— История домашнего ареста насчитывает несколько лет, поэтому говорить, что сложились традиции применения домашнего ареста, к сожалению, пока что нельзя. Как часто мы видим инвалидов первой группы в местах предварительного заключения? Должен вас расстроить, это не редкая практика. Не раз и не два мы видели людей, которые являлись инвалидами первой группы, и суд брал их под стражу. Другое дело, что инвалида-колясочника я под стражей не видел ни разу!
- Я сам имею дело с инвалидом-колясочником, это мой помощник Мирослав. Я сам за ним ухаживаю и понимаю, какие здесь огромные риски и угрозы. Неправильная конструкция коляски и он задел нечувствительной частью тела за металлический выступ, сегодня там покраснение, завтра ранка, через три дня из нее начинает пахнуть, рана загнивает, а дней через двадцать там уже появляются пролежни и они могут дойти до кости, возникает остеомиелит и через несколько месяцев человека нет в живых.
Конечно, колясочник даже в условиях свободы нуждается в особом уходе, в особом внимании, в совершенно специфических процедурах, о которых мы, здоровые люди, даже не догадываемся. К тому же мы должны понимать, что такое тюрьма. Солнца не хватает, воздуха не хватает, помещение пыльное, влажность избыточная, стены цементные, полы деревянные, но под ними тоже цемент, уложенный сто лет тому назад. Стены необычайно толстые, есть грибковые образования внутри помещения, то есть споры грибка развиваются. Для колясочника в местах предварительного заключения не только российских, но и в развитых странах мира, где тюремная культура сложилась несколько столетий назад, это испытание очень серьезное. Заплатить за эти испытания человек может своей жизнью.
Колясочнику противопоказана неподвижность. Если он лежит на кровати, он умрет не в силу того, что чем-то заболел, а просто в силу этого образа жизни, который для него может означать смерть. Ему на коляске нужно постоянно двигаться, ему нужно пространство. Вы прекрасно понимаете, что ни одними правилами внутреннего распорядка не предусмотрено, чтобы кто-то пришел к Амирову и сказал: «Товарищ Амиров, добро пожаловать на прогулку по коридору». Да, подняли в прогулочный дворик на час, он там побыл, и спустили обратно. Этого для поддержания в нормальном состоянии мышц и костной системы организма не достаточно. Вторая проблема — это дефицит того, что мы обычно не ценим, свежего воздуха, нормального солнечного света. Необходима возможность находиться вместе с природой, потому что каменный мешок — это место, которое не предназначено для того, чтобы человек испытывал там какие-то радостные чувства. Находиться в этих замкнутых условиях — вещь неблагоприятная. Любой организм угнетается этой обстановкой.
— Какая практика содержания под стражей тяжелобольных людей существует в Европе?
— Я думаю, что в большинстве стран Европы человека с такими заболеваниями никто под стражу брать бы не стал. Немецкие врачи, которые на протяжении многих лет лечили и оперировали Саида Амирова, утверждают, что в Германия такого больного парализованного человека никогда бы не стали держать в тюрьме. Например, ему необходимо проводить регулярно разные процедуры, так как организм сам освободиться от шлаков не может. Нужно качественное медицинское обслуживание, в том числе хирургическое вмешательство, что не может быть обеспечено в местах лишения свободы.
Мы занимаем восьмое место в мире по численности тюремного населения. Мы сегодня имеем 680 тыс. заключенных под стражей и осужденных. Это больше, чем во всех странах Европы вместе взятых, где сегодня живет в 3,5 раза больше людей, чем в современной России. Это, увы, статистический факт. Это говорит о том, что у нас излишняя репрессивность.
— Наша власть как-то реагирует на обращения правозащитников?
— Когда речь идет о таких тяжелобольных людях, как Саид Амиров, конечно, власти обычно идут нам навстречу. Мы имеем хороший контакт с тюремными администрациями, нас слушают следователи. Но есть силы, которые на нас реагируют индифферентно, равнодушно, — это суд. Мы можем писать совершенно невероятные вещи, но суд это даже не проверяет.
