- Леонид Леонидович, означают ли это, что сценарий демографической ямы, которым нас долго пугали, начал наконец реализовываться?
- О том, какая ситуация будет по итогам года, говорить, естественно, еще рано. Но кое-какие выводы сделать уже можно. Не во все месяцы этого года шло сокращение рождаемости. Скажем, январь и февраль показали снижение, в марте был отмечен рост, в апрель - снижение, в мае и июне - рост, в июле - снижение. Но то, что начались такие колебания, это, безусловно, симптом. Ни в 2014-м, ни в 2013-м такого не было, тогда ситуация развивалась более-менее гладко. Тот рост рождаемости, который мы наблюдали в последние годы был связан с тремя факторами. Во-первых, увеличение количества женщин репродуктивных возрастов, в особенности тех, которые дают наибольшую рождаемость - 25-29 лет. Сказался демографический «гребень» 1980-х годов, когда в Россия ежегодно появлялось на свет 2,4-2,5 млн. детей. Для сравнения: в прошлом году родилось 1,9 млн. Во-вторых, экономический рост, вызвавший повышение уровня жизни. Ну и, конечно, демографическая политика властей. Наибольшие всплески рождаемости были отмечены в 2007-м и 2011-м годах, когда соответственно был введены федеральный и региональный материнский капиталы. Сегодня ситуация совершенно иная. В репродуктивный возраст вступают лица, появившиеся на свет в 1990-х, когда произошло обвальное падение рождаемости. Так, например, в 1999 году родилось всего 1,2 млн. детей. Добавляется экономический кризис. Никуда не денешься: когда ухудшается экономическая ситуация, люди в стране как правило, начинают умирать чаще. Что же касается мер стимулирования рождаемости, то их результативность резко упала. Это естественный процесс. Люди привыкают к мерам господдержки и перестают реагировать на них с прежним энтузиазмом.
- То есть ничего хорошего нас не ждет?
- Думаю, еще год-два мы продержимся на нынешних уровнях, хотя, думаю, уже по итогам этого года будет отмечена небольшая естественная убыль - примерно 20-30 тысяч. Ну а дальше ситуация, судя по всему, будет ухудшаться.
- Насколько глубокой может оказаться предстоящая демографическая яма?
- Ну не такой глубокой, как можно слышать в иных апокалиптических прогнозах, но достаточно существенной. Смотрите: в 2014 году у нас было где-то 35,6 млн. женщин репродуктивного возраста, а к 2025-м их число упадет до 33,8. Конечно, это повлияет на рождаемость. У нас уже не будет появляться по 1,9 млн. детей в год. В лучшем случае - 1,7-1,8 млн. Однако с точки зрения трудовых ресурсов ситуация намного более серьезная. Количество трудоспособного населения (мужчины в возрасте от 16 до 59 и женщины - от 16 до 54) начало сокращаться у нас с 2008-2009 года - примерно на миллион в год. То есть к 2021 году мы потеряем еще 5 миллионов. И этот процесс не остановится не раньше 2027 года.
- Можно ли предотвратить или как-то скорректировать такое развитие событий?
- Есть два пути. Первый - набирать побольше трудовых иммигрантов. Они будут давить на уровень оплаты труда, будут препятствовать техническому прогрессу. Потому что невыгодно применять технику, если есть дешевая рабочая сила. Это страшный, гибельный путь для России, но, к сожалению, пока что мы идем именно по нему. Местное население уже вытеснено из многих экономических ниш более дешевыми «гастарбайтерами». Второй путь - модернизация на инновационной основе. Это постоянно провозглашается у нас на словах, но в реальности по сути ничего не делается.
- А с пенсионным возрастом как быть?
- Повышение пенсионного возраста, к сожалению, становится неизбежным.
- Ну а с убылью населения можно что-то сделать?
- Конечно, можно. Если найти финансовые ресурсы, без них трудно на что-то рассчитывать: ясно, что при таких зарплатах, как у нас, да еще в кризис, люди не бросятся рожать. Нужны стимулы. Но еще более важной задачей я считаю снижение смертности. По рождаемости-то мы все-таки чего-то достигли, находимся сегодня близко к европейскому уровню. А вот что касается смертности, дела плохи. По ожидаемой продолжительности жизни мы на 8-10 лет отстаем от европейских стран. Обидно, что в 1960-е годы мы не только отставали, а порой даже опережали Европу. Но за это время они продвинулись далеко вперед, а мы, напротив, попятились назад. Только сейчас мы вернулись на уровень 1960-х годов. Потеряли 50 лет...
