Шумел СИЗО, и зэки гнулись
Когда арестовали тюремщика №1, российская зона встала на уши. Шумели в СИЗО и тюрьмах от Москвы до Чукотки. Радовались? Пожалуй.
«Бывший начальник тюремной системы РФ Реймер в клетке Пресненского суда Москвы, в темном свитере, руками лицо закрывает. Зачем, Александр Александрович? Мы и так знаем, как вы выглядите. Вы — личность известная, — это цитата из поста участницы «Пусси Райт» Надежды Толоконниковой, в бытность Реймера отбывавшей наказание в мордовской женской колонии. — Мы вашего приезда с московской комиссией ждали в СИЗО и колониях, красили гнилые стены и за день клали во всей зоне асфальт, чтобы вам понравилось. Мы писали вам жалобы, что нас не лечат и избивают, а вы не отвечали. Мы когда вас спрашивали, почему кормят дерьмово так, вы говорили: «А не надо было преступления совершать». Да, Александр Александрович. Не надо».
Но не все заключенные недолюбливали Реймера. Когда он только пришел во ФСИН, многие восприняли его позитивно. Рассуждали так: все-таки человек не из тюремной системы, а значит, более мягкий, не испорченный. Реймер действительно поначалу относился к арестантам не как к преступникам, а как к людям. А главное — он при заключенных (и на радость им) мелких начальников ставил на место.
— Помню случай с Сан Санычем — мы все так называли Реймера, — начинает свой рассказ бывший заключенный мордовской колонии Александр Егорин. — Это было в мае 2012 года. Дима Бульков — зам. начальника промзоны одной из самых худших колоний в «стране лагерей» ИК-12 — собрал всех и с обреченным выражением трагическим голосом произнес: «К нам едет Реймер». «А вдруг все ж таки не приедет, может, и пронесет?» — утешали себя начальнички в колонии, пока мы, зэки, драили плац и выправляли всякого рода бумаги. И не напрасно. Прибытие Реймера стало настоящим шоу, какого еще не видывали в заброшенной средь глубоких болот и дремучих лесов колонии. «Коммандос» в камуфляже, высыпавшие на плац перед штабом, предварили вход генерала Реймера кратким аттракционом в стиле «маски-шоу». Профи! Все было как в кино. Профи оказался и сам генерал — сразу же уличил администрацию ИК в том, что в столовой темно, и в том, что начальнику колонии Милакину невдомек, чем кормят заключенных, кто повара и где они учились. Имевший тогда бледный вид «подпол» Александр Милакин сегодня, впрочем, уже полковник, колонией верховодит по-прежнему. Уличил директор ФСИН совсем уже растерявшегося горе-хозяина ИК и в том, что журнал наблюдений за передвижениями в колонии стали вести лишь перед его приездом. Но главное в том, что заключенные живут в разных условиях. Никто не смог ответить высокому гостю, почему часть заключенных спит на одноярусных шконках, а другие ютятся в двухъярусных «джунглях». Будто язык проглотил тогда всегда статный перед зэками и скукожившийся перед московским начальством мордовский лейтенант-оперативник. Трясся не меньше Милакина, которому вдобавок пришлось познакомить столичного генерала и с условиями жизни «обиженных» — самой угнетенной части контингента заключенных. Сан Саныча зэки сразу почти полюбили, похвалили за то, как опустил он с небес на землю местное начальство. Но ничегошеньки после его визита не изменилось. Ни-че-го.
«Любовь» до гроба
Реймера простые тюремщики действительно боялись как огня. Его проверки всегда были внезапные, но главное — он во время них обычно... кричал. Сильно кричал! Сотрудники объясняли это его взрывным характером, но дело, скорее всего, в привычке, корни которой — в его милицейской службе. Приехал, крикнул — и вроде как порядок навел.
— Как-то нагрянул он и к нам, — рассказывают работники Колпинской воспитательной колонии. — В присутствии многих сотрудников и воспитанников стал орать на начальника колонии Акиншина. Начальника уважали и мы, и воспитанники. В общем, его увезли на «скорой» в больницу с сердечным приступом. Больше он на службе не появлялся и вскоре умер.
