Каждые 4 секунды на Земле умирает от голода один человек. Пока вы читали эту фразу, умер еще один. 850 миллионов детей влачат полуголодное существование, 18 000 из них гибнут от недоедания и обезвоживания каждый день. Сегодня умрут еще 18 000. Ежегодно в мире удваивается число миллиардеров и на 5 миллионов прибавляется количество балансирующих на грани голодной смерти. При этом полторы тонны продуктов выбрасывается на свалку, а бриллиантовая икра стоит 25 тысяч долларов и продается в золотой банке. Конечно, все люди смертны. Кто-то умирает от голода, а кто-то — от обжорства. Да, людям всегда чего-то не хватает. Кому-то — воды и хлеба, а кому-то — силы воли, чтобы сесть на диету. Мир — это корабль, где одни путешествуют первым классом, другие вторым, третьи набились в багажное отделение, а остальные плывут в качестве обслуживающего персонала. «Хотите быть богатыми? Больше работайте!» — кричат с палубы первого класса, и обслуга удваивает усердие. Иногда под аплодисменты второго класса вниз на веревке спускают корзину с объедками. «Мир так несправедлив», — вздыхают люди высшего сорта, глядя, как жадно набрасываются на их подачки.
Половиной мирового богатства владеет 1% населения. 46% из оставшегося на долю прочих — в руках 20%. И ничто так не поддерживает мировой статус-кво, как демонстративная благотворительность. Зачем нужно богатство, если им нельзя похвалиться? Колумбийские индейцы, соревнуясь между собой в достатке, били посуду и разрушали свои дома, средневековые сеньоры закатывали пиры, а африканские царьки разбрасывали золото на площади, и многие из них только этим и прославились. Прошли века, а что изменилось? Стараясь перещеголять друг друга, богачи устраивают шумные праздники, покупают дорогие дома, острова и произведения искусства или основывают благотворительные фонды. Анонимность хороша только при отмывании денег, а имиджевая благотворительность без широкой огласки теряет смысл, поэтому благотворители жертвуют громко, и их пиар-службы разносят весть о «благом деле». Пожертвования миллиардеров огромны, но никогда не превысят ту сумму, которая станет ощутимой для их кошелька, звезды отдают треть заоблачных гонораров, но их платья и украшения все равно стоят больше. А бедняки, открыв рот, восхищаются яхтами за миллиард долларов, кольцами за миллион и номерами в отеле, где одна ночь стоит больше, чем бюджет беднейшей страны. И благодарят, когда им бросают кусок с барского стола. «Не считайте чужие деньги». А почему бы, собственно, не посчитать? «Это меритократия, богатство зависит от личных способностей и трудолюбия». Правда? Почему же тогда обладатели самых неприличных капиталов — коммерсанты, фабриканты, политики, топ-менеджеры, звезды, мафиози и русские олигархи, обогатившиеся не так давно, чтобы мы успели забыть, каким образом? Они — лучшие из лучших? Достойнейшие из достойнейших?
Благотворительность старается припудрить язвы человечества: все возрастающее неравенство и вопиющую нищету. Если поделить доходы поровну, то, по подсчетам французского экономиста Пикетти, на каждого жителя планеты пришлось бы 760 евро в месяц. Но справедливость несправедлива, убеждают нас. А несправедливость — справедлива. Поэтому 24 000 человек умрут сегодня от голода. А 24 000 — завтра. Но кого-то накормят благотворительными обедами! Самые ненавистные налоги для «элиты» — прогрессивный налог на имущество и налог на роскошь, с которыми она довольно успешно борется. А потом эти же деньги милостиво жертвует тем, кто не смог получить необходимую помощь от государства, чей бюджет меньше частного капитала. Благотворительность — это сакральный жест, ритуал, в котором дающий приобретает ореол «святости», он сам решает, дать или не дать, он великодушно бросает подачки, и за это ему целуют ноги. Разве такое сравнится с налоговой «обязаловкой»? «Скажите спасибо, что богачи с вами делятся». Это правда, могли бы и не делиться — если бы не боялись социального взрыва и насильственного передела ресурсов. Впрочем, кто-то искренне упивается ролью благодетеля и мецената. При этом я не умаляю благотворительность, когда она выступает бонусом к широким социальным гарантиям. Но не стоит забывать, что ее роль особенно сильна там, где невелика роль государства, например в богатейших Штатах, где налоги составляют только 30% бюджета, а налог на сверхпотребление не просуществовал и двух лет, или в Россия, где Правительство РФ планомерно сворачивает социальные программы. А вот в Швеции, являющейся примером социального благополучия, налоги составляют 55% бюджета. В этой стране бесплатная высокотехнологичная медицина и бесплатное, даже для иностранцев, образование, плюс множество льгот и пособий. Благодетелям там особо не развернуться. Обидно, правда?
