С зацеперами мы договорились встретиться на одной из платформ Горьковского направления. «Там беспалевно», — объяснили ребята.
Беспалевно — это значит, что железнодорожники не дежурят на платформе, а стоят только на проверке билетов; нет переодетых в штатское полицейских; нет антизацеперов, которые снимают подростков с поездов и проводят с ними «кулачно-воспитательные» беседы.
Парней трое: Саша и два брата-близнеца — Саша и Илья. Штаны ребят — в пыли, ладони измазаны то ли мазутом, то ли грязью.
— Да это мы, пока вас ждали, решили трамвай зацепить...
Зацепить трамвай — значит проехаться на сцепке, то есть сзади вагона. Ребята хором объясняют: это, мол, так, развлечение для школьников.
— Можно ездить и на крышах «рогатых». Недавно прикольный ролик кто-то из наших выложил: парень с девушкой залезли на крышу и сделали там свои дела. Ну, вы понимаете. На ходу...
Саша «цепляет» уже 9,5 года. Уверяет, что начал с десяти. У близнецов «стаж» меньше: по два года.
Спрашиваю, что в их сообществе считается самым экстремальным.
— Скоростной зацепить, — в один голос отвечают парни. — Или метро.
Скоростные — это «Ласточки» и «Сапсаны». На некоторых участках первые могут развивать скорость до 160 километров в час, вторые — до 250. Когда они проносятся мимо платформы, находящихся на полустанке пассажиров просят отойти подальше: может снести потоком ветра. То, что кто-то допускает мысль прокатиться на крыше этого ультраскоростного поезда, — уже свидетельство безумия.
Из переписки в сообществе зацеперов:
«Кто подскажет, какая скорость «Сапсана»? Просто проехал на днях на крыше, получил штраф и не понял, какая у него скорость...»
По запросу «зацеперы Сапсан» в Рунете выпадает с десяток роликов. У каждого — тысячи просмотров. На одном парни еле держатся на крыше состава. Растущие вдоль полотна деревья мелькают, будто на перемотке. От ветра у ребят раздуваются щеки. Но они сидят, попивают пивко…
Мои собеседники комментируют:
— Ну, если в полный рост не вставать на крыше, там можно ехать. А когда встаешь, сдувать начинает даже на обычной электричке. Она же до 120 может разгоняться…
Ролик со страницы Ивана, погибшего в подземке в 2011 году, называется «Наш маленький рекорд». 8 зацеперов пытаются повиснуть на хвостовом вагоне состава метро: кто-то встал на фары, кто-то держится за зеркало… «Вань, ты не влезешь, лучше в салон иди», — слышится голос одного из парней.
Ваня влез.
Погиб он несколькими месяцами позже, когда с другом на Филевской ветке решил спрыгнуть с моста на крышу состава. Ваня проломил основание черепа. У его друга — перелом позвоночника.
Но зацеперов подобные случаи все равно не останавливают.
— Да ладно, нужно лечь на крышу и как можно ниже прижаться, — говорят парни. — Было много случаев, когда люди в закрытом перегоне поднимают голову — и ее им гермодверью сносит.
«Индия — это когда по 50–70 человек на одном составе...»
Из переписки в сообществе зацеперов:
«Слышал от друга, что когда он ехал, кто-то сдернул стоп-кран. Он влетел головой в стекло, сорвался. Как с этим быть?»
Чаще всего ездят на электричках. Главным образом потому, что на железной дороге не так много полиции.
— Если ехать спереди состава, прямо под носом машиниста, — с азартом рассказывает Илья, — это называется «на фронте». Главное — попасть в слепую зону, где тебя машинист не видит. Правда, руки иногда во время такого катания очень устают.
Можно ехать между вагонами. Под вагоном. У зацеперов это называется «андервагон».
— Я под вагоном часто ездил, пока ногу не сломал об шпалу, — говорит Саша. — А вообще это небезопасно: в случае, если кто-то сверху пошатает токоприемник, ты можешь превратиться, как говорят, в фарш…
Зачем и кто может пошатать токоприемник, понимаешь не сразу. Как говорят ребята, это еще одно направление зацепинга.
— Называется УЕЧП. Некоторые пробуют висеть на проводах. Но мы этим не занимаемся, — чуть ли не хором говорят ребята.
— А зачем вообще этим заниматься? — искренне недоумеваю я.
— Да это школота, думают, что они крутые. Фотки выкладывают. Ну, внимание привлекают к себе…
Несколько раз в году зацеперы собираются компаниями по 50–100 человек и устраивают «индию» — всей толпой цепляются к одному составу.
