Начать хотя бы с того, что даже общеизвестная поговорка «нервные клетки не восстанавливаются» не верна. Исследования последних лет показывают, что нервные клетки, мало того что восстанавливаются, так еще и здоровые нервные клетки могут брать на себя функции поврежденных соседних нервных клеток. Иными словами, состояние ребенка, чей мозг поврежден, почти всегда может быть существенно улучшено. Если вовремя и правильно обследовать.
Мне часто приходится встречать мам, которые с легкостью верят в чудодейственные китайские иголки, в алтайских шаманов, в святые источники, купание в которых снимает спастический тетрапарез… И мне редко случается встретить врача, который объяснял бы мамам, что всемогущий Господь в превеликой милости своей дал нам магнитно-резонансную томографию. В результате подавляющее большинство детей с церебральным параличом в России не обследованы или недообследованы.
Это катастрофическое обстоятельство, потому что, по оценкам специалистов, примерно треть случаев церебрального паралича в России — это никакой не церебральный паралич, а недиагностированные генетические заболевания, похожие на него. В трети случаев ДЦП можно было бы лечить таблетками или даже просто диетой! Но лишь в двух-трех клиниках и лишь в крупных городах детям может быть поставлен правильный диагноз.
Несмотря на чрезвычайную дороговизну такого предприятия, некоторые родители все же вывозят детей на обследование за границу. Получают научно обоснованный протокол лечения и реабилитации, а заодно узнают, что реабилитация детей с церебральным параличом в Европе устроена вовсе не так, как мы привыкли видеть в редких наших реабилитационных центрах.
Во-первых, никакой боли. Боль — это доказано — только вредит. Во-вторых, весь процесс реабилитации основан на двух медицинских профессиях, которые в России просто отсутствуют, — физический терапевт и эрготерапевт.
Физический терапевт оценивает шестьдесят шесть навыков крупной моторики ребенка, анализирует патологические его движения, выясняет, например, что ребенок не может ходить, оттого что не умеет переносить вес с ноги на ногу. И тренирует отдельно перенос веса. И добивается ходьбы.
А эрготерапевт приспосабливает предметный мир к потребностям пациента, подбирает, например, инвалидную коляску (из сотни модификаций) или для ребенка, например, не умеющего держать спину, мастерит специальный высокий стол.
Беда только в том, что современная реабилитация подобна спорту. Ею нельзя заниматься две недели в году. Она требует каждодневности.
А для начала нам надо — и мы будем это делать — старательно и терпеливо объяснять всем: родителям, благотворителям необходимость своевременной и исчерпывающей диагностики, физической терапии и эрготерапии больных детей.
Вы можете поддержать проект «Русфонд.ДЦП». Подробная информация на сайте Русфонда.
