Спортивное кино — это вообще проблема. Прорыв режиссера Николая Лебедева с историей о Валерии Харламове — редкое исключение. Но спортивная жизнь Фетисова сама просится на бумагу, а потом и на кинооцифровку. Ведь там все: драма, трагедия даже, неимоверная сила воли, вера в себя. И успех, большой успех.
Там все правда, ведь одним из соавторов сценария и продюсером является Алексей Пиманов, друг. Когда-то он снял великолепный документальный фильм о Фетисове, и при всем моем сложном отношении к Пиманову я сразу после окончания, ночью, бросился звонить ему и поздравлять.
Но художественное — это нечто другое. Сначала о плюсах. Отличный кастинг. Артисты внешне очень похожи на своих прототипов, что Евгений Пронин — на Славу, что Любава Грешнова — на Ладу, его жену. И Виктор Васильевич Тихонов очень похож. Но это вкупе с достоверностью, может, и единственно позитивные моменты. В остальном вопросы к режиссеру, к тем же сценаристам, к актерам… Фильм как схема, как напоминание, без глубины, без вдохновения.
Если его посмотрит Виктор Тихонов-младший, один из лучших хоккеистов России и внук своего знаменитого деда-тренера, у него, безусловно, будут вопросы. Ведь Виктор Васильевич здесь — манекен какой-то неодухотворенный, бесчувственный…
И несмотря на все это… Они хотя бы не испортили, в основе не исказили. Все так и было на самом деле. Они напомнили мне то, из чего я состою, из чего вышел.
А я помню все, почти с самого начала. Как был он капитаном нашей чемпионской молодежки, как его, 19-летнего парня, Тихонов взял в главную сборную на чемпионат мира в Прагу. И как мы выиграли там впервые после провальных предыдущих первенств. Фетисов уже тогда стал одним из лучших, самых лучших.
Помню, как в ЦСКА появился его 16-летний брат Анатолий, как Тихонов в порядке эксперимента поставил его в их великую пятерку. И как скоро Анатолий погиб, разбился в машине Вячеслава Фетисова.
Как он был бессменным капитаном ЦСКА и сборной, тоже помню. Как с треском обыгрывали канадцев в 1981-м 8:1 на Кубке Канады. Какая закадычная, просто братская дружба связывала Фетисова с Алексеем Касатоновым. И про скандал, драку в городе Киеве помню. И про Совинтерспорт, про невозможность поехать играть в НХЛ. Про то, как был отлучен от команды, тренировался в одиночку, как помогал ему великий Тарасов. И про победы уже там, в Кубке Стэнли, и про ужасную аварию, после чего инвалидом стал Владимир Константинов… А потом его привезли в кресле на лед и дали подержать огромную роскошную победную чашу. И какой восторг при этом испытывал весь «Детройт», зрители, сам Слава. Какой трагический восторг.
…Этот фильм есть в моей голове, и он лучше, чем нам показали. Но ровно такое же кино я мог бы «снять» о Владимире Петрове, Борисе Михайлове, Валерии Харламове светлой памяти… Гусеве, Цыганкове, Лутченко, Жлуктове, Викулове, Александрове светлой памяти… Макарове, Ларионове, Владимире Крутове светлой памяти… Об Иреке и Сергее Гимаевых, Якушеве, Шадрине, Шалимове, Мальцеве... Балдерисе, Сергее Капустине светлой памяти…
Вот именно за это мини-сериалу «Слава» я хочу сказать спасибо. За вдруг нахлынувшие воспоминания, потому что их жизнь, этих хоккеистов, — моя жизнь.
Любовь не картошка
Новость о разводе известной модели Виктории Лопыревой и великого голеадора земли русской Федора Смолова застигла меня врасплох, ударила в самое сердце. Будто это я… Будто у меня… Самые близкие люди. Это печалька, конечно.
Нет, до последнего времени я мало что о них знал. Ну, Смолов, типа кандидат в сборную, острый нападающий, который не мог с метра попасть в ворота. Ну, Лопырева, ну, красавица, «мисс Россия» какого-то лохматого года. Еще Вика отметилась намедни в самолете, когда летела от любимого из Екатеринбурга (он что, с «Урала»?) в бизнес-классе, при взлете подняла свою длинную ногу на недосягаемую высоту и никак не хотела ее опускать, несмотря на то что стюардессы очень просили. Получился хороший скандал.
Но теперь я скажу: это нога у того, у кого надо нога. Потому что накануне, буквально совсем незадолго до этого пресловутого развода, я увидел «молодоженов» в кулинарной программе «Футбольная кухня» на канале «Наш футбол».
Как они мне понравились! Это была какая-то идеальная пара. Общались друг с дружкой с умом, тактом, интеллектом, вы не поверите. Он знал все ее капризы, привычки, трещинки… А как она на него смотрела! Любовь читалась в каждом их взгляде, даже в том, как они оба чистили и резали картошку (или чем они еще там занимались?) Я не успевал радоваться, глядя на них. Так хотелось, чтобы эту передачу показали на каком-нибудь федеральном канале и голос за кадром провозгласил: «Вот, дети, смотрите и учитесь, что такое настоящая семья, ячейка общества. Что такое любофф».
И вдруг… Словно обухом по голове. Что же случилось за столь короткое время, какая кошка между ними пробежала? Или они притворялись? Или соль там рассыпали?
А я-то, наивный, так верил, надеялся. Но теперь, узнав голые факты, больше никому не доверяю. Даже любимой программе «Пока все дома». Они там тоже Тимуру Кизякову рассказывают о большой и чистой любви, а потом, как только он уйдет от них в своих тапочках, наверняка начинают крушить посуду и обзываться: «Ты что про меня сказала?» — «А ты, идиот, зачем это вспомнил!»
Никому больше не верю. Никому. Все врут календари. И нет никакой любви. Одна телевизионная показуха.
Оба лучше
Баскетбольную Евролигу показывали сразу на двух каналах — «Россия 2» и «НТВ+ Баскетбол». В одно и то же время в прямом эфире. И первую игру ЦСКА с греческим «Олимпиакосом» можно было смотреть и там, и там. Выбирай, но осторожно.
Одна и та же картинка, точь-в-точь, один в один. Те же команды, тот же кубок на кону. И лишь одна разница — комментаторы. На «России 2» — Роман Скворцов, а на баскетбольном канале — Владимир Гомельский. Вы за кого?
Я не знаю. Задорный, позитивный, но тончайший специалист при этом Скворцов, знающий каждый нюанс любимой игры. Хотя в последнее время он переключился на хоккей и стал уже, возможно, лучшим комментатором госканала и по этому виду спорта. Блестяще владеющий словом, русским языком вообще, он, кажется, может сделать точно такие же успехи где угодно — в футболе, в гандболе. А мы все так больны гандболом, да…
Но Гомельский — мэтр, классик жанра. Еще в начале 90-х он познакомил нас с NBA, с Меджиком Джонсоном, с Майклом Джорданом, с Ларри Бердом… Заставивший влюбиться в этот «фантастик». Человек, могущий даже ненавидеть в эфире своих, чужих, но легко управляющий собственным «бешенством». Гомельский, сын Гомельского, великого тренера.
Я переключал от одного к другому и не знал, на ком остановиться. Оба замечательные, феерические комментаторы. Оба лучшие.