Кого-то криком Реймер оставил без работы. Но не потому, что этот человек ему не нравился или был плохим сотрудником, отнюдь. А чтобы расчистить место для своих — тех, кто работал с ним еще в ГУВД Самарской области.
Такая история случилась с начальником пресс-службы УФСИН по Санкт-Петербургу полковником Сильвой Арутюнян. Кстати, женщина — уникальная. Долгое время работала воспитателем и психологом в женских колониях и спасла от петли сотни заключенных, которые ей до сих пор пишут письма. Уволили ее настолько неожиданно (приказ подписывал лично Реймер), что до сих пор в ее бывшем кабинете остались все ее награды и форма. Она так и не смогла их забрать. На место Сильвы был назначен некий товарищ Зубов из Самарского ГУВД. Кстати, повод для того, чтобы очистить место от Арутюнян, нашли в ее стремлении помочь журналисту... «МК»! А дело было вот как: репортер «МК» приехала в питерское СИЗО, где сидел бывший начальник оперативного управления УФСИН по Санкт-Петербургу по обвинению в издевательствах над заключенными. Начальник показал его камеру, а оперативные сотрудники даже делали фото на свой фотоаппарат и прислали потом в редакцию. Но на снимке оказались запрещенные предметы. И обвинили в этом не руководство СИЗО, не заключенного-тюремщика, а... Сильву. До сих пор она пытается восстановиться.
Вообще протекционизм Реймера был, по рассказам сотрудников, безграничен.
— Он уничтожил весь кадровый потенциал УИС, привел тех, кто может хорошо воровать, хамить, истерить, но при этом умел пускать пыль в глаза видимостью работы, — рассказывает бывший работник УФСИН по Карелии Руслан Юхимук-Милославский. — Помню, в Карелию он приезжал в апреле 2010 года. Зам по КиВР распечатал на листочках концепцию развития уголовно-исполнительной системы и разнес каждому, чтобы все выучили наизусть, чтобы в случае чего цитировать его Реймеру. Это была такая дешевая показуха, но он сам этого требовал.
А еще требовал «гражданин начальник» от своих подчиненных большой и светлой любви.
43-летняя Маргарита до сих пор скрывает свое настоящее имя. Историю с ее бывшим начальником Реймером вспоминать не хочет. Но когда-то она не побоялась пойти даже в Следственный комитет и рассказать о том, почему ее выгнал с работы и лишил ведомственной квартиры начальник ФСИН Александр Реймер.
«Я была личным секретарем Реймера. Но он предложил перевести наши отношения в плоскость мужчина—женщина... После того как отказала, он сильно разозлился и пообещал вышвырнуть меня на улицу... На мой день рождения он пытался меня поцеловать в губы, гладил... Я вырвалась...» Удивительно, что Реймер стал прослушивать свою секретаршу и даже показал ей кипу распечатанных телефонных переговоров со словами: «Я знаю, что ты про меня говоришь». Потом женщина долго пыталась добиться, чтобы такую прослушку признали незаконной и даже внесли изменения в законодательство, которые бы оградили секретарей от преследований их начальников.
Кровавые новации
Но больше всего тюремщиков и заключенных в Реймере поражало другое.
— В 2009 году по концепции собрались вместо ИК тюрьмы строить, и Реймер отрапортовал: «Мы справимся за счет внутренних ресурсов, — вспоминает Руслан Юхимук-Милославский. — Типа нам денег не надо от государства. Какие внутренние ресурсы, когда у нас в колонии крыша на больничном корпусе 2 года текла, здание разрушалось, люди лежали умирали, глядя на грибок на стенах?! Тогда финансирование по статье «капитальный ремонт» составило всего 1 миллион на всю Карелию в год!
Реймер мечтал о том, чтобы тюрьма стала самоокупаемой. Идея прекрасная, но как ее реализовать? И вот тут случилось то самое страшное и ужасное, что только могло произойти.
