Так, в октябре г-н Колокольцев предложил премьер-министру Медведеву начать скрытое патрулирование на машинах без цветографической окраски с затаившимися внутри полицейскими. Медведев идеи испугался, предугадав злоупотребления, и попросил ее тщательно взвесить.
Провести мозговой штурм, подвергнуть затею интеллектуальному натиску и скрупулезному взвешиванию, было поручено генералу Кирьянову. Он справился с задачей и, привычно путаясь в мыслях, междометиях и значении слов, заявил: «Хамство, агрессивное вождение надо выявлять, но делать это очень сложно. Когда водитель видит полицейскую машину, он становится нормальным». Поэтому вместо полицейской машины с будущего года водитель будет видеть обычный автомобиль, из которого ему станут махать полосатой палкой неустановленные лица с неизвестными намерениями. И когда водитель промчится мимо, а за ним бросятся в погоню, хамство и агрессивное вождение закончатся и начнется борьба за жизнь, спецмероприятия и звонки в Службу спасения, а затем неизбежно в 03.
Прятаться в машинах без опознавательных знаков у милиции было принято еще в 30-е годы. Изобретенный НКВД фургон с выведенной внутрь выхлопной трубой, известный у нас под немецким псевдонимом «газваген», никаких цветографических схем не имел и ехал по городу под видом абстрактного автомобиля в общем потоке, выполняя поставленную задачу и привозя в пункт назначения трупы отравленных заключенных. Потом автомобили НКВД начали дифференцировать. «Газвагены» остались без опознавательных знаков, а на обычные арестантские машины нанесли надписи «Хлеб», «Молоко», «Кондитерские изделия». В поздние годы, когда милиция утратила карательную функцию, поручив ее КГБ, оперативники ездили на обычных машинах, в которых угадать милицейскую принадлежность могли только опытные люди, ориентирующиеся в регистрационных знаках, их сериях и ведомственной принадлежности. Обязательное обозначение автопарка МВД возникло уже в наше время на волне борьбы с коррупцией, когда стало ясно, что милиция перестала исполнять обязанности и приступила к кормлению.
То есть предложенная министром внутренних дел идея замаскироваться, спрятаться от общества и выезжать на дело тайком, не нова и лишь возрождает привычные методики. Попутно министр доказал, что верен и прочим традициям. Например, презрения к закону, даже если это – закон «О полиции», согласно которому «основные направления деятельности Полиция» – «предупреждение… преступлений и административных правонарушений». Но скрытое патрулирование никак не соотносится с данным правовым постулатом. Как, впрочем, и с другими статьями документа, подчеркивающими, что «деятельность полиции является открытой для общества», а «действия сотрудников полиции должны быть… понятными для граждан».
Похоже, что Виктор Кирьянов, занимающийся в МВД безопасностью на транспорте, до сих пор не понимает, что усиление контроля за водителями, ужесточение надзора и мер воздействия не имеют к проблеме никакого отношения. Безопасность на дороге напрямую связана с равноправием. В странах без неприкасаемых, привилегированных и приближенных аварий меньше, а культура вождения выше. Изобретатель светофора Гаррет Морган был признан основоположником дорожной безопасности потому, что в заявке на патент указал: «Светофор позволяет проехать перекресток вне зависимости от социального статуса, материального положения и цвета кожи». Это было в 1923 году, о чем, похоже, бывший гаишный генерал Кирьянов не знает. Для него безопасность – это тайные спецмероприя против водителей из засад на замаскированных машинах без опознавательных знаков.
Сергей АСЛАНЯН, автоэксперт
