В День фельдъегеря, который отмечается 17 декабря, «МК» раскрыл одну из тайн ГФС.
Весна 1918 года. Сыну известного московского врача Максиму Штрауху в то время было 18 лет. На передовую борьбы за революцию его не взяли из-за плохого зрения, но зато зачислили в фельдъегерский корпус Главного штаба Ренвоенсовета республики. Самое забавное — что те самые фельдъегеря, что разносили почту для императора, не были уволены. Их оставили на службе «до особого распоряжения».
- Бывший начальник императорского Фельдъегерского корпуса генерал-майор Александр Дмитриевич Носов ещё какое-то время оставался востребованным новой властью, - говорят специалист ГФС. - Хотя сам корпус был окончательно упразднен в мае 1918 года. Более того Носов принял активное участие в создании нового органа фельдъегерской связи РСФСР – Службы внешней связи при Управлении по командному составу Всероссийского Главного штаба. А вообще в первые годы после Октябрьской революции некоторые ведомства создали каждый для себя курьерскую связь для перевозки по стране секретных документов.
Фельдъегеря в то время были бравыми парнями — носили суконный шлем со звездой и гимнастерку летом, коричневое кожаное пальто и такое же кепи осенью. Ездили они в основном на...велосипедах. «За зубцами» даже выделили место под их велогараж. Фельдъегерей тогда даже назвали — самокатчики Кремля. Делили самокатчиков на две категории.
«Фельдъегерь 1-й категории обязан знать хотя бы один из иностранных языков (французский, немецкий, английский). Фельдъегеря предназначаются для доставки внутри республики и за границу важнейших бумаг, посылок и денежных сумм. Они наряжаются также по особым распоряжениям на дежурства при высших должностных лицах военного управления».
Из архивов ГФС.
Штраух был самокатчиком первой категории с окладом в 600 целковых (огромные по тем временам деньги). Вскоре ему и вовсе выдали особое разрешение. Цитирую документ, которых сохранился в архивах ведомства:
«Дано сие фельдъегерю Штрауху, командируемому по роду его службы с секретными поручениями и срочными особой важности бумагами от Совета Всероссийского Главного штаба и учреждений Революционного Военного Совета Республики, в том, что ему предоставляется право беспрепятственного выезда и въезда в Москва, Петроград и другие города с имеющимися при нём казёнными пакетами, не подлежащим ни осмотру, ни конфискации. Военным представителям, комендантам и начальникам станций предлагается предоставлять в распоряжение фельдъегеря Штрауха место в вагонах специального назначения, штабном, делегатском или служебном, и право получения билета, входа и выход на перрон вокзалов вне очереди».
С этим удостоверением, а еще семизарядным пистолетом системы «Наган» и кожаным портфелем Максим объехал всю страну. Ни разу за все время он не потерял ни одно секретное письмо. Однажды ночью дома у Штрауха раздался телефонный звонок (квартиры фельдъегерей были с телефонной связью, а сами они в состоянии полной готовности выехать на задание в любой момент). На другом конце провода голос сообщил, что есть особое задание.
И уже через полчаса в руках у Штрауха был пакет от Ленина. На оболочке конверта размашистым почерком Ильича был написан адрес (Ташкент, члену Реввоенсовета Туркестанского фронта Шалве Элиава) и тут же подпись отправителя: «Ленин». Тогда это было первое в его жизни задание, переданное ему лично Лениным.
Поезд, спецвагон. Пакет был привязан прямо к голому телу тряпками веревками — Штраух так боялся потерять его, что держал в буквальном смысле «под сердцем». Под утро секретный курьер почувствовал себя плохо.
Из воспоминаний Максима Штрауха:
«Неожиданно слышу разговор пассажиров, сидящих внизу. Вначале даже не понял, что речь идет обо мне. Кто-то сказал, что слышал, как я бредил во сне. Все встревожились: это – сыпнотифозник!.. Его надо скорее изолировать, ехать-то ещё далеко… он всех перезаразит!.. Хватаюсь за лоб – весь как в огне. Соображаю: сейчас заявят в санитарный отряд и с поезда меня снимут. А ленинский пакет – как быть с ним?! Ведь я должен доставить его лично. В собственные руки. И как можно скорее. Господи, что же мне делать?!»
Максима несмотря на его протесты сняли с поезда. Не помогло даже то самое удостоверение — тифа боялись даже больше, чем Ленина... Под конвоем доставили Штрауха в санитарный пункт, который был до отказа набит людьми — некоторые, самые тяжелые, лежали на полу вповалку. Максим потребовал позвать главного военного врача. Его лихорадочный голос был столь убедительным,что это сработало. «Это особенный пациент!», - кричали санитары. А к особенному и уход особый. Максима быстро поднялся на ноги.
Пока Штраух лечился с ним случился курьез. Медики решили, что он близкий друг Ленина и попросили выступить перед врачами и больными с воспоминаниями о декабрьском восстании. Он согласился, и только потом осознал —во время этого восстанаия ему ведь было всего пять лет от роду! Что делать? Бежать? Из дезинфекционной камеры принесли его шубу. От увиденного Штраух пришёл в ужас: после санитарной обработки она съежилась до размера детского пальтишка. Все попытки натянуть её на не увенчались успехом. А на улице лютая декабрьская стужа. Спас от позора и холодной смерти Михаил Фрунзе, которому он написал срочное послание. Фрунзе прислал Штрауху и новую шинель, и помог выписаться из госпиталя, продолжив путь с ленинским пакетом.
Максим сел в поезд до Ташкента, но проехал немного — снова заболел и был увезен в городскую больницу, где врачом его стал пленный австриец. Максим орал ему: «Ну, Европа, лечи меня! Помогай скорее стать на ноги! Помирать мне некогда! Надо ехать дальше!». И сунул ему под нос мандат. Через сутки он снова был в поезде.
И вот Ташкент. Гостиницу «Националь». Шалва Элиава крепко жмёт ослабленную руку, которая минуту назад вручила ему пакет. Задание от Ленина выполнено, несмотря на все препятствия возникшие в пути. Потом он скажет: Я уцелел. Иначе и быть не могло. Ленинский пакет придавал мне силы и помогал совершить невозможное. Я смерти не поддался…».
Ну а потом были другие не менее важные командировки, новые пакеты от вождей... Максим умудрялся в промежутках между заданиями ходить в театры, которые обожал с детства.
«В январе 1921 года Максим Штраух, вместе с другими сотрудниками Службы внешней связи, был зачислен в состав вновь сформированного Фельдъегерского корпуса при Управлении связи Красной Армия (УСКА).»
Из справки ГФС
Однако на новой должности он пробыл меньше месяца. В начале февраля 1921 года Максим был демобилизован из армии. Пришло время исполнится давней мечте — он ведь грезил театром и кино. Первая должность — помощник режиссера на фабрике Госкино, потом попал в театр им. Мейерхольда, Театра Революции (ныне — им. Маяковского), Малый театр, Московский Драматический... Он играл моряков, пасторов, портных, композиторов.., но прославился на всю страну Штраух именно ролью Ленина. Но до сих пор мало кто даже догадывался, что великий актер и режиссер когда-то был фельдъегерем и именно эта загадочная профессия помогла ему понять и безупречно сыграть Ильича.