— С нас требовали, чтобы мы сделали ремонт, обновили технику, запустили производства, — признается один из бывших начальников колоний. — И мы стали просить родственников заключенных оказать посильную помощь. Кто стройматериалы, кто деньги перечислит...
Это только видимая часть. А вот то, что оставалось в тени. Ежемесячно с заключенных и их родственников вытрясали деньги угрозами, избиениями, изнасилованиями. Люди на воле продавали квартиры, брали бешеные кредиты, только бы их близкие за решеткой выжили. «МК» расследовал несколько таких чудовищных преступлений. Мы писали о заключенном копейской колонии Руслане Латыпове, которого заставляли собирать деньги с других арестантов. Он отказался, писал жалобы и за это провел безвылазно 582 дня в каменном мешке размером 1,5 на 2 метра в полном одиночестве. Кормили его даже не каждую неделю и не каждую неделю разрешали носить трусы и майку (был абсолютно голый). Во время прогулок травили собаками, иногда выводили пытать в медкабинет.
«Руки связывали сзади и подвешивали на решетке. На голову надевали шапку-ушанку, в нее изнутри были вмонтированы динамики, и включали сигнализацию. После этого сотрудники колонии били палками (по гениталиям в основном). Бить уставали уже через полчаса и из кабинета выходили, но перед этим наполняли его перцовым газом. И так висел — в крови, с орущей в ушах сигнализацией, в перцовом газе по 18 часов. Не отвязывали меня даже для туалета, так что мочиться надо было под себя. Самое тяжелое было приходить в себя. Когда слышишь свой крик, но кричать не хочешь и не понимаешь, что это ты кричишь».
Господин Реймер, вы знали об этом? Вы знали о том, что ваше желание сделать тюрьму современной и красивой выльется в такое?!
Мы рассказывали и о другой стороне этой медали. О том, как богатые заключенные, отчислявшие больше деньги на нужды колонии и конкретных тюремщиков, жили за решеткой, как в гостинице. Бывший банкир Андрей Пушкарь говорил «МК» о том, в каких шикарных условиях он жил за решеткой, как пил и гулял, как его из брянской колонии регулярно вывозили в рестораны, в Москву, как он, будучи арестантом, даже выезжал за границу. Господин Реймер, вы знали об этом?! Не могли не знать. Мы писали вам об этом.
Махинации нашего века
Самое время рассказать о других новациях Реймера.
— Он успешно справлялся с поставленной перед ФСИН задачей привести СИЗО в соответствии с требованиями норм санитарной площади, — рассказывает создатель портала «ГУЛАГУ.нет» Владимир Осечкин. — Делал это Реймер следующим образом. Из одного переполненного СИЗО до начала проверки вывозили на десятке автозаков «лишних» заключенных в другое СИЗО. Там они ютились уже не по 2, а 4 человека на одной койке. Такие изоляторы назвали «потемкинские деревни». Когда довольные проверяющие уезжали, все возвращалось на свои места.
Еще одна новация — шедевральный ремонт полов в СИЗО и колониях. Задача была заменить существующие бетонные (которые пугали правозащитников) на новые деревянные.
— Деньги, выделенные на закупку материалов, были украдены, — продолжает Осечкин. — Помочь вызвались криминальные авторитеты. В итоге самые дешевые недоработанные деревянные доски были привезены в СИЗО в качестве взятки за послабления условий режима («блатным» заключенным позволялось иметь мобильники, наркотики и т.д.). Доски эти прибивались гвоздями вкривь и вкось. И под деревянными полами заводились и дико размножались мыши. В скором времени полы стали буквально шевелиться под ногами заключенных!
Оказия вышла и с другой новацией от Реймера. Решил он покончить с пресловутыми тюремными чашами «генуя» (дырами в полу). ФСИН закупил огромные партии унитазов, но забыл про сиденья на них. И заключенные, чтобы не подцепить заразу, забирались на клозет ногами, что еще более неудобно, чем пользоваться чашами «генуя». Такая вот гуманизация по-реймеровски.