— В прошлом году, например, была самая массовая: 70 человек на одном составе сидели в разных межвагоньях. Правда, проехали мы лишь несколько остановок. Потом машинист сказал, что он никуда не поедет, пока мы не слезем. Пришлось отцепляться.
Они не думают или не хотят признавать, что такие «покатушки» рано или поздно могут привести к серьезной трагедии. Считают: машинисту они не мешают.
— Иногда они могут водой облить. Однажды мы втроем «на фронте» ехали, жестко спалились, так в нас бутылка со стеклоочистителем полетела…
Илья добавляет:
— Машинисты в основном злятся на малолеток, которые составы портят. Есть два вида зацеперов: нормальные — и которые полный неадекват. Те бьют буферные стекла, «дворники» ломают. Мы иногда таких малолеток ловим и проучаем. У нас девиз: на чем ездишь — то не ломаешь.
«Серьезных травм не было: ну, ногу сломал, ну, спину разодрал...»
Из переписки в сообществе зацеперов:
«27 мая на Ярике погибли двое парней, оба сгорели на пантографах, и еще один остался жив, отделавшись ожогами. Это урок для всех, кто шатает пантачи либо близко подходит к электрооборудованию состава. На моих глазах погиб один из этих парней, другому прожгло лицо до костей. Я вас очень прошу — подумайте о своих близких, прежде чем совершать такие вещи...»
В одном из сообществ опубликована факсограмма для внутреннего пользования работников РЖД. В ней сообщается, что к началу лета только на Московской железной дороге было «8 случаев травмирования подростков в результате воздействия электрическим током контактной сети. Из них 4 — смертельно».
Мелькают фамилии подростков, их возраст: 17, 15, 13 лет...
Спрашиваю у ребят о травмах. Они говорят: серьезных не было. Только потом, в разговоре, Саша, самый опытный из этой команды, рассказал, как он однажды на полном ходу свалился с крыши электрички и разодрал себе всю спину.
— Ну, ногу еще однажды ломал. Помню, одной девчонке на моих глазах ногу до мяса разодрало. Мы ей «скорую» бросились вызывать, а она: «Не надо, мама узнает — убьет…» А вообще у меня много погибших друзей. Того поджарило, тот упал с крыши…
— И что, неужели вас это ничему не научило?
— ЧП случаются только с теми, кто не соблюдают технику безопасности… — отвечают парни.
К сожалению, в этом уверено большинство зацеперов. Они не думают, что у них может судорогой свести руку или ногу. Что поезд может резко затормозить.
— Главное правило: не лезть к токооборудованию и не кататься пьяными. Если мы бежим по крыше вагона, то осторожно. Не как некоторые угорелые пацаны: в полный рост становятся, а потом держатель контактной сети ловят…
— В электричке душно, народу полно, контролеры, — ребята перечисляют стандартный набор причин, по которым зацеперы ездят вне салона. — Многие нам говорят: парашютным спортом бы занялись! Но не каждый может отдавать по две тысячи за прыжок.
«Те, кто не сгорел, как мой сын, одумайтесь...»
«Вчера погиб мой сын. Все, ради чего я жила все эти годы. Все надежды, все чаяния рухнули. Я хочу, чтобы как можно больше людей обратило внимание, чем занимаются их дети, когда родители не видят. Чтобы кто-то из тех, кто еще не сгорел, как мой сын, задумался о том, что он делает со своей жизнью и с жизнью своих родителей...
Это может произойти с кем угодно. Мы не можем проследить, где бывают наши дети-подростки и, к сожалению, не имеем в таком возрасте на них влияния. Мы не можем защищать и охранять их вечно. Диме было всего 16 лет. Он мог успеть сделать многое. Димуля. Я старалась вас защитить от всего. Но даже подумать не могла, что ты сможешь сделать такую глупость со своей жизнью. Маленький мальчик Димака. Крокозяблик Зелибоба. Мы тебя очень любим. Мама пойдет до конца…»
Этот пост на своей страничке оставила Яна Гетманова, мама 16-летнего Димы. 7 июня парень погиб на крыше электропоезда.
К сообщению она прикрепила фото улыбающегося паренька. А рядом — он же, в черном мешке, лежит на платформе. С обуглившихся ног и рук слезла кожа, на груди — рваная рана.
— Вечером мне позвонил следователь и сказал, что моего ребенка нашли на электричке. Мертвого. Я еще долго не могла понять, зачем он туда залез. О существовании зацеперов я не подозревала. Узнала об этом жутком явлении, только когда залезла к Диме в компьютер и прочитала его переписку. Оказывается, таких ребят даже не сотни — тысячи по всей стране…
Яна вспоминает: ее Димка был домашним мальчиком. Если и уходил гулять, она знала, где он находится и с кем. Так ей тогда казалось.