— Существует постановление Правительство РФ РФ о категории лиц, которых нельзя содержать под стражей. Это постановление как-то применяется на деле?
— Это Постановление правительства РФ №3 от 2011 года, но оно не имеет императивного характера. То есть специальная медкомиссия проводит обследование этих людей, устанавливают факт наличия заболевания, тяжесть этого заболевания, стадию, степень. После этого вопрос направляется в суд, следователю. Следователь, к сожалению, имеет право этих людей не освободить. Знаете, иногда бывают такие вещи. Например, знаменитое дело Веры Трифоновой. Когда она ездила в больницу и уже была обречена, следователь рассылал такие письма врачам, другим следователям, прокурорам, что имеет место попытка фальсифицировать документы о заболевании Трифоновой, что на самом деле чувствует она себя великолепно, что никаких оснований, что Трифонова тяжело больна, не имеется. Под давлением следователя врачи шли на заведомое смягчение диагнозов, что в дальнейшем повлекло летальный исход.
Появляется большое количество людей, кроме знаменитых имен Магнитского, Трифоновой. Мы узнаем о людях, у которых нет могущественных адвокатов, нет богатых покровителей, журналисты не проявляют к ним интерес, только тогда, когда их не стало в живых. Есть помимо таких громких дел множество людей, которые погибли в СИЗО из-за того, что их своевременно не освободили, своевременно им на помощь не пришли квалифицированные медики. Эти люди заплатили за такое равнодушие государства жизнью.
— Саид Амиров прошел уже три врачебные комиссии под контролем ФСИН, и врачи каждый раз выносили решение, что он может содержаться под стражей. Может, дело в том, что врачи зависимы от ФСИН?
— Врачам ФСИН нужно мужество. Эти врачи зависимы, они получают заработную плату. По делу Амирова мы понимаем, что затрагиваются очень высокие эшелоны, поэтому здесь административный ресурс будет задействован. Вообще, людей с таким набором факторов, неблагоприятных для нахождения в тюрьме, как у Саида Амирова, в следственном изоляторе держать нельзя. То есть мы видим, что это инвалид первой группы, колясочник, ограниченная подвижность, парализована нижняя часть тела, прогрессирующий паралич, сахарный диабет, гепатит С, тяжелые кардиологические, урологические заболевания. В отношении таких людей нужно находить иные меры пресечения.
— Почему в отношении Амирова не выполняется решение Европейского суда по правам человека, постановившего перевести его в медицинское учреждение?
— На это нужна политическая воля, воля следственных органов. Мы неоднократно ставили вопрос о направлении Амирова на лечение. Скоро мы уже будем отмечать полтора года с момента вынесения решения ЕСПЧ о переводе Амирова в больницу, до сих пор не исполненного Россия.
Я должен сказать, что во время посещения Саида Амирова в Лефортово и я видел его один раз в следственном изоляторе №4 города Ростова-на-Дону — я убедился еще раз, что в этих условиях, как бы ни старалась администрация СИЗО, обеспечить нормальное лечение Саида Амирова невозможно. Стандартная камера имеет площадь 8 квадратных метров. В эти 8 метров входит 2 кровати, стол, скамейка, туалет, шкаф и так далее. То есть возможность, чтобы человек передвигался на коляске по камере, — это примерно маршрут длиной около трех с половиной метров. Возможность самостоятельно развернуться на коляске, она крайне затруднена. Администрация СИЗО, скажу вам честно, освободила соседнюю камеру. Там они оборудовали процедурную, они, действительно, пытаются сделать все, чтобы поддержать здоровье Саида Амирова, но они не специалисты.