Еще боролся Реймер с мобильниками в камерах. Для этого установили заглушки, к примеру, в «Бутырке». Но заключенные как звонили, так и продолжали звонить. А вот телефоны у жильцов соседних с «Бутыркой» домов вырубились. Пришлось «глушилки» снять.
— Реймер обещал, что в московских СИЗО появится солярий, что криминальные сленги и порядки будут истреблены — и во всем, от мала до велика, соврал, — говорит Осечкин. — Все новации оказались филькиной грамотой. Пшиком.
Реймера действительно считают мастером по очковтирательству. Особенно это касалось производств. По всем отчетам ФСИН в колониях чего только не производили, а заключенные неплохо на этом зарабатывали. Фальшивая отчетность. А вот что было по факту. Колонии закупали товар в фирмах на воле и выдавали его потом за собственный. Типичный пример: в 2012 году в челябинской ИК купили 100 готовых пожарных автоцистерн у автомобильного дилера. Заключенные только прикрутили на них фары — и цистерны пошли по госзаказу как сделанные в колонии.
— Еще он расставил своих людей на должности директоров ФГУП, — рассказывает руководитель проекта ОНК Алексей Павлюченко. — История с браслетами — это только вершина айсберга. Таким же образом закупалось все остальное оборудование.
«Я бы поставила ему два джакузи. Он заслужил»
И все же Реймер, возможно, не был худшим начальником уголовно-исполнительной системы за всю ее историю. Было бы непростительным и неправильным не дать слово тем, кто в него верил тогда и верит сейчас. Тем, кто был в его команде.
— Мне все равно, кто и что о нем говорит, я знаю его истинного, — Марина Ивановна (имя она попросила изменить), бывший начальник юридической службы ФСИН, прошла вместе с Реймером длинный путь. — Он умный, грамотный и справедливый. Когда он приехал к нам в Самару из Оренбурга, мы пытались узнать у оренбургских коллег, как с ним работать, что любит, что не любит. И нам сказали, что он нормальный начальник, трудоголик, только не очень приветствует женщин-полицейских. Я запереживала — мне предстояло быть в его непосредственном подчинении. Но оказалось — напрасно. И, кстати, ни ко мне, ни к кому бы то ни было он никогда не приставал. Я поначалу удивлялась его памяти и эрудированности. Он уже через неделю знал всех сотрудников по фамилиям, знал все районы области, как туда доехать (хотя раньше у нас не был). Он цитировал наизусть отрывки из книг и вообще много читал. Был он требовательный, но не так, как бывают начальники, которые требуют с других, а не с себя. Он работал сутками, и я не преувеличиваю. За три года он реально навел порядок в ГУВД, в области, при нем начали делать ремонты. Мы были в восторге! Потом, когда он переехал в Москву и стал начальником ФСИН, я работала там с ним. В Москве все привыкли приходить к 10–11 на службу, а при нем только к 9 утра. Меньше стали болеть и больше работать. Кабинет у Реймера и в ГУВД, и во ФСИН был скромный, без излишеств. Про тот, что он якобы готовил себе в новом здании, я так скажу. Во-первых, ФСИН предполагалось отдать большое здание — и там было много места для кабинетов всех сотрудников. Во-вторых, он собирал со всех подразделений предложения по устройству. И Реймер жил на работе, так что он заслужил не только массажный кабинет и джакузи. Я бы ему два джакузи сделала.
Марина Ивановна настаивает, что при Реймере в тюрьму пришла демократия. И именно поэтому якобы общество узнало, что там происходит.
— Когда еще заключенные жаловались на железные миски и требовали пластиковые? Когда арестанты могли потребовать, чтобы им давали рыбу каждый день? Только при Реймере. А то, что случилось... Он, думаю, просто излишне махал шашкой. Он не учел специфики Москвы, специфики тюрьмы. И она ему вскружила голову.
«Что вы сделали с нашим Реймером в своей Москве?»
Это фразу (про то, что Москва испортила Реймера) мы слышали не один раз. Но по порядку.
