- Как при живом Комсомоле мог возникнуть РСМ?
- При Советской власти был ВЛКСМ, и в него входили комсомолы 14 союзных республик из пятнадцати: России не было. Считалось, что российские комсомольцы не нуждаются в своей организации, поскольку напрямую входят в союзный Комсомол. Но к маю 1990-го года стало понятно, что СССР меняется, и у России должна быть своя организация.
31 мая на съезде Ленинского Коммунистического Союза Молодежи РСФСР российская организация была создана. И там было принято принципиальное, историческое решение: российский Комсомол должен быть независимым от компартии других и политических течений. Он должен просто объединять молодежь, помогать ей, но не заниматься агитацией. Было заявлено, что наша комсомольская организация не участвует в политической борьбе. И когда распался СССР, а с ней сгинул и ВЛКСМ, то мы остались, получив новое название - Российский Союз Молодежи.
- В августе 1991 года вы сохранили верность принципу неучастия в политической борьбе, или все-таки встали на чью-то сторону: ГКЧП или защитников Белого дома?
- Ситуация была очень сложной. В те дни мы изменили нашему новому принципу и приняли участие в борьбе. Мы были на стороне Ельцина и демократических преобразований нашей страны. Но после этого состоялся следующий съезд, на котором было решено, что влияние любых партий на РСМ недопустимо.
- Огромное имущество Комсомола досталось вам?
- Нам повезло больше, чем другим молодежным организациям. В ряде регионов, благодаря руководителям организаций, удалось сохранить часть комсомольского имущества. Честь и хвала людям, которые удержали его, не приватизировали и не продали. Благодаря этому имуществу мы можем вне зависимости от того, насколько нас поддерживают органы исполнительной власти, содержать аппарат и реализовывать программы. Частично мы сдаем эту недвижимость в аренду и обеспечиваем за счет этого повседневную деятельность РСМ.
- Почему РСМ не продолжил традицию ВЛКСМ — принимать в свои ряды поголовно всех старших школьников?
- В демократической стране не может быть одной организации, которой бы отдавался приоритет. Сейчас каждой молодежной организации приходится доказывать свою состоятельность, демонстрируя свои достижения и объясняя, чем она занимается. Почти у каждой партии есть своя молодежная организация, и это нормально. А мы говорим о том, что у нас нет идеологии, мы ни с кем не боремся. Мы боремся только за то, чтобы молодые люди могли проявить себя, показать свои таланты, состояться. У нас есть около 200 программ, которыми мы пытаемся поддержать молодых людей. Ежегодно через них проходит больше 4 миллионов ребят.
Например, «Российская студенческая весна». Крупнейшее из межвузовских состязаний по студенческому творчеству среди непрофессионалов. Там шесть блоков: музыкальное, танцевальное, театральное искусство, оригинальный жанр, региональные программы и журналистика. Из года в год творческая молодежь ждет финала как праздника.
С другой стороны, вместе с Рособрнадзором РСМ реализует масштабную программу по общественному наблюдению за ЕГЭ. В этом году мы подготовили 2 тысячи наблюдателей, которые скрупулезно фиксируют все существующие нарушения в десятках регионов и качественно помогают улучшить организацию и проведение экзамена.
У нас также есть специальные программы по ученическому и студенческому самоуправлению, развитию межнациональной дружбы, профориентации и многое другое.
Некоторые из ребят, которые участвовали в наших программах, потом решают вступить в РСМ. Сегодня членский билет и значок РСМ имеют около 130 тысяч человек.
- Чем РСМ отличается от федерального агентства Росмолодежь?
- Росмолодежь – прежде всего государственный орган. А мы — негосударственная организация. Мы можем позволить себе искать нестандартные подходы, больше креатива, эксперимента, риска.
Мы раскрепощены, мы вправе ошибаться, нарабатывая опыт.
- Молодежь охотно участвует в ваших программах?
- Конечно, ведь ей хочется общаться, в хорошем смысле слова «тусить», получать различные навыки, узнавать нашу страну - ведь мы проводим слеты в разных регионах.
- За чей счет это происходит?
- В приезде активной молодежи, как правило, очень заинтересована принимающая сторона – администрация региона, который ее принимает, федеральные министерства образования и культуры, сами вузы, которые отправляют своих студентов на такие слеты.
- РСМ дает тот самый социальный лифт, о котором так много говорят?
- Конечно. Например, наши активисты успешно работают в студенческом самоуправлении, а потом, закончив вуз, они перетекают в местные органы самоуправления, на предприятия… Существует очень большой дефицит эффективных управленцев и так называемых «начальников отделов» — то есть людей, умеющих работать с коллективом, способных организовать работу. В свое время кадровый резерв для управления страной создавал Комсомол. Сейчас это делаем мы, давая молодым навыки управления. Из практики видно, что человек, который работал в РСМ, на голову лучше руководит коллективом, чем просто выпускник вуза, даже если он отличник. Среди бывших активистов РСМ, кстати, есть действующие министры, топ-менеджеры, звезды шоу-бизнеса и многие другие яркие профессионалы.