У меня с главным врачом СИЗО состоялся просто показательный разговор. Хороший, добросовестный парень, но он не имеет опыта работы с инвалидами. Я говорю: «Слушайте, а где индивидуальная программа реабилитации Саида Амирова?» Он смотрит на меня непонимающим взглядом, говорит: «Но это же не реабилитационный центр. Какая индивидуальная программа реабилитации?» То есть человек, врач с высшим образованием не знал о том, что в отношении любого инвалида с момента проведения ему судебно-медицинской экспертизы разрабатывается и начинает выполняться индивидуальная программа реабилитации. То есть мы с вами понимаем, что то лечение, которое получает Саид Амиров, несмотря на усилия пенитенциарной медицины нашей страны, оно фрагментарное, оно неполное, оно не соответствует тем минимальным стандартам, которые необходимы просто для того, чтобы человек прожил.
Тем более я хочу напомнить, что речь идет не просто о мэре какого-то города. Речь идет о человеке, который фактически сохранил территориальное единство России в 99-м году, когда наши органы исполнительной власти оказались в шоке от вторжения незаконных вооруженных формирований Басаева и Хаттаба, и просто их охватил паралич, но здесь уже не паралич конечностей, а паралич воли. Именно Саид Амиров, понимая, что сейчас произойдет, что на Кавказе сейчас начнется большая война, унесет миллионы человеческих жизней, он выступил с призывом, уже являясь парализованным человеком. Он собрал ополчение, фактически возглавил его, и именно его организаторский талант позволил вначале разбить террористов, а потом и сохранить Дагестан в составе России.
У меня из общения с дагестанцами облика такого страшного крестного отца, который все держал в своих ежовых рукавицах, не сложилось. Мне все время попадаются жители Дагестана и почему-то все о нем положительно отзываются. Одного он из плена чеченского освободил, другому помог выявить коррупционную цепочку, когда вымогали деньги за квартиру, третьему помог с образованием детей. Я не хотел бы обсуждать политическую подоплеку этого дела, но такое ощущение, к сожалению, есть.
Мы, правозащитники, не за Амирова и не против Амирова. Мы против того, что нарушаются его права. Когда я вижу, что в деле есть следы пыток и никто оценки этому не дает. Когда я вижу, что все дело построено на словах практически одного человека, который потом от показаний отказался. Такого рода показания, на мой взгляд, не могут лежать в основе обвинительного приговора. Это резкое снижение стандартов правосудия. Я надеюсь, что приговор будет возвращен на стадию предварительного расследования, а сам Амиров будет переведен в медицинское учреждение, где ему обеспечат должный уход.
Интервью записано режиссером-докумен-талистом Алексеем Самойловым в рамках производства документального проекта «Планета Дагестан».
Выдержки из заключения доктора медицинских наук Эдгара Валлиша, обследовавшего Саида Амирова 14 июля 2015 года:
«Уровень нарушения чувствительности по сравнению с медицинским обследованием в январе 2013 года (в хирургической клинике профессора Бирмера в Мюнхене) с правой стороны повысился на 4 см выше пупка. Также атрофировались поперечные мышцы туловища, что приводит к выпячиванию кишок в правую сторону живота с болезненными спазмами. Это указывает на то, что срочно необходимо откорректировать (подправить) хирургически введенную сетку брюшной полости и срочно попробовать подкрепить мышцы электростимуляцией.
Большой проблемой является дистрофия мышц нижних конечностей, которые уменьшились по визуальному впечатлению вдвое по сравнению с предыдущим обследованием в январе 2013 года. В настоящий момент идет сильный регресс функции и ухудшение прогноза. Особенно тяжелым нарушением у пациента является нарушение мочеиспускания. Ранее до задержания использовался катетер N 16. Содержась в тюремных условиях, в связи с сужением мочеиспускательного канала пациент использовал катетер N 12, а в настоящее время он использует катетер N 10, с большим трудом проходящий препятствие. Необходимо срочно провести урологическое вмешательство.
Вышеуказанные осложнения требуют немедленного длительного лечения в условиях специализированной больницы. Подводя итоги актуального обследования, сравнивая с данными предыдущего обследования, можно сделать категоричный вывод, что здоровье Амирова С.Д. сильно ухудшилось. Пребывание Амирова С.Д. в тюремных условиях представляет большую угрозу жизни больного».
Глава комитета за гражданские права Андрей БАБУШКИН