— У нас в Оренбурге он сделал карьеру от инспектора угрозыска до начальника ГУВД, — рассказывает один из старейших сотрудников оренбургской полиции Михаил. — Он прошел за 26 лет работы у нас в регионе все этапы. Сам, без протекции. Когда его перевели в Самару, мы все очень расстроились. Да, он не был весельчаком, рубахой-парнем. Да, он много требовал. Но зато все, кто действительно работал, получали служебные квартиры, повышения по службе, премии. Он помогал таким людям.
— Он прибыл к нам в апреле 2006 года на должность начальника ГУВД Самарской области, — говорят теперь уже бывшие коллеги Реймера в Самаре. — И сразу же с головой окунулся в работу. Ему не нравилось все, включая то, как выглядят самарские милиционеры. И он за несколько месяцев изменил их облик в буквальном смысле слова. На улицах нельзя было встретить полицейского, у которого расстегнута рубашка, на котором болтается форма. Работал Реймер как проклятый без выходных и праздников. Возможно, это связано с его личной жизнью... Ходили слухи, что у Реймера второй брак. От первого брака у него был сын, который умер, когда было ему около 20 лет. А потом он воспитывал внучку своей второй жены, устроил ее в институт, и она жила с ними. Жил Реймер, кстати, в служебной квартире, которую мы подыскали ему специально недалеко от здания ГУВД. Когда он уехал в Москву, то квартира эта осталась.
— Было ли у него хобби?
— Хобби? Мы не слышали ни про какие его увлечения, потому что ему, наверное, и некогда было увлекаться. Он весь в работе. Как автомат! Помню, как мы всегда мучились, не зная, как его поздравлять с днем рождения. В итоге это обычно выглядело так: собирались все на пятиминутку, коротко желали здоровья и успехов и вручали какую-нибудь книгу (читать он любил).
— И все же он не был сухарем, — подхватывает другой сотрудник самарского ГУВД. — Ко мне он приходил в кабинет на чай пару раз. Я, конечно, немного напрягался в такие моменты. Но Реймер так хотел выяснить о делах в ГУВД. Был случай, когда он помог заболевшему сотруднику достать редкие лекарства. Здоровался он всегда первый с любым, какого бы ранга тот ни был. Одним словом, нормальный начальник. Что вы с ним в Москве сделали?! Мы все уверены, что его в столице окружали неправильные люди и что из-за них он так изменился.
— Когда он приехал из Оренбургской губернии, то начал закручивать гайки не только полицейским, но и чиновникам, — рассказывает бывший сотрудник правительства Самарской области Андрей Колядин. — Стал вешать блатные номера на ассенизаторские машины. Была губернаторская серия номеров РАА тогда — к ним менты относились с неким пиететом. А он потребовал нас прессовать. Начали останавливать правительственные машины, штрафовать, обыскивать. Изрядная часть финансирования милиции тогда шла из областного бюджета, так что Титов (губернатор тогдашний) остановил финансирование, и общий язык сразу нашелся...
Про московский этап жизни Реймера известно немного. Жил он в столице тоже в служебной квартире, куда переехал вместе с супругой. Кстати, говорят, у них были трогательные отношения. По крайней мере, в своей комнате отдыха он всегда держал семейные фото, на которых вместе жена, дочка и внучка. А в столице Реймера взял под опеку его заместитель Николай Криволапов (сейчас под домашним арестом). Тот любил все дела решать с генералами в бане. Говорят, что Криволапов-то во многом Реймера и «испортил».
Впрочем, поверить в то, что умудренного опытом генерала может испортить «банный вопрос», может разве супернаивный человек. По сути, история Реймера — наглядное пособие для любого госчиновника: как легко, руководствуясь вроде бы благими намерениями, пойти по кривой дорожке. И как быстро ты уже перестаешь различать, что хорошо, а что плохо. Наверное, Александр Александрович и сам толком не понимает, почему его арестовали. Он ведь хотел, чтобы всем было хорошо. Жаль, что первым в списке «всех» был сам господин Реймер.
Читайте материал: Версия ареста экс-директора ФСИН Реймера: его "заказали" на Западе
