению следователя, они действовали в интересах мальчика: «...Ксенофонтова Л.А. и Ксенофонтов Ю.В. опасаются за жизнь и здоровье ребенка в связи с возможным убытием последнего на постоянное место жительства в другую страну (Индию. — «МК») и негативным влиянием на него со стороны Максимовой В.В., обусловленным чрезмерным увлечением последней индуистской религией и философией и ведением асоциального образа жизни...».
Что интересно — с самими Ксенофонтовыми следователь Сапронов не общался — он располагал лишь письмом, присланным Людмилой Ксенофонтовой на адрес МОМВД «Богородицкий». Также следователю «не удалось установить местонахождение Максимова В.А., Ксенофонтовой Л.А. и Ксенофонтова Ю.В.» То есть где находится мальчик, изолированный от матери, следователю неизвестно, следователь в глаза не видел тех, с кем пребывает малыш, но при этом он уверен, что разлука с матерью — в интересах ребенка...
К счастью, на жалобу, направленную в прокуратуру г. Богородицка, заместитель межрайонного Богородицкого прокурора Мачалин Д.И. сообщил, что постановление следователя Сапронова С.С. отменил как незаконное, а заместитель руководителя Богородицкого следственного отдела Серегин С.П. дал указания о дополнительной проверке. То есть вопрос возбуждения уголовного дела все еще спустя шесть месяцев не решен.
В своем письме в МОМВД «Богородицкий» Людмила Ксенофонтова утверждает, что ее дочь попала под влияние одной из индуистских сект, хочет вовлечь в нее также своего сына и уехать с ним насовсем в Индию: «Дочь еще весной 2015 года писала, что не собирается жить в Россия, что она и наш внук получили паспорта граждан мира с новыми именами и могут перемещаться по миру без виз... Она вела разгульный образ жизни. Она могла сутками, а то и несколько суток подряд не появляться дома и ее не беспокоила судьба ребенка, так как он был со мной. Появлялась на несколько часов и опять пропадала. Денег нам не выделяла, и мы с внуком жили на мою и моего мужа пенсию. Когда она появлялась, она также кормилась за наш счет. Она никогда и нигде не работала и живет на алименты, которые удерживают у отца Владика...»
В своем письме Людмила Алексеевна также жалуется, что, живя с матерью, мальчик голодал, что они собирали еду по помойкам, что Вика крайне агрессивна, что внук просил ни в коем случае не отдавать его маме...
* * *
Поговорить с самой Людмилой Ксенофонтовой мне не удалось — она отказалась от разговора наотрез, пригрозив газете судом, если мы опубликуем эту историю.
Может быть, внешнее впечатление обманчиво, и Виктория Максимова действительно исчадие ада и представляет опасность для своего сына? Я расспросила множество знакомых самой девушки и всей их семьи. И у каждого характеристика, данная Виктории родной матерью, вызвала недоумение и негодование.
«Вика — девушка очень мягкая, может, даже несколько неуверенная в себе, но очень спокойная и тишайшая, — говорит ее друг Александр Кузнецов. — Абсолютно безобидная и доброжелательная. Часто приходила в наш буддистский центр с ребенком и всегда очень трепетно за ним следила, я наблюдал у них очень теплые отношения...».
А вот что рассказывает Анна Бондаренко, Викина подруга детства, хорошо знающая всю их семью:
«Мы в одном классе учились и до сих пор постоянно общаемся. Вика — что называется, примерная девочка, никогда не пила ни капли, не курила, с мужчинами допускает только серьезные отношения, очень уравновешенная, дружелюбная. И к родителям хорошо относилась, хотя с отчимом у нее не складывались отношения. Просто ее образ жизни расходится с представлениями родителей. Духовные практики, вегетарианство — это от них страшно далеко, непонятно. Они бы хотели, чтобы она жила как все — ходила на работу в офис, сидела на месте. Но Вика очень хорошая мать — справедливая, разумная, и ребенок всегда был при ней веселый, всем довольный».
Ирина Минина неоднократно бывала с Викторией и ее сыном на разных фестивалях:
«Мы года четыре вместе выезжали за город, я тоже с ребенком. Мальчик у Вики всегда был ухоженный, чисто и хорошо одет. Вика очень о нем заботилась, каждый день еду готовила. Еду по помойкам собирала??? Ну, это бред какой-то, такого никогда не было и быть не могло! Знаю, что сейчас она страшно переживает из-за Владика, борется за него, ей очень тяжело».
Где же та опасная для ребенка мать, о которой пишет Людмила Ксенофонтова? Ведь, по ее словам, Владик умолял бабушку и дедушку ни в коем случае не отдавать его маме?
4-летний малыш не видел матери уже полгода. Огромный срок — для этого возраста. И большие возможности для бабушки и деда так настроить ребенка, что он будет впадать в истерику при одном упоминании слова «мама»...
Может быть, поэтому Ксенофонтовы выкрали мальчика, а не пошли законным путем — не попытались доказать в суде, что дочь плохая мать, ограничить ее родительские права и оформить опекунство? Чтобы сделать это потом, когда сын забудет маму, а его научат бояться ее как огня?
А может, Людмила Алексеевна действительно искренне желает добра и дочери, и внуку, просто делает это так неумело и неудачно?