— У нас были доверительные отношения. Только в последнее время начались проблемы. Переходный возраст, сами понимаете. Тогда он и вступил в это сообщество. Как мне пишут ребята, это была его вторая вылазка. Их было четверо. Мне пишут, что он бежал по крыше на спор, но споткнулся о деревянный щит и, чтобы удержаться, схватился за провод. Потом, когда машинист опустил пантограф, его придавило. Но к этому моменту он уже был мертв. Он обгорел настолько, что, когда мы с его отцом приходили в морг на опознание, нам показали только лицо.
Теперь Яна создает сайт, на котором будет размещена информация обо всех подростках, вовлеченных в это движение. Там она будет выставлять фотографии ребят, их ники в Интернете, информацию, где они собираются, по каким направлениям катаются.
— В первую очередь это будет сайт для родителей. Понятно, что сами подростки всячески шифруются: закрывают лица, фотографируются со спины… Но родители узнают своего даже в маске: по глазам, по фигуре, по одежде.
По словам женщины, ее начинание уже дало свои плоды. Даже на тех немногих фотографиях зацеперов, которые она успела собрать, некоторые родители уже опознали своих детей.
— Не так давно со мной связывалась женщина, рассказала, что нашла среди фотографий своего племянника.
Но что делать потом? Ругать? Не выпускать на улицу? После того как Яна публично рассказала о своей трагедии, на нее вышли еще несколько матерей, у которых дети увлекаются зацеперством.
— У одной сыну повезло: он остался жив. Дуга (электрический разряд, который идет от пантографа) прошла в руку и вышла через колено. И что самое ужасное — он продолжает кататься! Теперь — не на электричках, а на автобусах и троллейбусах. Она знает, пытается его контролировать. Но в этом возрасте сделать это непросто.
Сын второй женщины получил страшнейшие травмы. Он упал с электрички, пробил себе голову, на всю жизнь остался инвалидом.
— Но он все равно мечтает, что в один прекрасный момент выздоровеет и вернется на железную дорогу, — недоумевает Яна. — Потребность в адреналине — страшная вещь. Боюсь, что в большинстве случаев ее можно только чем-то заместить, но выдернуть, искоренить — нельзя. Их энергию нужно направлять на что-то полезное: увлечения, спорт… Но в наше время у многих родителей просто нет на это денег.
История еще одного зацепера — Кирилла — подтверждает слова Яны.
26 мая у себя на страничке «ВКонтакте» он оставил такую запись:
«В этот день произошел мой второй день рождения))) Сегодня мы с друзьями поехали на крыше электрички... Я снимал провода и докоснулся до одного из них. Меня ударило 6 тысяч вольт. У меня обуглились руки и разорвало кожу на ноге. И ПОСЛЕ ЭТОГО … Я ОСТАЛСЯ ЖИВ».
Рядом парень выложил фото своей обугленной руки. Пост набрал 226 «лайков». Днем позже на этом же направлении убило другого такого же любителя с ветерком прокатиться на крыше. Он тоже зацепился за провод. Кирилл ехал домой в этом же составе и видел ЧП своими глазами. И, несмотря на этот ужас, он предполагает и дальше продолжать кататься.
— Не, ну со мной ничего страшного не случилось, сознание я не потерял. Ну, кричал. Друзья перепугались, хотели «скорую» вызвать. На время я прекратил кататься.
— А дальше? — спрашиваю.
— Посмотрим. Я просто по жизни пофигист…
«Когда зацеперы говорят, что не мешают движению, они несут чепуху…»
В последнее время появилось сразу несколько предложений, как отучить подростков от этого странного и страшного увлечения. Например, глава Союза пассажиров России Кирилл Янков направил в РЖД обращение с просьбой оборудовать электрички видеокамерами с передачей картинки напрямую в кабину машиниста. Также в Госдуме сейчас рассматривают увеличение штрафов для зацеперов до 5 тысяч. Сейчас за это предусмотрен штраф всего в сто рублей.
Ну а пока законодатели медлят — за дело взялись инициативные граждане. Они хотят отбить у подростков любовь к езде с ветерком в прямом смысле этого слова.
«Боремся с людьми, которые катаются на зацепах. Если они не думают о своей жизни, значит, мы подумаем за них!» — гласит описание одной из антизацеперских групп.
Вроде бы хорошая инициатива — народный патруль. А что в реальности?
— Большинство антизацеперов стоят на платформах весь день, караулят нас, а потом избивают. Иногда камнями кидаются, иногда телефоны отбирают. Нет чтобы просто поймать и отвести в отделение, — жалуются зацеперы.
Саймон, администратор одной из таких групп, не отрицает: их главное орудие в борьбе с зацеперами — кулаки.