Первомайский праздник отмечается в 142 странах мира. Мало кто помнит, что борьба за восьмичасовой рабочий день была кровопролитной, мало кто задумывается, что восьмичасовой рабочий день до сих пор остается для кого-то недостижимой мечтой. Откройте шкаф и посмотрите на свои наряды. Их шьют в Китай, Пакистане, Бангладеш, в страшных, наспех построенных фабриках, где женщины и дети работают по 15 часов в сутки за 70 евро в месяц. Здесь нет профсоюзов и нормированного рабочего дня, который длится порой до 20 часов, здесь процветают физические наказания за опоздания и брак, а также детский труд, причем на некоторых производствах дети работают с четырех лет. Зато владелец Zara, шьющей одежду на таких фабриках, возглавил рейтинг Forbes. Кстати, швеи в братской Молдавии, работавшие на такие люксовые бренды, как Armani, получали немногим больше — 100 евро в месяц. За 100 евро можно купить себе одну перчатку Armani или рукав от платья прошлогодней коллекции. Но не сомневайтесь, Armani занимается благотворительностью, и новости об этом тиражируют все мировые СМИ.
Два года назад бангладешская фабрика «Рана-Плаза» рухнула как карточный домик, похоронив под своими обломками 1134 человека, десятки из которых были брошены в братскую могилу неопознанными. Еще больше остались инвалидами. Под давлением общественности западные компании в конце концов заплатили компенсации пострадавшим, но фирма Benetton сделала это последней — когда в Интернете против нее был собран миллион подписей. Ирония в том, что именно этот бренд славится своей «широкой благотворительной деятельностью». Но одно дело — деньги, потраченные на благотворительность (то есть на пиар), а другое — законные выплаты погибшим, на рабском труде которых компания долгие годы обогащалась. Бизнес есть бизнес, ничего личного, а социальная ответственность предпринимательства — сказки для бедных. История с фабрикой «Рана-Плаза» получила мировую огласку, но десятки других обрушений и пожаров, уносящих жизни «всего лишь» нескольких сотен человек, не удостаиваются и строчки мировых информационных агентств. При том что Азия, как и Африка, находится под опекой тысяч европейских и американских благотворительных фондов. Что это, если не общественный заговор молчания? Кто знает, быть может, в будущем нас ждет «мировая революция», в которой низы трудовых народов свергнут верхи паразитических, потребляющих львиную долю мировых ресурсов?
Благотворительность — как заплатка на ветхой тряпке: прикрывая дыру, еще больше рвет старую ткань. За участие в рекламе брендов знаменитости получают миллионные контракты, а потом тратят часть суммы на благотворительность, снисходительно принимая восхищение поклонников. Никто из них не заикнется о фабриках-убийцах, уносящих жизни и здоровье сотен тысяч людей. Кто же рубит сук, на котором сидит? Голливудский десант высаживается везде, где прошла американская армия. Знаменитые актрисы заламывают руки на руинах Ирак и помогают беженцам Сирия, но не позволят себе ни малейшей критики американского правительства и существующего миропорядка. «О добрейшие, о милосердные!» — раздаются вокруг восторженные крики тех, кто не утруждает себя вопросом, откуда берутся руины и беженцы. Одна за другой идут гуманитарные колонны МЧС на Украина последние новости, героические активистки, в неизменном сопровождении телевизионщиков, вывозят из полыхающего Донбасс детей и собак. «Святые женщины, даже на войне заботятся о животных», — умиляются почитатели, делая перепосты в Фейсбуке. И никто не удивляется тому, что еще полтора года назад Донбассу не нужны были ни гуманитарные колонны, ни героические активистки. А все ж хорошо, что там война, — есть где щегольнуть благородством. Российские олигархи строят церкви и золотят купола, но не спешат открывать больницы или школу; благотворители собирают деньги на отправку больных детей в западные клиники, но поддерживают власть, угробившую собственную систему здравоохранения. Эти люди творят великие дела: спасают умирающих, поддерживают нуждающихся, произносят важные, правильные слова, позируя на фоне хосписов и клиник. Вот только помогая одному, обрекают на смерть тысячи. Но кого волнуют эти обреченные? Кто считает их? Кто слышит их плач? У них ведь нет пиар-службы, и некому о них рассказать.