Мне очень хотелось бы верить в это. Но, увы, на отобрании ребенка Ксенофонтова не остановилась. Вдобавок, похоже, она решила «выкинуть» дочь из дома, то есть фактически сделать бомжем. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон. Или же это простой расчет в изуверском плане лишения Вики ребенка: ведь, оставшись без крыши над головой, где она могла бы жить со своим сыном?
* * *
Как мы уже говорили, единственным жильем Виктории Максимовой и ее сына Владика являлся родительский дом. Однако примерно через месяц после пропажи ребенка Вика узнала, что в доме этом ей места больше нет — он подарен родителями ее старшему брату. Вернее, не самому брату, а его малолетней дочери, от имени которой брат затеял тяжбу по выписке и выселению сестры.
Брат, Руслан Моргун, в отличие от «неприкаянной» сестры является гордостью и удачей родителей, их успешным сыном.
Красивый, холеный, лицо — словно с плаката «Хочешь разбогатеть? Спроси меня как!».
Бизнесмен, деловой человек, учит жизни незадачливых предпринимателей: дает советы по «способам умножения финансов, получению максимальной прибыли, а также по любым вопросам своей профессиональной деятельности» — так говорится на его сайте. Человек небедный, каким и следует быть настоящему человеку, — на том же сайте Моргун заявляет, что кроме основного бизнеса имеет также «различные виды инвестиций, в том числе в недвижимость».
Любопытно, что родители обвиняют Вику в приверженности какой-то мифической секте, тогда как Руслан, судя по всему, интересуется «сектой» вполне конкретной:
«В 1998 году я познакомился с саентологией и приехал изучать ее в Москву из Николаева. Саентология мне понравилась, и я решил остаться в Москва, чтобы подробнее ее изучить, что и делаю до сих пор». Между тем 23 ноября 2015 года Мосгорсуд постановил ликвидировать и запретить религиозное объединение «Саентологическая церковь Москвы»...
Параллельно с трудовой деятельностью Руслан Моргун «хочет улучшить общество и создать лучший мир, где все люди будут больше любить и понимать друг друга».
Вот только у него самого «любить и понимать» родную сестру как-то не получается.
В иске в Видновский городской суд о прекращении права пользования жилым помещением, выселении и снятии с регистрационного учета своей сестры Виктории и племянника Владика он пишет:
«Наша семья сейчас живет в двухкомнатной квартире в г. Домодедове, и нам эта квартира уже мала по площади, тем более у нас 2 разнополых ребенка. Мы хотели бы переехать жить в дом в д. Петрушино, но пока Максимова В.В. там находится, она сказала, что нас туда не пустит... Членом нашей семьи ответчик Максимова Виктория Витальевна не является и не являлась... Максимова В.В. молодая, здоровая, имеет высшее экономическое образование и вполне может снимать жилье или купить в ипотеку».
На мой вопрос, зачем такому благополучному и преуспевающему «инвестору в недвижимость» выселять из дома сестру, которая хоть и молодая, и здоровая, но вынуждена будет снимать жилье или брать его в ипотеку, Руслан внятно ответить не смог:
— Это было решение матери — подарить дом моей 10-летней дочери. Я согласился. Я — представитель собственника. Виктория теперь поменяла в доме замки, не пускает нас туда. А она к этому дому отношения не имеет, она ничего туда не вкладывала, вообще у родителей на шее всегда сидела...
— Я имею к этому дому гораздо большее отношение, чем дочь Руслана, — утверждает Вика. — В строительство его второго этажа были вложены деньги от продажи квартиры, завещанной мне бабушкой, и мама обещала разделить собственность. Она свое обещание тоже подарила?
Мне очень хотелось спросить Людмилу Алексеевну — как она решилась на то, чтобы выставить дочь из дома? Ведь купить жилье и даже просто снимать его по силам не каждому, особенно в наше сложное кризисное время. Тем более раз она считает Вику совершенно неприспособленной к жизни и не вполне адекватной — об этом мать сама писала в ОВД. Ведь какой бы Вика ни была, она — ее дитя... Но, к сожалению, от разговора она отказалась.
Дорогие читатели! Юрий и Людмила Ксенофонтовы, похитившие сына Виктории, Максимова Владислава, находятся не в безвоздушном пространстве, они среди людей. Если кто-то видел их или мальчика, сообщите в редакцию газеты по телефону или электронной почте love@mk.ru, жив ли, здоров ли маленький мальчик Владик. Его мама очень ждет хоть каких-то сведений о своем сыне.
Комментарий юриста:
Семейный кодекс РФ (ст. 77) предусматривает только одну возможность отобрания ребенка при непосредственной угрозе его жизни или здоровью — органом опеки и попечительства на основании акта главы муниципального образования. Это может сделать только госорган, а никак не частные лица. Действия супругов Ксенофонтовых противозаконны. Все попытки оправдать свои действия предприняты ими уже после тайного похищения ребенка, совершенного в результате злоупотребления доверием его матери. Постановлением от 9 сентября 2015 года капитана полиции С.В.Шаталова по заявлению Ксенофонтовой Л.А. в Управление МВД России по Ленинскому району Московской области в возбуждении уголовного дела в отношении Максимовой В.В. о неисполнении обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего отказано, так как не установлено фактов жестокого (физического, психологического или эмоционального) обращения с несовершеннолетним, а также отсутствует состав аналогичного административного правонарушения.
Максимова В.В. обратилась в Нагатинский районный суд за защитой прав несовершеннолетнего на его воспитание родной матерью.
