В Белоруссии за подобные действия предусмотрено суровое наказание.
Но машину с малолетней девочкой, судя по всему, на границе не задержали.
Кто мог увезти ребенка, почему и грозит ли наказание за подобные действия — в материале «МК».
Кража детей считается тяжким преступлением. Но кража детей собственными родителями — рядовое дело. И состава преступления тут нет. Вот и на этот раз 2-летнюю Соню увез собственный отец. Зачем? Выяснить это мы попытались у матери пропавшей девочки Анны.
Анне 23 года. Она гражданка Белоруссия. Имеет несовершеннолетнюю дочь Софью. Не замужем.
Ее бывший гражданский супруг Алексей — 32 года. Занимается крупными интернет-проектами.
— Я гражданка Белоруссии, — начала рассказ собеседница. — У моей дочери двойное гражданство, так как ее отец — гражданин РФ. Официально мы с Лешей не были расписаны. Жили в гражданском браке. Когда мы с ним расстались, я уехала на родину в Белоруссию. Дочку забрала с собой. Жила в городе Полоцке вместе со своими родителями. Алексей знал место жительства ребенка, я не скрывала и не запрещала ему общаться с дочерью. Он мог видеться с ней в любое время. На днях я уехала ненадолго в Москву. И на следующий день, часов в 9 вечера, мне позвонила мама: «Нашу внучку украли». Она рассказала, что, когда возвращалась с внучкой и моим папой домой, около подъезда остановились три машины, откуда выскочили здоровые мужики. Двое из них повалили моего отца на землю. Один накинулся на маму. Тем временем мою дочь быстро запихнули в машину и увезли. Номера автомобиля родители не запомнили. Они тут же побежали в милицию, написали заявление. Мама зафиксировала нанесенные ей побои. Похоже, у нее сломана рука, ушиб ребер и головы.
— Вы кого-то подозреваете?
— Через полтора часа после случившегося мне на телефон пришло SMS от бывшего мужа: «Аня, я был в Полоцке. Решил забрать Софью. С ней все хорошо. Она спит». Больше он со мной не связывался. На мои звонки Леша не реагировал.
— Ваш бывший гражданский муж — влиятельный человек?
— Он айтишник, его деятельность связана с Интернетом. Конечно, у него есть деньги. Давайте не будем пока озвучивать его фамилию, потому что я не понимаю, как мне действовать дальше. Сейчас я нахожусь в Москва. Нецелесообразно пока уезжать отсюда.
— Как же могли перевезти ребенка через границу?
— Граница Россия–Белоруссия — условная. Машины там не досматривают. У Алексея есть копия свидетельства о рождении, которую он взял без моего ведома. К тому же он нашел в Белоруссии адвоката, который в день кражи Сони написал в полицию какое-то заявление на моих родителей. Скорее всего, он специально это сделал. Мой отец сейчас выясняет, что это за заявление.
— Зачем Алексею понадобилось забирать ребенка?
— Считаю, это месть. За то, что я ушла от него. После нашего расставания у нас шли судебные разбирательства, он хотел, чтобы ребенок жил с ним, но ему отказали.
— Как давно вы расстались?
— Два года назад, когда Соне было 2 месяца. Тогда я еще некоторое время жила в Москве, он приходил к дочери. Когда мы перебралась в Белоруссию, Леша практически не навещал дочь. Был один раз в феврале и в июле заскочил на 10 минут. А потом пропал. Соня его не знает. Для нее он просто незнакомый дядя. Я не представляю, как дочка сейчас все это переживает. Она и говорить-то толком еще не может. К тому же Соня никогда не оставалась с чужими людьми. Даже если мы просили посидеть с ней наших родственников, которых она видела каждый день, через пять минут с ней случалась истерика, звала маму, бабушку, дедушку.
— У Алексея есть квартира в Москве?
— У него есть квартира, где живут его родители. Думаю, сейчас он снял квартиру, чтобы прятать там от меня дочь.
— Почему вы расстались?
— Я понимала, что человек меня не любит и никогда не любил. Он не уважал ни меня, ни моих родителей. Не скрывал этого. Жить с ними становилось невыносимо. И я ушла. Никакие деньги не смогли бы меня остановить.
— Ребенок носит фамилию отца?
— Да, Леша признал отцовство и дал свою фамилию. Сейчас я понимаю: не нужно было мне этого делать.
— А ребенка он хотел?
— Да, так сложилось. Он не был против.
— Может, он просто не хочет платить алименты, поэтому так бьется за то, чтобы девочка жила с ним?
— По суду он должен выплачивать нам ежемесячно 3 тысячи рублей. Не думаю, что это разорительная сумма для него.
***
Попадает ли данный случай под уголовно наказуемое деяние — прокомментировал адвокат Сергей Жорин.
— Это происшествие стоит разделить на две части. Первую часть можно отнести к уголовно наказуемой. Насколько я знаю, вроде как прилично поколотили дедушку, бабушку бросили на землю и держали лицом вниз. Непонятно, зачем понадобился такой маскарад, когда отец ребенка мог спокойно пойти погулять с ним и по-тихому вывезти его из страны. Что касается непосредственно самой “кражи” ребенка — здесь нет уголовной ответственности, если ребенку не будет причинен вред здоровью. Когда супруги разорвали отношения, мужчина предпринял юридические меры, чтобы забрать ребенка. Проиграл суд. Когда я опубликовал на своей стене в соцсети пост о том, что Соню украли, то думал таким образом предотвратить переправку ребенка через границу. В Белоруссии строгие законы. И если бы их стражи правопорядка узнали о случившемся, им бы не дали пересечь границу, задержали бы. В Белоруссии не любят такие фокусы. Но им удалось проскочить посты.
По словам адвоката, инцидент все-таки взяли на контроль правоохранительные и общественные организации Республики Беларусь и России.