— Ну, на самом деле первое время я пытался их убеждать на словах. Потом подумал, что до них не доходит, надо действовать. У нас кто с чем ходит: кто с кастетами, кто с пневматикой. Я, например, хожу с электрошокером. Ударишь слабеньким разрядом — он поваляется минут 15, потом очухается. Я бы еще подумал после этого, кататься или нет.
Замечаю, что такие методы с точки зрения воспитания вряд ли можно назвать успешными. Логичнее было бы ловить нарушителей правопорядка и сдавать их в полицию.
— Да, но для этого нужно снимать все на камеру — мало ли кого я привел? Да и потом, если я с пневматикой или с кастетом, мне же самому пришить статью могут. А они отделаются штрафом в сто рублей…
На самом деле среди антизацеперов есть и те, кто действует в рамках закона. В основном это студенты-железнодорожники и фанаты железных дорог.
— Знаю, что несколько отрядов дежурят на Рижском направлении. Ребят они ловят и сдают в полицию, а там, в свою очередь, вызывают для беседы их родителей, — рассказал «МК» Николай Силенко, ревизор по безопасности движения поездов на Московской железной дороге.
Но все это касается тех зацеперов, кто ездит на «хвосте» составов и в межвагоньях. Снимать безбашенных с крыши мало кто рискнет. А ведь большинство трагедий случается именно там.
— Они всем рассказывают про технику безопасности. Это полный бред, — говорит Николай. — Например, почему-то среди зацеперов бытует ошибочное мнение, что в контактном проводе напряжение в 3,5 тысячи вольт. В этом случае считают, что человек еще может выжить. Но есть участки, которые электрифицированы на переменном токе, — там напряжение 29 тысяч вольт. Летальный исход неизбежен. Зацеперы об этом не задумываются…
Спрашиваю у Николая, как должен действовать машинист в случае, если он или его помощник замечает прицепившегося к составу подростка.
— Понятно, что локомотивная бригада не будет останавливать состав или бегать за нарушителем по вагонам. Они передают информацию дежурной по следующей станции, а там уже подростками занимаются полицейские. Но любое ЧП — это огромный стресс для машиниста. Когда зацеперы говорят, что не мешают движению, они несут чепуху. Не говоря уже о том, что иногда из-за трагедий движение в том или ином направлении просто парализуется на несколько часов.
По словам Николая, уже сейчас выпускают вагоны, у которых нет технологических поручней — именно за них цепляются подростки. На многие составы установили видеокамеры. Но пока это мало что изменило.
— А на ваш взгляд, какая мера будет действенна? Сейчас же много инициатив предлагают: и увеличить штрафы, и закрыть их сообщества, — спрашиваю у Николая.
— Думаю, что никакая мера не будет действенна на сто процентов до тех пор, пока люди не поймут, что это опасно, что лучше в погоне за экстримом выбрать какой-либо другой вид законный деятельности. Тот же спорт, например…
После сообщения об очередной трагедии каждый из этих парней думает: это не их история, с ними точно такого не случится. Сережа, теперь уже бывший зацепер, думал так же. Пока не сорвался. Теперь он хромает, в ноге навсегда останутся две спицы. «Но даже не это заставило меня задуматься. А лицо матери, когда она вошла ко мне в палату после операции. Знаете, от переживаний у нее тряслась голова — будто у тех собачек, которых ставят на приборную панель машин. Тик у нее остался до сих пор...»
Глупо говорить о технике безопасности там, где ее по определению быть не может. Поездка на крыше электрички — это, по сути, игра в русскую рулетку.
Комментарий психолога:
— Это явление психологи называют адреналиновой наркоманией. Страх, вызванный угрозой для жизни, у некоторых людей приводит к мобилизации всего организма. В каком-то смысле это состояние близко к эйфории. И они стремятся к тому, чтобы испытать эти ощущения вновь и вновь, — объясняет социальный психолог Алексей Рощин. — Современная молодежь достаточно слабо вовлечена в общественную жизнь. А проявить как-то себя хочется. Участие в подобного рода увлечениях — это еще и способ повышения своего статуса среди друзей.
Как объясняет Алексей Рощин, современная молодежь все больше склонна к проявлениям истероидности — то есть готова на все ради привлечения внимания к себе. Те, у кого реализовать себя в привычных областях не получается, запрыгивают на электрички, снимают селфи, потом выкладывают ролики в Сеть.
Бороться с этим можно двумя способами. Первый: нужно постараться каким-то образом убедить молодежное сообщество, что участие в подобного рода вещах — это не круто, а стыдно. Второй путь: нужно, чтобы у молодых людей были другие варианты проведения досуга.
